– Джош хотел поговорить с Эллой, – сказала я полуправду.

– Ты поэтому здесь? Хотела поговорить с сестрой?

– Да.

– Я надеялся, что ты со мной поговоришь, – сказал он, – но ты убежала, не дав мне и рта

раскрыть.

– Потому что не о чем говорить, пап.

Типично для него: папа просто кивнул и сменил тему, зайдя с другого угла.

– В школе все хорошо?

– Да. Мне просто стало нехорошо, и я пошла домой. – Он знал, что это ложь. Я ведь сама

говорила прошлым вечером, что чувствую себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в школу, а

родители возражали. Они хотели подождать еще несколько дней, посоветоваться со специалистом,

прежде чем дать добро.

– Мама беспокоилась о тебе. Я о тебе беспокоился.

– Я в порядке, пап, честное слово. Но я пока не хочу об этом говорить.

– Ты хотя бы с Алексом разговариваешь на эту тему?

Алекс перестал расспрашивать меня об аварии уже в первый мой день дома. Еще в больнице,

стоило ему об этом заговорить, я или замыкалась в себе, или начинала плакать. Так что, когда я

вернулась домой, он решил не расспрашивать – так безопаснее.

– Ну, вроде бы, да.

Мы стояли там, не зная, как разбить повисшую между нами тяжелую тишину. Дождь

затихал, редкие капли пятнами расплывались по бумаге. Я опустила взгляд на рисунок.

– Что там у тебя? – Папа протянул руку.

Я подала ему листок и смотрела, как он изучает его взглядом. Аккуратно сложив его, он

вернул мне рисунок. Взгляд его устремился к могильному камню позади нас.

– Она любила рисовать, – сказал папа. – Кажется, он научилась рисовать раньше, чем

держать вилку.

73

LOVEINBOOKS

Он хмыкнул. Я не слышала этого звука уже несколько недель. Губы растянулись в улыбке

при воспоминании о том, как я однажды в детстве разрисовала стену в его офисе разноцветными

карандашами из «Крайолы»12.

– Я скучаю по ней.

Это были первые честные слова, которые я сказала ему с тех пор, как очнулась. Я скучала по

спорам из-за очереди в душ по утрам, по запаху жидкости для снятия лака в ванной. Я хотела

услышать, как она зовет меня завтракать и поддразнивает меня, когда я пытаюсь в очередной раз

объяснить маме, почему не хочу идти на выпускной бал.

И я скучала по себе – по Элле. Я хотела снова усесться на ланче рядом с Джошем, смеясь

про себя над попытками Ким привлечь его внимание. Я скучала по нашим субботним

киномарафонам и его смскам с жалобами на Ким.

– Я тоже по ней скучаю. Больше чем ты думаешь.

Последние слова папа прошептал. Кажется, он и не думал произносить их вслух, но вот они

прозвучали и заставили меня буквально застыть. Прежде чем я справилась с собой, слова сорвались с

губ:

– А чего больше всего тебе не хватает?

Он отступил на шаг, лицо побледнело.

– Я не осуждаю тебя, Мэдди. Никто не осуждает. Пожалуйста, не думай…

– Я и не думаю, – перебила я. – Я просто пытаюсь понять ее. Элла, ну… Ты знаешь, что

люди о ней говорили. Какая она была на самом деле.

– Тихая, – тут же сказал папа. – Красивая и тихая, и невероятно талантливая, но ты ведь это

знаешь, правда?

Я хотела спросить, что именно он имеет в виду, но, к счастью, не успела. Он продолжил,

прежде чем я раскрыла рот:

– Она была твоей близняшкой, Мэдди. Я помню вас совсем малышками. Вы были

неразлучны. Даже требовали, чтобы вам разрешили спать вместе в одной комнате, на одной кровати.

Ты наверняка знала ее лучше, чем кто-либо другой.

– Не совсем так…

Папа качнул головой. Конечно, он знал, что в последние годы мы стали не так близки. Все

наши знакомые были в курсе.

– Она оставалась все той же Эллой, что и раньше.

– Может быть, – сказала я, надеясь, что это было правдой, что там, под тонной лжи, все еще

оставалась настоящая я.

