— Красивый вид, — я знала, он имел в виду город, но мой желудок сделал сальто от понимания того, что эти слова могли означать, вместе с мучительно сексуальным, несмотря на порезы и ссадины, выражением на его лице.

Нет, он имел в виду лишь то, как красив городской пейзаж. Ничего больше. Мой разум отмёл любые другие возможности. Я начинала уставать от этой игры.

Я обошла комнату, включая каждый имеющийся источник света. Я не боялась темноты, нет. Я боялась того, что может случиться при приглушенном свете с моим бывшим.

— Мне нужно больше света, чтоб лучше видеть, — Джейк не просил объяснений, но я все же чувствовала необходимость дать ему их.

Открыв аптечку, я приказала Джейку сесть. Он оттолкнулся обеими руками от кровати, пока его лицо не оказалось на одном уровне с моим. Мне пришлось проглотить комок в горле. Я уже оставалась с ним наедине с тех пор, как мы расстались, но не тогда, когда мы были только вдвоем, и не когда это ощущалось настолько интимным. Или неуместным.

Используя прохладное полотенце, я неохотно стерла высохшую кровь с лица Джейка. Он зашипел от трения.

— Ты пытаешься стереть мне лицо? — пожаловался Джейк.

— Цыц! Уж ты-то должен был знать, как позаботиться о нем. Ради всего святого, ты же чертов хирург, — отчитала я, но смягчила свои действия.

Избавив щеки, губы и подбородок от засохшей крови, я подняла ватный тампон и окунула в перекись. Подняла руку к лицу и предупредила:

— Будет чертовски больно, — без колебаний, я прикоснулась к его порезам. Джейк выпустил пару нецензурных словечек, но позволил мне очистить раны.

— Спасибо, Вероника, — пробормотал он, когда я приклеила пару маленьких пластырей ему на лицо. Я промямлила, услышав, как он произнес мое имя. Оно прозвучало странно. Для него я всегда была Никой. Он никогда прежде не называл меня полным именем. Лишь один другой человек делал так каждый раз.

Я покачала головой. Это был ответ Джейку и способ избавить разум от мыслей о другом мужчине, и от замешательства, пришедшего с этими мыслями.

— Не стоит. Я лишь хотела как можно скорее обработать раны.

Когда я снова взглянула на Джейка, я не могла не всмотреться в него. В конце концов, это был Джейк, и я когда-то любила его, но сейчас я смотрела на него совершенно по-другому. Когда-то давно... почему казалось, что это было давно, ведь прошло меньше четырёх месяцев, как мы расстались? Я посмотрела ему в глаза и нашла его другим. Он был и не был моим Джейком. Что-то в нем изменилось.

Или это была я?

Мое сердце не ускорилось от звука его голоса. И хотя я все ещё считала его симпатичным, от того, как он мне улыбнулся, в животе не появился трепет. Если бы мы были одни, как это было много недель назад, я бы снова предъявила права на его губы. Удостоверилась, что он забыл имя любой другой женщины. Он бы знал лишь мое. Ника. Но я больше не была Никой. Я была Вероникой. Без него я была единым целым.

Джейк прикоснулся к моей щеке.

— Ты так добра ко мне, — он наклонился, глядя мне в глаза, и легкое прикосновение тёплого дыхания коснулось моих губ.

Когда я поняла, что он собирался сделать, я спрыгнула с кровати, увеличивая расстояние между нами. Мои руки взлетели к груди, я пыталась замедлить дыхание.

— Как ты думаешь, что ты делаешь?

Джейк казался смущённым. Запинаясь, он попытался ответить:

— Я ...я полагал... я просто думал...

Я нахмурила брови и, обвиняя его, указала на него пальцем:

— Ты собирался поцеловать меня!

Он отвернулся, потеребил волосы и потёр челюсть, словно я его ударила. Мне бы стоило.

— Думал, ты хотела этого.

Я закатила глаза и пробормотала молчаливую молитву тому, кто слушал.

— Дай мне силы.

— Прости, Ника. Я не имел в виду...

Я остановила его от дальнейшего смущения нас обоих, поднимая руку ладонью к Джейку.

— Пожалуйста, больше не говори ни слова, — огрызнулась я, расхаживая по комнате.

— Ника, можешь ты, пожалуйста, сесть? Ты заставляешь меня нервничать, — молил он.

