Вернувшись в Россию, Алексей заявил, что его сердце навсегда разбито, он никогда более не сможет связать свою судьбу ни с одной женщиной, после чего со спокойной совестью занялся тем, что только и умел делать в жизни, то есть пьянством, обжорством и… как бы это помягче сказать… в общем, активным осеменением.

Собственно говоря, этим он продолжал заниматься и сейчас, только с тем отличием, что очередная пассия Зинаида Богарне смогла крепко взять его в руки, и теперь он вел себя почти как образцовый семьянин, изменяя своей любовнице лишь изредка и исключительно по пьяни.

Видимо, воспоминания о своем юношеском романе и подвигли Алексея Александровича одобрительно высказаться о тайном браке Георгия с Мариной. Естественно, всех остальных Романовых подобное отнюдь не обрадовало, но генерал — адмирал, не отличаясь хоть сколько — нибудь заметным интеллектом, этого просто не понял.

В общем, с моей точки зрения, на посту генерал — адмирала Алексей Александрович был явно лишним. Да и сам пост тоже, пожалуй, лучше было бы вообще упразднить.

План, как это сделать, у меня в первом приближении оформился уже через несколько дней.

Почему я решил начать не с первых по списку? Да потому, что для открытого конфликта с ними у меня пока еще руки коротки.

Глава 6

— Ваше императорское величество, корабельный инженер Титов по вашему приказанию прибыл! — с верноподданным выражением на хитрой физиономии рявкнул вошедший.

— Дядя Петя, не ори, чай не в лесу, — попросил я. — Тем более что посторонних здесь нет, они вообще в мой кабинет редко заходят. Ты, кажется, уже заканчиваешь с броненосцем «Наварин»?

— Нет, Алик, его через месяц только на воду можно будет спустить, а достраивать придется еще долго. Хорошо, если года в два уложимся.

— Мда… не знал. Но все равно, не верю я, чтобы ты о новых кораблях не думал.

— Думаю, так думки — то мои к делу не пришьешь. Чтобы корабль появился, нужен заказ и соответствующее финансирование.

— Вот как раз чтобы предложить тебе и то, и другое, я тебя и позвал. Возьмешься построить царскую яхту?

— Смотря какую ты захочешь. И чем же тебя те, что есть, не устраивают? Сколько их у тебя, штук десять наберется?

— Было одиннадцать, две уже проданы, на остальные ищут покупателей. Мне и одной хватит, но хорошей.

— Да? Надо же, как интересно. И что за корабль ты себе захотел?

— Записывать не будешь, так запомнишь? Тогда слушай. Скорость хода — не менее двадцати двух узлов, дальность пять тысяч миль, таранный форштевень не нужен, бронирование… ну, скажем, пояс — миллиметров двести по всей ватерлинии, боевая рубка двести пятьдесят, палуба около восьмидесяти. Вооружение — четыре восьмидюймовки в двух башнях, восемь шестидюймовок в казематах и столько же немецких стопятимиллиметровок. Ни минного вооружения, ни малокалиберной артиллерии на этом корабле не будет. Императорские покои — две смежные каюты общей площадью метров тридцать, пятиметровая кухня и совмещенный санузел. С двигателями я тебе помогу, и с электрикой тоже. Ограничений по финансированию не ожидается, не верю я, что ты начнешь воровать. И другим наверняка не дашь. Но эта яхта нужна мне к лету девяносто четвертого года.

— Если вовремя будут машины и башни да задержек с деньгами не случится, то вполне можно успеть. Хочешь, значит, что — то вроде недавно заложенного «Рюрика», только с большей скоростью хода за счет уменьшения дальности и количества вспомогательной артиллерии. Интересный корабль может получиться, но с кем же это ты, Алик, лично воевать собрался?

— Ну почему же лично? Вполне могу это поручить кому — нибудь другому, статус императорской яхты позволяет. Насчет же «с кем» — сам подумай, технические данные намекают довольно прозрачно.

