переключая каналы телевизора.

Мама наказала нас за спор о том, кто будет разбирать посуду из посудомоечной машины.

Тогда мы спорили обо всем, начиная с того, кто не закрыл бутылку с молоком, и заканчивая тем, кто

умнее. Нашим наказанием стали выходные дома, и никого рядом, чтобы поболтать, кроме нас самих.

Я закатила глаза. Мне не нужно было знать Дженну. Я видела как-то, как она послала куда

подальше случайных девушек за то, что они просто посмотрели на парня, которого она отметила, как

своего. Я слышала, как за день до этого она устроила в столовой разнос новенькому ученику по

обмену просто за то, что он сел на ее место.

– Она гадкая, Мэдди. Независимо от того, как ты попытаешься это подать, она гадкая.

– Ты бы тоже такой стала, если бы у тебя была ее жизнь.

Я сильно сомневалась в этом, но все равно спросила:

– Почему? Чем ты попытаешься её оправдать?

– Она ходила вместе с Алексом в начальную и среднюю школу, – начала Мэдди. – Она была

его соседкой с первого класса, и их родители дружат.

Я нашла это интересным, ну, или это хотя бы объясняло то, почему Мэдди стала общаться с

ней – начнем с того, что общим звеном у них был Алекс.

– Ее мама безумно зациклена на внешности, а отца никогда нет рядом. Он работает

заграницей или вроде того, и почти им не звонит.

Я пожала плечами. Папа Джоша – пилот и не бывает дома по нескольку дней, но Джош же

не стал из-за этого придурком.

– И?

– В их мире все должно быть идеально. Ее комната, ее прическа, ее оценки – все. Я бываю

там почти каждый день и все, что я слышу, это слова ее родителей: «Почему ты не можешь быть

такой же умной, как твой брат?» или «Почему ты не такая красивая, как твоя сестра?». Я никогда не

слышала, чтобы они сказали: «Хорошая работа» или «Все в порядке, мы любим тебя такой, какая ты

есть». Ни разу. Но знаешь, что говорит Алекс?

Я покачала головой. Алекс редко мне что-либо говорил, разве что «привет», когда приезжал

за Мэдди. Так что нет, я не имела понятия, что он думает о Дженне. И если честно, мне это даже не

было интересно.

57

LOVEINBOOKS

– Алекс говорит, что это показуха. Они заняли у его родителей денег на прошлой неделе,

чтобы покрыть ипотеку.

– Она сказала тебе об этом? – спросила я, удивленная тем, что Дженна рассказывает моей

сестре о своих проблемах.

– Нет, Алекс сказал, но он заставил меня поклясться, что я никому не скажу, так что и ты не

говори.

Кому я могла сказать? Джошу? Сомнительно, что личная жизнь Дженны его волновала

больше чем меня, а меня она мало волновала.

– Значит, говоришь, можно быть гадким, если у тебя дерьмовые родители?

Мэдди вздохнула и швырнула в сторону пульт от телевизора. Она была так раздражена, как

будто делала какую-то тяжелую работу, объясняя мне, что не так с ее лучшей подругой.

– Нет, Элла, я говорю, что ее жизнь – отстой. Папу не заботит, попаду ли я в этом году в

основной состав, и станешь ли ты лучшей ученицей. И мама не глотает горстями таблетки, чтобы

каждое утро вставать с постели и наносить макияж. Дженна такая, потому что быть хуже кого-то для

нее не вариант. Только оставаясь лучшей, она может привлечь внимание родителей, только тогда ее

отец признает ее существование.

Я не купилась на эту сказочку три года назад, когда Мэдди впервые ее мне рассказала, и не

купилась бы и сейчас. Конечно, Дженна могла стать эгоцентричной, завистливой и гадкой, чтобы

удостоиться внимания отца, но в какой-то момент она перестала делать это для одобрения

родителей. Она стала такой сама по себе.

– Она – твоя лучшая подруга, – сказала девушка, разглаживая складки в центре плаката. – Не

думаешь, что стоит поговорить с ней? Может быть, ты сможешь помочь?

