Оборотень подышал на замёрзшие пальцы - перчатки он тоже забыл - разглядывая парадный вход. Полированные двери, утратившие гордое сияние, выглядели как ворота непреступного форпоста. Или банковского хранилища. Одно на одно выходило: за ними Мастерсу делать нечего. Да и вообще непонятно, зачем сюда заявился.

Ну, допустим, за лекарствами сами господа не ходили, прислугу посылали. Значит, служанки должны знать адрес аптеки, где снадобья готовили. А у фармацевта, скорее всего, хранятся рецепты, выписанные тем самым неуловимым доктором. Да не скорее всего, а наверняка - не микстуру от геморроя продавал. Только вот Олэан с тех пор весь штат поменял и не один раз. Где теперь тех служанок найдёшь? Консьержи и лифтёры тут не помощники. Вряд ли они что-то знают, а знают, так не скажут ни по доброте душевной, ни за деньги. Или скажут, но не сразу, возись с ними...

Мастерс не спеша обошёл вокруг дома, зачем-то подёргал ручку чёрного хода - закрыта, естественно. Огляделся. Короткая кишка переулка была пустынна, тиха и, как ни странно, практически суха. Крыши домов почти соприкасались и чисто выметенная брусчатка только мокро поблёскивала. Оборотень снова глянул на дверь, провёл пальцем по петлям, отёр масло о куртку.

Естественно, что замки и петли тут регулярно смазывали. Этим же ходом пользовались активно. Не станут же горничные, служанки, повара да носильщики через парадный вход сновать.

Рон усмехнулся, шаркнув ногой по брусчатке. Интересно, а дворники тут часто меняются?

***

Желающие разыскать Папашу Руха днём должны были посетить замечательное заведение под названием «Золотой пескарь», в народе больше известное как «Обдираловка». Позиционировала себя шарашка - ни много, ни мало - «кафе со спиртными напитками». Почему именно кафе, а не, допустим, бар или на худой конец ресторан, кажется, не знал никто.

Зато всем любителям чуть-чуть незаконных, полузаконных и совсем запрещённых азартных игр в Элизии было известно: в «Обдираловке» самые высокие ставки, самые понятливые букмекеры и любому доступна игра в долг. Правда, проценты по кредитам тут тоже «самые». А методы убеждения должников совсем негуманные. Но когда хочется сорвать большой куш на халяву, приходится рисковать. Даже целостностью собственных конечностей.

В общем, желающим встретиться с Папашей прямая дорога к «Пескарю». Другое дело, что желающих находилось немного. С теми, с кем устроитель боев дружил, дварф встречался сам, и время свидания тоже назначал самостоятельно. Ну а тех, на кого у него зуб имелся, находили. Как бы несчастный от рандеву не уклонялся. Яте повезло оказаться в числе немногих нахалов, по собственной воле разыскивающих Папашу. Но Курой такую наглость мог позволить.

Тег едва успел шепнуть бармену о цели своего визита и понюхать пойло, которое в «кафе» за вишнёвый ликёр выдавали, как дварф, сияя в полумраке двенадцатью золотыми коронками, выплыл откуда-то из подсобки. То, что коронок именно двенадцать, а не пять и не двадцать, Яте разглядел без труда - уж слишком широко, радостно и дружелюбно улыбался Папаша. Примерно, как крокодил.

- Те-ег, дружи-ище, - радушно раскрыл объятья дварф, будто и вправду надеялся прижать Курой к своему выдающемуся пузу. - Как же я рад тебя видеть! Рад, рад, даже не сомневайся. В самый раз собирался весточку послать! В среду-то тебя не было. Да я и покумекал, думаю: чего зазря парня тревожить? Пусть отлежится, а я ему пока стоящего бойца предложу.  И...

Поток дружелюбно-снисходительного бреда криминалист перебивать не стал. Просто вытянул из кармана пачку купюр - такую толстую, что подкладку вывернуло - и шлёпнул деньги на стойку.

- Это что? - глубокомысленно пыхнув огрызком неизменной сигары, кажется, приросшей к толстой губе, осторожно поинтересовался дварф.

- Деньги, - любезно пояснил Яте.

Хотел было для пущего имиджу залихватски опрокинуть в себя содержимое рюмки, но понюхал и передумал. Имидж имиджем, а печень дороже.

- Эт’ я вижу, - Папаша улыбаться перестал. Кабаньи глазки, выглянувшие из-под умильно расползшихся щёчек, смотрели совсем недружелюбно. Даже недобро. - Только к чему? Вроде как долгов за тобой нету.

