Его взгляд потемнел.

— Они наконец-то сдались, — ответил он. — После всех этих лет, чертова страховая компания, наконец-то предложила нам урегулировать спор. Слишком поздно. Деньги стали частью наследства, и я использовал свою половину, чтобы купить это место.

У меня перехватило дыхание.

— Когда?

— Около года назад.

— А Зак получил вторую половинку? — спросила я, покачиваясь. — Он получил такие деньги и по-прежнему не платит алименты?

— Похоже на то, — голос Ругера прозвучал как натянутая струна. — Помнишь, о чем ты спрашивала меня раньше? Ты действительно удивляешься поступкам Зака? Мама никогда не думала, что оставит после себя что-то, кроме счетов. Она не считала важным планирование наследования.

— Вот ублюдок, — в потрясении прошептала я. — Мы голодаем, а он тратит деньги твоей мамы... Она была бы жутко зла.

— С этим трудно поспорить, — буркнул он. — Выйти замуж за его отца было наиглупейшим поступком за всю ее жизнь, и я расплачиваюсь за это по сей день. Зак гребаным тяжким грузом висит у меня на шее. Все, к чему он прикасается, превращается в дерьмо, а в конце я остаюсь его разгребать. Снова.

Его признание было как удар в живот.

— Ты так же думаешь и о нас с Ноа?

Глава 4

Ругер

«Бл*дь».

Я не мог поверить, что сказал это. По крайней мере, Ноа этого не слышал.

А вот Софи... Господи.

— Начну выгружать машину, — произнес Хос.

Трус.

— Нет, Софи, я так не думаю. Поверь, — сказал я, и это было правдой. — Ты — единственное стоящее, с чем он когда-либо связывался, черт возьми. Я обожаю Ноа, и ты это знаешь. Мы не всегда ладим с тобой, но ты важна для него, а это значит, что ты чертовски важна и для меня.

Она одарила меня натянутой улыбкой и, к своему ужасу, я увидел зарождающиеся слезы в ее глазах. Это нехорошо. Я мог вынести, когда Софи выходила из себя, но вот ее слезы...

Нет. Бл*дь, нет.

— Я покажу тебе твое жилье, — быстро нашелся я. — Вниз по лестнице. У тебя там будут свои французские двери, отдельный вход. Но можешь пользоваться и главным входом, если захочешь.

— Спасибо, — пробормотала она.

Я прошел через кухню к двери в подвал. Открыл ее, заглянул внутрь, чтобы включить свет, и придержал для Софи. Следуя за ней по лестнице, я чувствовал себя мудаком. Потом я почувствовал себя еще большим мудаком, потому что вместо того, чтобы думать, как все исправить, пялился на ее шикарный зад.

Черт, эта женщина сводила меня с ума весь день.

Ее сиськи практически выпрыгивали из этой майки, а шортам, должно быть, было лет десять, ткань была поношенной и тонкой. И они были узкими, что подкрепляло мою теорию об их возрасте. Софи не была толстой, но она немного прибавила в весе со времен школы. На самом деле, по моему личному мнению, сейчас она выглядела очень неплохо. Жить с ней под одной крышей будет той еще пыткой. Уже пытка. Я не мог смотреть на ее ноги, не представляя, как они оплетают мои бедра. Когда она закинула их на приборную панель утром, я чуть не разбил гребаную машину.

Я вспомнил утро, на диване в ее квартире. Мой член затвердел от этих воспоминаний, и я искренне надеялся, что она этого не заметит, потому что в отношении одного я был прав. Софи действительно могла быть той еще сукой, и я ни на минуту не сомневался, что она использует мое влечение против меня же. Она могла хотеть трахнуться со мной — и я знал, что она хотела, так же сильно как и я сам, — но это вовсе не означало, что она будет думать, будто я достаточно для нее хорош.

Черт, и, скорее всего, в этом она была права.

Отыметь ее было бы здорово. А дальше что? Все еще больше бы запуталось. Я не намеревался завязывать отношения ни с одной женщиной, но, если бы когда-нибудь и попытался, она бы отличалась от Софи. Она бы вписывалась в клуб, это в первую очередь. Она была бы из того типа девушек, которые знают, что в конце долгого дня мужчине нужно открыть бутылку пива, позволить расслабиться, а потом хорошенько ему отсосать перед сном. Она бы любила ездить на заднем сиденье моего байка, она была бы блондинкой и настолько крутой, чтобы постоять за себя в драке.

