IX

Эдду мучили угрызения совести: десять лет она не вспоминала о могиле матери. Вначале она боялась ее, затем забыла.

К тому же, могила ее матери была далеко от пещеры, у берега моря, которого она боялась до смерти. Если бы не это, Эдда покрыла бы могилу цветами и крестом.

Эдда посчитала себя виноватой и неблагодарной.

Наконец, ночью она посетила могилу матери и попросила у нее прощения, что за десять лет ни разу не посетила ее. Она была одна, потому что Один не смог ее сопровождать, а Эрико помешал бы.

Могилы одиноки и посещать их следует одному.

Ночь была холодной, а свет луны бледным.

Стояла тишина.

Природа словно не менялась. Могила осталась такой же, какой Эдда увидела ее впервые. Те же камни, заросли кустарника, тополя. Они чуть-чуть подросли, ведь деревья не достигают настоящей высоты в северных широтах. Ствол полярной ивы, любое дерево, растущее в широтах выше 65 градуса, достигает только двух футов.

Стелющиеся по земле растения окутали могилу возлюбленной Орма. Трудно определить, куда именно опустили кости человека. Эдда помнила, что не поставила на могилу крест и не сделала надписи. Это была тайна острова, глубоко спрятанная, как сокровища. Все указывало на могилу. Мать Эдды, да и она сама, должны были покоиться в глубинах моря.

Эдда упала на колени и поцеловала землю, испустив жалобный стон. Ее прекрасные волосы упали на песок, который морской ветер скопил у подножья тополя.

Десять лет она не вспоминала мать, та была лишь неясной, далекой, пугающей и безумной тенью, которая хотела ее задушить; мокрым, бледным и окоченелым трупом, с ужасом на лице и всклокоченными волосами.

Все десять лет ей мерещился призрак мертвой матери.

Прежняя девочка превратилась в молодую девушку. Теперь у Эдды проснулись ум и душа; она чувствовала и знала, что в ней вновь пробудились чувства к покойной матери, которая для всех детей ангел с неисчерпаемой материнской любовью. Все моря на свете всегда будут меньше сердца матери, которое вмещает всю любовь.

У пространства есть границы. Для души матери нет границ.

Иуда повесился не потому, что стал преступником, а посчитал себя неблагодарным. Рука может ранить и просить прощения. Страсть может заблуждаться и вызывать сострадание. Неблагодарный не ищет прощения для себя, не прощает и других.

Неблагодарность заканчивается духовным предательством.

Духовное предательство ранит душу, оно вызывает не злобу, ненависть, желание мести или справедливости, а неутихающую боль и разочарование.

Эдда чувствовала нестерпимую душевную боль у могилы матери.

- Горе мне, – сказала она. – Чем же была я так занята все эти дни и ночи, что не помолилась за душу матери, не принесла цветка и не пролила слез на ее прах? Незнакомые птицы поют траурные песни на унылых тополях. Милосердные зефиры доносят до нее запах гор. Море поет ей жуткие и таинственные гимны в безмолвии ночного мрака, и только я ни разу не вспомнила о ней! Мать моя! Я не заслуживаю твоего прощения, но раскаиваюсь пред тобой!

Луна медленно поднималась в небе.

Ивы и скалы отбрасывали робкие тени.

Было слышно, как голодные лани отрывают кору деревьев.

Волны стенали о берег, а чайки описывали огромные круги над пеной.

Гекла напоминала огромную башню, обожженную пожаром.

Эдде стало страшно, но боль была сильнее страха.

Она устала плакать и винить себя, призывать мать и вспоминать каждое мгновение детства. Села у подножья тополей, тут ее одолел то ли сон, то ли наваждение.

Казалось, мать заговорила из глубины могилы, как волшебница из датской сказки: – Кто потревожил покой моей души? Она покрыта снегом, обрызгана росой и омыта дождем. Я мертва уже давно.

Эдда ответила:

- Это я, мать моя. Эдда, неблагодарная, которая хочет умереть и быть с тобой.

- Замолчи! Зачем ты говоришь со мной, дочь храброго солдата Орма, которого отвергли мои родители, поскольку тот не был благороден и состоятелен? Не хочу тебя слушать.

- Мать моя!