- Долг за тобой есть, - Курой меланхолично раздавил большим пальцем таракана, зачем-то вылезшего на стойку. Видимо, и среди насекомых встречаются самоубийцы. - Теперь есть. А это ставка. На меня.

- Так-так-так, - зачастил дварф, возвращая на луноподобную физиономию сияющую улыбку. И, никого не стесняясь, потирая пухлые ладошки. - И против кого это ты, парень, выйти решил, а? Хоть бы меня предупредил по старой дружбе. Всё же не шишка с горы, а считай, импресарио.

- Считай, импресарио, - хмыкнул тег, подвигая пачку банкнот к дварфу, - Тут восемьсот чистыми.

- Ско-олько-о? - сигарный окурок отвалился вместе с нижней губой и, видимо, челюстью.

- Восемьсот, - невозмутимо повторил Курой, - твой процент стандартный. А ставки... Ставки будут высокими. Гарантирую. Но этого парня ещё найти надо. Зовут Арнэ, фамилию не знаю. Армейская кличка Призрак. Оборотень. Росомаха, кажется. По крайней мере, двигается как куница и псих ещё тот. Рожа с левой стороны палёная. Найдёшь, короче.

- Армейский - эт’ хорошо, - протянул дварф, забираясь на табурет, стоящий рядом с Курой. Короткие ножки и чересчур объёмный живот не позволили Папаше взгромоздиться ни элегантно, ни просто небрежно. Но когда речь о деньгах заходит, какой же дварф станет о внешнем виде думать? Тут бы дела обсудить, выгоду просчитать и подумать, как ближнего объегорить. - Только сколько их, армейских? Не слишком это и интересно, слышь, Тег?

- Про ликвидацию императорской семьи знаешь? - поинтересовался Курой, вертя злосчастную рюмку. С ней что-то нужно было решать. Раз заказал - пей, а то слабаком сочтут. Но печень всё же жалко. - Ну, так он активное участие в этом деле принимал.

- Так-так-так, - повторил Папаша, начав барабанить крепкими ногтями по стойке. И заставив Яте вздрогнуть - тег даже обернулся, почудилось, что вместо дварфа рядом альв сидит. - Но ты же ляжешь, Тег, -  сказал эдак сочувственно, разве что по головке не погладив.

- Не... - с трудом выдохнул Курой. Пойло оказалось не только мерзким на вкус, но и жутко крепким. Таким драконов потчевать, чтобы огненными очередями плевались. - Не лягу... - теперь горели не только обожжённый рот и горло, но и желудок. Всё-таки сложно удерживать каменную физиономию, когда слезы норовят градом хлынуть. Но Курой справился. - Пусть твои мальчики прошвырнуться по притонам, где опиум курят. Там его и найдёте.

- О как! - вроде бы изумился Папаша, а у самого в глазах столбики цифр стоят - не дварф, а арифмометр.

С другой стороны, озадачишься, когда куш обещает быть не просто немалым, а очень и очень нехилым. Громил-то тег уже разделывал, этим почтенную публику не удивишь. А вот если пустить слушок, будто этот Призрак служил и в чём участвовал, о дурных привычках, естественно, умолчав, то... Как ни крути, а профит изрядный. Пару тысчонок поставить на одного бойца, пару на другого - и при любом раскладе с наваром останешься. Да и репутации такое мероприятие на пользу будет.

- А у тебя-то в этом какой интерес, а, парень? - добродушно прищурился дварф.

- Думаешь, мне деньги не нужны? - усмехнулся Яте.

Папаша смотрел на тега искоса, но эдак проницательно - и впрямь умудрённый жизнью отец на наивного отпрыска. Курой поморщился. Выходило не слишком ладно, причём у обоих. «Импресарио» то и дело забывал о том, что он всего лишь дружелюбный толстячок. А у тега с объяснениями выходило... не очень. От денег он никогда, конечно, не отказывался. Только и особого интереса к ним не проявлял.  Его всегда больше сам процесс зарабатывания увлекал.

- Да подумываю завязать я, - попробовал зайти с другой стороны медик, - не мальчик уже.

- Жениться надумал, что ль? - ухмыльнулся дварф. - Уж не на той ли горячей штучке с зелёными глазками? - Курой было далеко до горячей штучки, но глазками тег стрелять тоже умел. Зыркнул так, что Папаша чуть своей сигарой не подавился. - Ладно, ладно... Извиняюсь я. Дело твоё, в него не лезу. А вот по рукам ударить готов. Ты как?