Но что самое важное, она бы, черт побери, не спорила со мной. Софи была слишком остра на язык.

— Ух ты, тут так красиво, — восхитилась Софи, что заставило меня застыть внизу лестницы.

Я смотрел на нее, пытаясь отыскать на ее лице признаки недавней печали. Но она широко улыбалась, по-настоящему чем-то взбудораженная. Проклятье, настроение у женщин меняется так быстро, что мужчины не могут даже попытаться уследить за этим.

— Невероятно. Как тебе удалось так быстро все подготовить?

Я моргнул, затем оглянулся, шокированный увиденным.

Что за черт?

Когда я уезжал сегодня утром, это место было чистым. Не потому что я тут убирался, конечно, а потому что одна девица из клабхауса сделала тут уборку пару недель назад по некоторым причинам. Вообще-то, пытаясь заарканить меня в свои старики. Я трахнул ее и выгнал из дома, потому что я лучше сдохну, чем позволю одной из этих сучек вонзить в меня свои когти.

Сейчас это место не было чистым. Оно, бл*дь, просто сверкало.

Эта комната была задумана, как гостиная с маленькой кухней, встроенной в заднюю стену по причинам, которые мне никогда не были интересны. От кухни тянулся короткий коридор к спальням, ванной и кладовой. Одна из спален служила хранилищем, в другой иногда ночевали мои друзья. И никогда это место не выглядело или ощущалось, как дом.

Кто-то пришел и все исправил.

Уютные ворсистые покрывала были наброшены на диваны, а спиралевидный коврик полный ярких красок был положен в центре бежевого ковра. На кофейном столике находились свежие цветы, как раз напротив стеклянной стены, выходящей на долину. Французские двери выходили на маленькое патио, располагающееся под крышей балкона. В патио стояли два шезлонга, заброшенные большими мягкими подушками, в ожидании, чтобы на них кто-нибудь сел, с двух сторон патио также нависали корзины с цветами.

Утром их здесь не было.

На круглом столе рядом с кухней, покрытым скатертью в голубую клетку, было еще больше свежих цветов. Чертов таинственный стол, потому что у меня не было ни единой мысли, как он тут оказался. Даже окна выглядели по-другому. Я посмотрел на них внимательнее и понял, что на них новые жалюзи и длинные тонкие занавески.

А потом я увидел телевизор. Он стоял на чем-то, что напоминало старомодный деревянный радиоприемник, который, должен заметить, выглядел довольно круто. Телевизор был небольшим, но достаточного размера для этого помещения. Софи помчалась по коридору, ее грусть была забыта. Я понял ее внезапное счастье, ведь сейчас подвал выглядел гораздо более уютным и гостеприимным, чем мое жилище наверху.

— Ругер, я не могу в это поверить! — ее голос донесся из одной из комнат.

Я вошел и увидел детскую кровать, шкаф и полки для книг, все собранное и готовое к проживанию, на кровати лежали покрывало с рисунком мотоцикла и такие же подушки. Стены были выкрашены светло-голубой краской, а по окантовке у потолка были нарисованы небольшие картинки, подходящие под покрывало. На одной из стен было большое черное пространство, белой краской на нем были написаны слова «Комната Ноа».

— Ноа влюбится в это место. Спасибо тебе большое!

Софи бросилась на меня. Я на автомате обнял ее руками, до жути смущенный ситуацией. Черт, она ощущалась очень хорошо. Мой член дернулся, жаждущий внимания, и я вдохнул запах ее волос, представляя, каково было бы запустить в них пальцы, когда она отсасывала бы мне.

Софи замерла, очевидно, почувствовав мой твердый член, и попыталась отстраниться. Я скользнул руками вниз к ее попке, тесно прижимаясь к ней и изучая ее лицо. Ее сиськи были прижаты к моей груди, и я почувствовал, как затвердели ее соски. Она хотела этого так же сильно, как и я. Черт, у нее были большие мягкие розовые губы.