Моя комната представляла собой тесную квадратную коробочку с затемненными углами и узкими полосками дневного света сквозь забитое окно. Я закрыла дверь на ключ, который был встроен в круглую ручку. Одно радовало — в комнате было прохладно. Я упала на кровать, которая занимала почти всю комнату. Глаза слипались. Перед тем как заснуть я собиралась обдумать план своих действий, но сон затуманил голову и утянул в свои теплые уютные объятья.

"Если вы идете сквозь ад — идите не останавливаясь".

Уинстон Черчилль

Стало вдруг очень неудобно лежать, будто на меня упал потолок. Ни вздохнуть, ни повернуться. Самым страшным оказалось, что обрушение здесь не причем. Я дернулась, но тот, кто лежал сверху, был тяжел, огромен, и вдобавок, от него воняло помойной ямой.

Мои руки он прижимал к подушке, скручивая ежовой хваткой. Свободной рукой он шарил у меня под рубашкой. Его липкая борода колола мне кожу, в то время как слюнявые губы облизывали шею. Я хотела крикнуть, но голос застрял где-то в районе желудка.

Он нащупал грудь и сжал сосок колючими толстыми пальцами.

— Проснулась, дьяволица? — его голос был так же отвратителен, как и его руки, — Сейчас повеселимся!

Я заорала и дернулась изо всех сил. То же самое, что пытаться сдвинуть с места скалу. Меня бросило в жар от страха и отвращения.

— Убери свои грязные руки! — я попыталась просунуть коленку между его ног, чтобы врезать ему хорошенько, но он меня опередил. Прыгнув на мне, так что чуть не раздавил, он втиснулся между моими ногами.

— Тебе нравится? — Он облизал мне плечо и полез вниз. Ощупывая, хватая до боли, он пытался снять мои штаны, только мешал пояс.

Я задыхалась под его весом. Говорить приходилось из последних сил.

— Ты что, недоумок, не умеешь штаны снимать? — он замер, продолжая тяжело дышать, — Как же ты справляешь нужду? Прямо в штаны?

Я могла ожидать какой угодно реакции, но только не такой. Он вгрызся в меня зубами. Я продолжала орать до тех пор, пока он не вытащил челюсть из моего плеча. В коридоре послышался грохот и треск ломающегося дерева. Как я могла забыть? Там же Дарен, и он может мне помочь.

Высокий снова дернул за пояс. Затрещали швы. Чему он был очень рад, судя по рычанию.

Из коридора доносились крики и отголоски завязавшейся драки.

— Колян задержит капитана, пока я не закончу с тобой. Ты должна быть наказана за то, что сделала, сучка!

У меня же есть оружие! Очень острое оружие, которым можно отрезать кое-кому яйца. Проблема в том, что кинжал подо мной в спинных ножнах.

В дверь кто-то врезался. Послышался хруст то ли дерева, то ли костей.

Вспомнив об оружии, я почувствовала тупую ноющую боль в спине. Ножны, о которых я забыла, втыкались в позвоночник, грозя переломать его в поперечнике.

— Твоя взяла, — я пыталась сказать надломленным тоном, — ты слышишь! Я сдаюсь! — я перешла на крик, чтобы отвлечь его от разрывания и стягивания моей одежды.

— И что? Нужны мне твои сдаюсь! — он засунул руку под рубашку и ухватился за грудь, больно сжимая её. Я задержала дыханье, опасаясь послать его матом.

— Если б ты сказал… я могла бы… добровольно.

Он заржал, окатив меня ароматом нечищеных зубов.

— Мне и так неплохо, — он принялся усиленно тереться затвердевшим комком мне между ног и перешел к следующей груди.

— Могло бы быть… гораздо… лучше, — голос мой больше напоминал полузадушенный, но Высокий поверил.

Чтобы ему быстрее думалось, я обвила его ногами.

— Какой ты горячий!

Он ослабил хватку.

— Ах ты, сучка, а строила из себя недотрогу! — "сучка" звучало, словно комплимент.

Он отпустил мои руки, задрал рубаху и принялся стаскивать с себя штаны.

— Раздевайся, — он сказал так, будто оказывал мне честь.

В коридоре снова что-то грохнуло и ударилось в дверь. Треснуло дерево. Я заметила блеск лезвия, которое вылезло из двери. Время замедлилось. Следующие события я помню в отрывочной последовательности. В комнату кто-то вошел.