- Ты давно уже оставила меня, так что я не узнаю ни твой голос, ни тебя саму. Я держала тебя на руках, а теперь вижу тебя высокой и стройной, как ундину из озера Мелар, деву холодных гор. На твоем пальце свадебное кольцо. Я вижу в твоих ярких губах то, что мне незнакомо. Твоя душа – нераскрывшийся бутон, который ждет легкого прикосновения ветра. Отойди от этой могилы. Мои кости уже разложились; волосы упали с висков и превратились в пыль. Уходи! Танцуй и смейся в вихре мира, не тревожь покой моего праха. Возлюбленная девочка, я забрала тебя у бури, чтобы умереть вместе. Неблагодарная девчонка, я забыла тебя. Оставь меня. Найди отца, он оставил меня живой, а ты оставила меня мертвой. Истинная дочь Орма. Твой отец был хорош!

- Мать моя! Не надеюсь, что ты простишь меня, но выдели мне часть своей могилы, чтобы мне быть с тобой вечно.

- Нет, никогда! Ты вырвалась из моих рук, чтобы жить. Что ты испытываешь к нему? К своему отцу? Он оставил и предал твою мать, почему бы ему не оставить и не предать дочь? Эдда, оставь меня в покое.

- Сжалься!

Мать Эдды больше ничего не сказала.

X

После посещения могилы матери Эдда впала в меланхолию. Она почти не выходила из пещеры. Эдда читала и размышляла, но больше плакала.

Иногда она смотрела на портрет незнакомца и думала, что была бы счастлива, если бы вместо Эрико был молодой человек. Иногда она молилась, находясь во власти ужаса и размышляла: «Что станет со мной, погребенной на этом острове, во власти этого доброго человека, который может стать плохим? Так не должно продолжаться. Эрико стал угрюмым, бросает на меня пристальные и ненасытные взгляды, словно я голубка, а он коршун. У нас нет согласия. Эрико избегает меня, и я боюсь его».

Иногда Эдда уходила в самую гористую местность и там разговаривала:

– Ясное небо, бездонный океан, огонь, дрожащий под моими ногами! Взываю к вам, я, потерянная, прошу вас! Неотвратимый рок выбросил меня на эти дикие песчаные берега вместе с умершей матерью и передал в руки чудовища. Какой мне выпал жребий?

Какой таинственный закон предрешил мне такую участь?

Почему я не погибла десять лет назад, как другие счастливчики, мои товарищи, которые превратились в лучи света в небе и пыль земную?

Что я унаследовала? Для чего живу на свете? Я так и буду жить идиоткой, пленницей грубияна, и любимицей слепого пса?

Странствующие духи! Боги камней и льдов! Свирепые духи-покровители Геклы! Сжальтесь надо мной или пошлите смерть!

В моей груди нет вздохов, а в глазах слез. Слова скоро закончатся. Что тогда будет со мной? Сойду с ума здесь?

Я плакала на могиле матери, а она сказала оставь меня! Мать и небо прокляли меня!

Я осуждена!

Чудовища морские, птицы небесные, насекомые, выслушайте меня! Сжальтесь надо мной! Успокойте ярость злых духов! Холодные ураганы полюса, смилуйтесь, поднимите меня на своих крылах и отнесите на землю, где есть цветы, где греют лучи солнца, где есть люди или разбейте меня о скалы!

Всемогущая Гекла, твои недра огня милосерднее моей злой участи! Ужасная Гекла, поглоти меня!

Орм! Бессердечный соблазнитель, палач моей матери, если это ты дал мне жизнь, забери с этого мерзкого острова. Лучше ужасы ада, чем муки нескончаемого одиночества!

Какая тишина! Какое спокойствие!

Почему я не безумная, безумие было мне подругой. Но любой скажет, что я и так сумасшедшая.

Эдда рыдала, судорожно и громко смеялась. Падала от усталости, измотанная душой и телом, усаживалась на камень, опускала голову на ладони и погружалась в мрак своей печали. Она сидела долго. Затем спокойно встала, решившись на убийство или побег.

Эдда была высокой, стройной, прозрачной белизны, с коричневыми волосами и нежными глазами. Очертания лба и губ говорили о ее внутреннем потенциале и решительности.