Мы достигли противоположной стены, кажущейся безопасной.

— Хотите выбраться?

Складывалось впечатление, что призрак стоял в проеме черной двери, ростом с дверной проем.

Мы промолчали. Вопрос-ловушка.

— Конечно, хотите. Вижу, что хотите. Если хотите, ТО ОТВЕЧАЙТЕ, КОГДА К ВАМ ОБРАЩАЮТСЯ!!! — меня приморозило к полу. Казалось, для того, чтобы пошевелиться надо приложить огромное, нечеловеческое усилие.

— Чего ты хочешь? — спросил Дарен острым, как бритва, голосом.

Меня окутал ощутимый, как дуновение ветра, скользкий смех призрака.

— Я собираюсь оказать щедрую услугу одному из вас. Кто это будет, решите сами.

— Какую услугу?

Неужели это я сказала?

Черная дверь открылась, мягко, без скрипа, будто её периодически смазывали.

— Выпущу на свободу.

Мы переглянулись с Дареном.

— Кто ты, чтобы давать такие обещания? — вопрос задал Дарен.

— Я скромный слуга, который пытается вам помочь.

— Скромный слуга с возможностями хозяина, — сказала я.

— У вас есть некоторое время, чтобы решить, кто уйдет, а кто останется.

От многолетнего заточения, похоже, у него съехала крыша. Комната затряслась. Над головой, обсыпая пылью и грязью, прополз червь.

— Свобода. СВОБОДА, — он причмокнул, — как звучит сладко. Вслушайтесь: сво-бо-да. Итак, КТО?

Червь достиг центра потолка, где стоял стол. Мебель затряслась и еще один стул сорвался вниз. Мы находились на безопасном расстоянии, но я все равно дернулась.

— Уходи ты, — сказал Дарен. Он смотрел на дверь, стремясь увидеть говорящего.

— Нет.

— Уходи, пока не передумал.

Он мне угрожает? Вот глупый.

— Так, передумай! — я повысила голос.

— Легко! — сказал Дарен и пошел к двери. Вот и умница.

Дойдя до середины комнаты, он обернулся.

— Давно хотел спросить, в кого у тебя настолько упрямый, дурной характер?

Сердце билось где-то между горлом и ушами. Воздух стал душным, будто шерстяным одеялом укрыли в жару с головой. Странная, медленная песня из вздохов, протяжных отголосков, похожих на завывание ветра на крыше, пробивалась сквозь толстый камень пола.

— Это так важно сейчас?! — Песня просто наваждение. Песня всего лишь наваждение.

Он пожал плечами.

— Ну, раз мы больше не увидимся, — он произнес это так, будто рассуждал о погоде.

Я сглотнула. Перспектива умереть через несколько минут предстала в ином, более обыденном свете.

— Думаю, в деда.

Бывший хозяин замка хрюкнул и снова рассмеялся, но на этот раз приглушенно.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал призрак. Я приняла его слова на свой счет.

— Имею право.

Из нутра замка, из погребов, я услышала страдающие безумные голоса. Они просили о помощи — одни шептали, другие срывались на тревожный птичий крик.

Дарен побледнел и решительным, немного ломанным шагом вернулся ко мне.

— Хватит игр, убирайся отсюда! Слышишь! — он кричал, стараясь заглушить хоровое пение призраков.

Ещё один стул сорвался с потолка и грохнулся на то место, где только что стоял мой защитник. Я поплелась на шатающихся ногах к нему навстречу.

— Бросай его! Бросай! — говорящий призрак отбросил вежливый тон.

Дарен обхватил меня, зажав мне руки, и поволок к черной двери.

— Что ты делаешь! Я… я не уйду одна!

— Уйдешь!

Старик лежал неподвижно в луже крови, которая собралась под запрокинутой головой в неестественном для живого положении.

— НЕТ!

Я укусила Дарена за шею. Но укусила слишком гуманно. Он меня не отпустил, а только ругнулся. Я вырывалась изо всех сил. Когда до черной двери оставалось меньше шести локтей, Дарен споткнулся и мы упали на пол.

— Как мелочны эти люди, как низки.

— Ты прав, брат. Он хотел её бросить. Хо-тел!

— Да, это низко.

— Останется он!

Дарен пихнул меня к двери. Все волосы на теле встали дыбом. Дверь была черна, но черна не от краски или времени, а от крови. Стены, пол, потолок пронзали древние символы, которые утратили свою силу.