Я остановилась в шаге от кровати и уставилась на него.

— Я заставляю тебя нервничать? — усмехнулась я.

Он пожал плечами. Я решила сесть на стул у окна, отказываясь смотреть в глаза мужчине, сидящему на кровати.

Сделав выдох, я начала:

— Несколько недель назад... Нет, даже несколько дней назад, я, вероятно, не хотела бы ничего так сильно, как позволить тебе поцеловать меня. Признаюсь, я думала о нас двоих снова вместе... но вещи изменились. Думаю, ты изменился. Я только недавно узнала о тебе гораздо больше, чем тогда, когда мы были вместе. Так что полагаю, на самом деле это не ты изменился, просто я не понимала.

— Не знаю, что и сказать, — его голос был полон боли и неуверенности.

Подняв глаза, я увидела как он, должно быть, себя чувствовал. Всё - его помолвка, личная жизнь - висело в подвешенном состоянии.

— Я все ещё люблю тебя. Ты мне не безразличен, — и это была правда. Я не могла изменить случившееся с нами. И я никогда не смогла бы стереть то, что мы разделили. — Но ты порвал со мной и обручился с другой. Той, кто безошибочно любит тебя. Ты не мой, чтоб я целовала тебя. Если честно, я не совсем уверена, что ты вообще когда-то до этого был моим, — я помассировала виски, словно движение могло помочь очистить паутину внутри. — Я вела себя как покинутая любовница и не осознавала, — посмотрела ему прямо в глаза, — ты не принадлежишь мне. Ты принадлежишь ей. Сандрин. Я была свидетельницей этого. Я все видела собственными глазами.

— Теперь уже слишком поздно. Все кончено, — он отвёл взгляд, но не раньше, чем я увидела всепоглощающую боль в его глазах.

— Я в это не верю. Не могу согласиться с этим, и ты не должен, — я встала и подошла к нему, обняв мужчину, который, я однажды думала, дополнял меня. — Мы все делаем ошибки, Джейк, но у тебя есть шанс все исправить. Иди, забери свою девушку обратно. Я вижу, как тебе плохо без неё.

Джейк положил голову мне на плечо и обнял меня.

Некоторое время мы так и сидели, прислонившись друг к другу, слушая наше дыхание и биение сердец. Его билось ради Сандрин. Мое же ради кого-то другого.

~о0о~

Весь полет из Шарль-де-Голль до международного аэропорта Сан-Франциско, я провела в солнечных очках. После того, как Джейк ушёл, я не стала беспокоиться о сне, который, я знала, не придёт. Я использовала наушники, чтобы игнорировать шум вокруг, а не слушать музыку или то, что демонстрировалось на экране передо мной. Моя голова была повёрнута к окну, я смотрела, но ничего не замечала.

Перелёт в эконом классе был не таким комфортным и гламурным, каким был бы, если бы я полетела на частном самолёте, но в то утро я не могла посмотреть в лицо всем, кого знала. Когда Джейк ушёл, я торопливо упаковала вещи, одновременно лихорадочно бронируя билет на следующий рейс. Самым трудным было собрать вещи Леви. Я всю ночь ждала, пока он позвонит или напишет. Чтобы узнать как у меня дела, и вообще жива ли я. И теперь было ясно, что его такие пустяки не волновали. Но я не могла просто взять и оставить его сумку в отеле. Единственным решением было собрать вещи и взять с собой.

Каждый раз, когда я делала вдох, его запах приносил вспышки воспоминаний - прогулка на кораблике по Сене, прогулка за руки по городу, поцелуй на Эйфелевой башне, экскурсия в Лувр, пикник, поддразнивание его языка на моем большом пальце.

Мое лицо высохло, а челюсть болела от постоянного скрежета зубами, когда я собрала единственный чемодан, который взяла с собой в поездку и кожаную сумку, не принадлежавшую мне. Мое тело устало. Голова гудела. Сердце болело. Теперь я была в ещё большем беспорядке, чем когда уезжала.

Я лежала в постели, думая о мужчине, который проявлял ко мне интерес лишь потому, что это было ему на руку. Леви нужна была игрушка на то время, пока мы были в Париже, и я была слишком наивна, чтобы понять что именно он делает, пока не стало слишком поздно, и я не начала что-то чувствовать к нему. С глаз долой, из сердца вон. Это чертовски жалило.