— М-да… как океанский рейдер — одиночка такой корабль будет однозначно хуже «Рюрика» из — за меньшей дальности, да и средний калибр слабоват. Для Балтики он не нужен. Для Черного моря — тем более, да и не предложил бы ты мне строить корабль в Николаеве. Значит, остается Дальний Восток. Ты, Алик, в своем репертуаре — вне программы, без конкурса, без обсуждения в Морском техническом комитете…

— Вот потому он и задуман как императорская яхта. Я самодур или кто? И никакой МТК для удовлетворения моих потребностей мне не нужен. Я знаю, чего хочу, ты знаешь, как это сделать — что еще надо? А если вдруг захочется что — нибудь обсудить на досуге, так у меня для этого свой комитет есть. Кстати, привлекать можешь кого угодно и за приличные деньги. Например, того студента, что тебя высшей математике учил.

— Крылова — то? Светлая голова, но только его уже Макаров сманил на свою опытовую станцию.

— Она недалеко, не надорвется еще и тебя консультировать.

— Ладно, договорились, но только ты мне хотя бы намекни, коли прямо сказать не хочешь — угадал я с его назначением или как?

— Почти угадал, дядя Петя. Почти.

Не было ничего удивительного в том, что Титов упустил еще один регион возможно оперирования подобных броненосных крейсеров — Северную Атлантику с базированием в Мурманске. Просто потому, что никакого Мурманска не было даже в проекте. Окружение дяди Алексея в данный момент активно склоняло его к постройке порта в Либаве, но я, зная дальнейшую судьбу этого строительства, собирался найти деньгам лучшее применение. А корабль… кстати, если все пойдет так, как я сейчас думаю, то именно ему найдется неплохое дело как раз на Дальнем Востоке. Все равно железную дорогу к будущему Мурманску за два года не построить. Да и за три, пожалуй, тоже.

После ухода Титова я задумался на тему, кому бы поручить разработку перспективных типов торпед, хоть их и не будет на новом крейсере. И как они, между прочим, должны быть устроены?

Сейчас торпеды назывались самодвижущимися минами Уайтхеда и приводились в движение пневматическими движками, работающими от баллона со сжатым воздухом. Я знал, что более поздним и, соответственно, более прогрессивным типом торпед являются парогазовые. Это было прекрасно, но идиллию омрачало одно малюсенькое обстоятельство. Оно заключалось в том, что, кроме названия, я про этот тип торпед вообще ничего не знал. Но когда подобные мелочи были препятствием для настоящего инженера? Так что я начал думать.

Итак, название подразумевает, что движутся они при помощи пара и газа. Чтобы образовалось и то, и другое, что — то должно сгореть, или, точнее, окислиться. А раз окисляться без кислорода ничего не может, значит, баллон со сжатым воздухом, а со временем и кислорода там все равно остается. Только он не будет крутить винты напрямую, а послужит для обеспечения горения чего — нибудь — например, керосина. Или сжатого горючего газа. Энергии в этом случае выделится гораздо больше. И, наверное, горящее топливо испаряет воду — для увеличения объема рабочего тела и понижения его температуры. Тогда становится понятно, откуда в названии взялись и пар, и газ. Осталось только сообразить, кому бы поручить воплотить только что придуманный принцип в реальную конструкцию, и все будет замечательно.

С чего это я вдруг решил заняться еще и флотскими делами, хотя сам не так давно говорил отцу, что Россия — держава сухопутная и для нее главное — армия? Да, но флот тоже не помешает, потому как чисто сухопутных потенциальных врагов у нее вроде нет. Разве что Австрия, но в одиночку она на нас никогда не полезет. Так что какой — то флот для обороны морских рубежей все равно необходим.

И кроме того, мало ли что я кому говорил? Главное ведь — что при этом имел в виду.

Как уже упоминалось, мои государственные дела, к коим я без зазрения совести отнес и обсуждение проекта императорской яхты, заканчивались самое позднее в два часа дня. Потом следовал обед, а после него три раза в неделю — занятия с Михаилом.

Мать теперь жила в Аничковом дворце с дочерьми Ксенией и Ольгой. Мишка же обитал в Гатчине под предлогом того, что ему нужно получить достойное техническое образование. Мать поначалу заявляла, что и она сможет его обеспечить, но Мишка с моей подачи уперся и заявил — мол, он собирается связать свою жизнь с воздушным флотом, а превзойти все потребные для этого науки можно только в Гатчине. Правильно, чем более близок будет ко мне младший брат, тем меньше вероятность покушений. Какой смысл менять шило на мыло, тем более что опекуном над Мишкой до его совершеннолетия будет Рита? А уж после него он и сам не растеряется, особенно если его правильно воспитать.