— Он заслуживает смерти.

— А ты как думаешь, Фельдери?

— Пускай оба остаются.

— Нет! Ты не видел??

Дарен сидел на полу, ощупывая голову. Прежде, чем он успел подняться, я навалилась на него со спины, обнимая.

— Бежим вместе, — я шепнула ему в ухо, опасаясь, что меня подслушают.

— Нет!

— Они играют с нами. Им нравиться мучить нас. Давай, уходим!

Мы подорвались с пола и побежали к двери. Черная дверь с грохотом захлопнулась перед нашими носами. Тряска, стоны, ползание червя — все звуки оборвались и словно остались по ту сторону заклятой двери. Наступила тишина, прерываемая только нашим дыханием.

Ноги будто приросли к полу.

Водяная субстанция сбила нас с ног, подняла над полом, и стала сжимать легкие холодом, методично так, и проникновенно. И это мой конец? Вместе со смертельным холодом в вены моих тонких тел втекала Сила. Смерть и жизнь. И я на этой грани. Надо мной же вязь из рун, воротами разделяющая эти великие начала. Надо только заставить их вновь работать, разжечь. Я воззвала к огню, вкладывая Силу в будущее пламя. Сквозь голубоватый воздух руны ожили и засветились огнем. Сначала тлеющим на углях, но постепенно разгорелись, накалились. Сила, так бездарно выбрасываемая духами, стала действовать против них. Древнее заклятие, державшее богор в подчинении, вновь обретало силу.

Потолок перед глазами сделался черным, а место тупому злому отчаянию уступила боль и тишина. Я ждала продолжения, но ничего не происходило.

Дарен лежал на полу, стискивая ребра рукой, и старался вмять боль в себя, так чтобы даже стон не вырвался.

— Верна? — голос хриплый, но принадлежит ему.

— Я здесь.

Он встал, поставил меня на ноги и позволил держаться за его покусанную шею.

Темнота была настолько густая, что я не видела собственных рук. Голоса, наконец, заткнулись.

Рука была пуста и легка. Должно быть, кинжал отлетел в сторону. Без него я тоже не уйду.

Я прокашлялась, чтобы говорить громко и четко.

— Я думаю, что настала пора нам уйти. Будет благоразумно с вашей стороны не препятствовать.

Ответом мне стал нервозный рефлекс Дарена, который сжал мне локоть так сильно, что кости затрещали. Я выдернула руку. Мне захотелось пнуть его, но я справилась с этой слабостью.

— Откройте, эту хренову дверь! — мой крик утонул в безграничном пространстве укутанной в ночь комнаты.

Двойная дверь медленно распахнулась, напоследок грохнув об стены. Послышался легкий навязчивый шепот сотен голосов. Они не хотели отпускать нас. Некоторые возмущались, некоторые просили остаться.

Мы пошли в ту самую трясину, которая заполняла узилище духов. Про себя я считала шаги и молилась о том, чтобы они не могли прочитать мои мысли. Я задела ногой какой-то предмет, который с металлическим лязгом проехал вперед. Сохраняя ритм, я подобрала свой кинжал. Дарен ни о чем не спрашивал, только чересчур крепко сжимал мою ладонь. И правильно делал.

Сворачивать с пути, сомневаться, даже нуждаться в помощи воспрещалось.

Я выставила перед собой кинжал, чтобы не врезаться в стену лбом.

Мы шли и шли. Казалось, проклятой комнате не будет конца.

Сердце гулко стучало в ушах. Мне хотелось уменьшить его громкость, так как начинало казаться, что я могу прослушать собственную смерть. Хотелось предостеречь, посоветоваться. Но произнести что-то вслух, также как сбиться с ритма, означало, нарушишь негласные правила игры.

Кинжал врезался во что-то твердое, по звуку похожее на камень. Я высвободила свою ладонь из руки Дарена и потрогала стену. Шлифованный камень. Здесь должна быть еще дверь. Пока я искала выход, Дарен нашел его первым. Нащупал раньше, разбежался и со всей дури врезался в стену.

Снова отошел. Прежде чем он попытался вышибить стену, я успела потрогать её. Дерево. Сырое, мягкое, значит, есть шанс разломать его. Когда Дарен в очередной раз врезался в стену, дерево хрустнуло.