Я улыбнулась ее словам. Я могла не знать ее, но то, как спокойно она пыталась защитить

меня, помогло мне почувствовать себя лучше и свободнее хотя бы с кем-то из друзей Мэдди.

– Алекс позаботится о ней, – ответила Дженна, поправляя одну из ленточек, чтобы та не

закрывала плакат. – И, по его словам, она в шаге от полного срыва. Я должна дать ей побыть одной и

не беспокоить слишком часто.

Так и было. Вернувшись из больницы, я отказалась выходить из дома, отказалась видеть

кого-либо кроме родителей и Алекса. Он взял на себя роль моей подушки безопасности. Дженна

звонила мне в первые дни по сотне раз, но я переадресовывала ее звонки на голосовую почту или

передавала трубку Алексу. Чем дольше я отказывалась отвечать, тем меньше было звонков. По

крайней мере, мне так казалось сначала. Потом я поняла, что она все еще звонит, но теперь не на

телефон Мэдди, а Алексу.

– Подожди. Что? Ты разговаривала с Алексом? Мы спрашивали его, как у Мэдди дела, но он

ничего нам не рассказал. Говорит только, что она в порядке. Как ты заставила его тебе рассказать?

– Я – ее лучшая подруга, помнишь?

Сарказм в голосе Дженны вызвал у меня желание пробиться сквозь время и пространство,

схватить сестру за плечи и встряхнуть. У Мэдди все могло бы быть иначе, она заслуживала лучшего

друга, чем Дженна.

– К тому же, я знаю Алекса с первого класса. Возможно, я знаю его лучше, чем Мэдди.

Конечно, он говорит со мной. Обо всем, – добавила Дженна.

Я знала Алекса не так уж хорошо, но могла поклясться жизнью, что он не рассказывает ей

много, а особенно, когда это касается Мэдди. Он хранил секреты моей сестры и защищал ее с такой

яростью, что я почти завидовала.

Я увидела, что Дженна развернула огромный плакат, распечатанный, судя по всему, на

профессиональном принтере. У нее был подходящий скотч, такого же цвета, как и розовая надпись –

ее имя – на плакате.

– Ты уверена, что это подходящее место?

– Коридоры – это честно, – ответила Дженна и повесила свой плакат королевы Снежного

бала прямо над шкафчиком Мэдди. – Единственное, где нам запрещено собирать голоса, так это в

раздевалке и на поле, хотя…

– Я думаю, ты теряешь время. Мэдди соберет так много голосов из жалости, что ты будешь

не в состоянии конкурировать с ней. Она, может, и выглядит паршиво, но кто не проголосует за нее

после того, что случилось?

– Ты для начала, – произнесла Дженна.

58

LOVEINBOOKS

Я услышала спокойную угрозу в ее голосе. Каким-то образом она выяснила, кто проголосует

за нее, а кто нет. Для этой девушки отдать голос за Мэдди равнялось бы социальному самоубийству.

– К тому же, – продолжила Дженна, – Мэдди не сможет стать королевой Снежного бала,

если не собирается танцевать. А Алекс будет нянчиться с ней до тех пор, пока ему не надоест бегать

вокруг нее на цыпочках.

Фотография моей сестры, та самая, для которой она так тщательно подбирала образ, была

сорвана, а я все стояла там и пряталась. Я знала, что сделала бы Мэдди. Я знала наверняка, что она

прошла бы по коридору и окликнула бы Дженну. Они бы поругались, угрожая друг другу

бесполезными сплетнями, а затем, часа через четыре, все бы закончилось. Какие бы ужасные слова

ни прозвучали в их ссоре, все бы забылось, а в центре внимания оказалось бы чье-то чужое

несчастье.

Но я так сделать не могла. Я предпочла бы тихо уйти, чтобы никто не смог потом сказать

Дженне, что я слышала каждое ее гадкое слово. Я предпочла бы размышлять и строить планы мести,

снова и снова вспоминать и прокручивать в голове так и сяк то, что сказала обо мне Дженна

Фредрикс, а потом бы просто постаралась забыть. Я предпочла бы взять свой альбом и

сосредоточиться на рисунке засохшего дерева, пытаясь представить себе, что Дженны вообще не

существует.