Я теребила край листочка, неосознанно отрывая от него клочки и бросая на землю.

– Пап, у тебя бывало, что ты ошибался и делал что-то, чего не собирался делать… но этого

было уже не вернуть?

– Конечно. У всех бывает такое, но ты не можешь изменить прошлое, Мэдди. Ты не можешь

изменить того, что уже произошло.

Папа притянул меня к себе, и я поняла, что он думает о катастрофе – и о том, что я наконец-

то с ним на эту тему заговорила.

– Ты не можешь вернуться в прошлое. Ты должна попытаться принять это и жить дальше.

Мы все должны.

Его объятье стало крепче, как будто бы он пытался таким образом заставить меня поверить.

Простить себя. Идти дальше.

Я отстранилась. Я не хотела себя прощать.

– Если ты хочешь узнать больше о своей сестре, начни с Джоша. Он был ее лучшим другом.

Он проводил с ней больше времени, чем любой из нас.

– Да, наверное.

– Иди же. – Папа подтолкнул меня в сторону дороги. – Иди, поговори с ним. Ему больно так

же, как и тебе.

12 Прим. пер .: бренд художественных изделий, принадлежащий компании «Crayola LLC», основанной в 1885

году под именем Binney & Smith.

74

LOVEINBOOKS

26

На подъездной дорожке ногой я очертила круг. Асфальт на мгновение выглянул из-под

воды, но дождь тут же залил его, и вот я снова и снова пытаюсь нарисовать этот круг. Уже двадцать

минут я стояла на подъездной дорожке возле дома Джоша, пытаясь собраться с силами и, наконец,

постучать, но пока не смогла.

– Хватит быть курицей, Элла, это же просто Джош.

Вдохнув наполненный туманом воздух, я приказала ногам сдвинуться с места, заставляя их

сделать эти последние несколько шагов до передней двери.

Яркий фонарь на крыльце, реагирующий на движение, тут же вспыхнул, оповещая о моем

прибытии тех, кто находился сейчас в гостиной. Я не смогу даже извиниться перед Джошем без

свидетелей.

Миссис Уильямс открыла дверь в тот момент, когда я собралась нажать на кнопку звонка.

– Эл…

Она умолкла на полуслове и отступила на шаг, хватаясь за дверную ручку в поисках опоры.

Краска сползла с ее лица. Но я не могла бы осудить ее за эту ошибку.

Дождь смыл макияж, волосы сбились в мокрые пряди вокруг лица. Я выглядела в тот

момент похожей… на себя.

Я должна была сказать что-нибудь, поправить миссис Уильямс или просто пройти мимо, но

я не смогла. Просто стояла там: ноги словно прилипли к крыльцу, а в голове – пустота.

– Мэдди?

Не знаю, что именно она имела в виду: чего я хочу, или Мэдди ли я на самом деле, но я

выбрала первое.

– Здравствуйте, миссис Уильямс. Джош дома?

Отступив на шаг, она махнула рукой – заходи.

– Он наверху. Я позову его.

– Нет. – Последнее, что мне было бы нужно – зрители. – Я поднимусь.

Я двинулась к лестнице, забыв, что Мэдди никогда здесь не была. Она подвозила меня сюда

пару раз. Стояла у обочины и сигналила, пока я не возвращалась, но ни разу не подходила к дому.

Она не могла знать, где находится комната Джоша, и уж тем более, не побежала бы к лестнице как у

себя дома.

– Э… какая комната?

– Последняя справа. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я его позвала?

Я потрясла головой и снова шагнула вперед.

– Мэдди? – голос миссис Уильямс заставил меня замереть на месте. Я повернулась, взгляд

метнулся к двери, потом остановился на ней.

Еще было время уйти, время покинуть дом через эту дверь и продолжить свою игру.

– Мне жаль творю сестру, – наконец, сказала она.

– Мне тоже, – и это было совсем слабое и грустное «мне тоже».

Коридор наверху был пуст и темен – за исключением узкой полоски света, просачивающейся

из-под двери Джоша. Я знала, где находятся выключатели, – слева от меня, три штуки, а средний –