Высокий обернулся на шум. Превозмогая мышечную дрожь, я выхватила кинжал.

— Блуд! — крикнул Высокий. — Блуд!?

Я с размаху резанула по его шее. Меня обожгло чем-то горячим и скользким. Над ухом раздался горловой булькающий крик.

Черный силуэт вырос в полный рост. Я неимоверным усилием высунула ногу из-под Высокого, который стал еще тяжелее, перекатилась по кровати и свалилась на пол. В голове зашумело. Я хотела только одного, чтобы это поскорее закончилось, и чтобы этот силуэт держался от меня подальше. Я вжалась в стену. Руки стали горячими, словно я их окунула в кипяток. Как горячо! Кипяток двинулся к локтям, предплечьям. Мужчина двигался ко мне, огибая кровать.

— Стой! Не двигайся! — мне, казалось, я крикнула изо всех сил, но не услышала собственного голоса. Рукоять кинжала, которую я сжимала так сильно, что перестала чувствовать пальцы, превратилась в магму. Я выбросила вперед руку и отпустила кинжал. Кинжал остался висеть в воздухе. Я чувствовала связь с кинжалом так остро, будто он до сих пор находился в моей руке. Черный силуэт попятился. Я развернула кинжал острием к нему. В любую секунду лезвие могло проткнуть человека.

В дверях появился еще кто-то. В его руке дрожала свеча, освещая складчатое одеяние. Свеча оторвалась от блюдца, зашкварчала, задымила, но послушно полетела к скрытому чернотой лицу мужчины. Свет был до того ничтожный, что рассмотреть лицо было невозможно. Сплошные черные тени на желтом лице. Надо больше света. Огонь вспыхнул и оплавил свечу.

Дарен закрылся рукавом, но я успела разглядеть, что это именно он. Именно в его шею было направлено острие.

Кипяток вытек из меня мгновенно, оставив лишь жжение на кончиках пальцев. Кинжал свалился на пол. Огонь потух.

— Я думала, это не ты, — теперь я слышала собственный бесцветный голос.

Старик испарился. А приходил ли он?

— Прости, я бы никогда, никогда… Прости, — я вглядывалась в его лицо, вновь скрытое темнотой, и пыталась разобрать его выражение.

Дарен опустился рядом со мной.

— Вставай, я помогу тебе, — Дарен подхватил меня на руки и посадил на кровать. Брюки сползли мне на бедра лохмотьями.

— Все закончилось, слышишь? — он еще пытался утешить меня, после того как я чуть не убила его.

Он прижал меня к себе дрожащими руками. Моя голова сама опустилась на его плечо, и он стал меня гладить по макушке. Наверное, он ждал от меня истерику. Только глаза мои были сухи, голова пуста, а душа безразлична ко всему.

— Я его убила… Он ведь умер?

— Да, можешь не сомневаться.

Он говорил мне в ухо, щекоча дыханием. В его объятиях было очень уютно. Против воли я стала обращать внимание на лишние детали: его запах, колючие щеки, мягкие губы, которые могли бы меня целовать. Наверное, это извращенство в такой ситуации.

— А второй?

— Тоже мертв.

— Старик. Он приходил сюда? — спросила я, машинально посмотрев на дверь.

Темнота стала гуще, и увидеть что-либо в ней было сложно обычным зрением.

— Приходил, а потом ушел.

Я встала с его колен и попыталась собрать штаны в единое целое. Ничего не вышло. Скинув их на пол, я осталась в рубахе, которая прикрывала ягодицы, и трусах. Сапожки должны стоять с той стороны кровати.

Ноги были слабыми и будто не моими. Огонь, проникший в мои руки, и даже в кинжал, мог бы спалить меня. Сейчас я это понимала. Ведь я спустя годы целительской практики вытянула ману из себя, и трансформировала её, сама не знаю во что. Не заклятие, а Моркл знает что. Мне хотелось избавиться от вошедшего, да, но вспомнить как именно я не могу. Мана превратилась в огонь, а кинжал стал продолжением моей руки.

— Что он с тобой… в смысле…

— Ничего. Не успел.

Пошатываясь, я одела сапоги, стараясь не смотреть влево, где около кровати огромной темной кучей лежал Высокий.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?