Вскоре из разбитых окон и балконных дверей стали доноситься полные ужаса вопли жителей тех квартир, до этого, видно, спавших и не смотревших телевизоры, а потому не знавших ни о чём из происходившего в ту ночь в городе. Проснуться, чтобы встретить такую страшную смерть! Бр-р!

Смотря на всё это, Оксана и дядя Серёжа вряд ли слушали, о чём при этом говорил комментатор…

–

Какой кошмар! – только и смог, посмотрев на всё это, проговорить дядя Серёжа, убавляя громкость звука телевизора.

Потом и вовсе его выключил. Он был ошарашен. Увидеть и услышать такое! Пусть даже Оксана ему о чём-то похожем уже и рассказывала.

–

Это всё тоже из-за выходки Жорика? – наконец, проговорил он, пока даже не поворачиваясь к Оксане.

–

Думаю, что да, – подтвердила Оксана. – «Оживление» бабки, скорее всего, как-то послужило всему этому началом.

–

Что же теперь делать? – дядя Серёжа с огромной тревогой уставился на всё стоявшую рядом Ксюху.

–

Может, сядем на твою машину, и махнём отсюда подальше? Вернёмся, когда всё это поуляжется? – робко посмотрев на него, предложила она.

–

Это пока не вариант. Кто знает, сколько их сейчас в городе, – резонно, хоть и ещё очень растерянно, заметил в ответ дядя Серёжа. – Может, мы не сможем не то, что куда-то проехать, даже до машины дойти. Думаю, нам лучше всего пока оставаться здесь и смотреть телевизор. А там будет видно.

–

Но ты же видел, мёртвые штурмуют дома! Значит, они и к нам смогут залезть. И пока их здесь ещё нет, нужно поскорее «делать отсюда ноги».

–

А ты уверена, что их здесь ещё нет? – друг её погибшего папы в упор посмотрел на Оксану.

–

Ну… Не знаю… – его вопрос Оксану обезоружил.

–

То-то и оно! – горько усмехнулся дядя Серёжа.

Больше никто пока ничего говорить не стал. Оба, опустив глаза, погрузились в собственные мысли. На какое-то время в комнате повисла тишина. Ни Оксана, ни дядя Серёжа и не заметили, как у входа в комнату неслышно появилась Оксанина мама, и поэтому голос последней раздался там совершенно неожиданно:

–

Нужно приоткрыть дверь на балкон и погасить свет. Первое – чтобы мы услышали, если кто-то из мертвецов станет карабкаться по балконам, второе – чтоб не привлекали к себе внимание, если они долезут до нашего этажа, – слова её, тоже неожиданно, оказались так здравы и рассудительны, что и Оксана, и дядя Серёжа моментально вышли из своих раздумий.

Позабыв абсолютно обо всём остальном на свете, Оксана вскинула на маму удивлённый и одновременно переполненный радостью взгляд. В памяти тут же всплыли слова маминого доктора о том, что психическое расстройство, наступившее у мамы после папиной смерти, может постепенно пройти, и в её глазах в тот же миг загорелся огонёк надежды. Хоть надежда та и была очень слабой, ведь всего несколько часов назад никаких признаков выздоровления у мамы не было. Тем не менее, что-то ведь значило её такое, наполненное здравым смыслом, замечание!

–

Мама… – только и смогла тогда проговорить Оксана, сразу же бросаясь к матери.

На лице молча созерцавшего всё это дяди Серёжи при этом тоже проявилось выражение огромной, хоть и несколько настороженной, радости. Настороженной из-за того, что где-то в глубине души, каким-то и самому непонятным суеверным страхом, этой радостью он боялся спугнуть так неожиданно появившееся Оксанино счастье. Но всё-таки это была радость, и улыбка на его лице с каждым мгновением становилась всё смелее и шире.

Прошло несколько минут. Отпустив маму из своих объятий и бережно взяв под руки, Оксана заботливо провела её мимо тут же вскочившего на ноги и посторонившегося дяди Серёжи к дивану и осторожно усадила. Потом, всё не сводя с неё своего счастливого взгляда, уселась с ней рядом и сама.

–

Я всё слышала с самого начала, – глядя на Оксану, мама заговорила первой, и голос её звучал тревожно. – С того самого момента, когда ты только вошла сюда и стала будить Сергея.

–

А что же ты не входила, мама? Как будто пряталась от нас!

–

Не знаю, – мама пожала плечами. – Я стояла в прихожей и слушала, о чём говорили по телевизору. И мне было очень страшно. Так страшно, что хотелось кричать. И тут… Тут я вспомнила! Ты говорила мне про папу и бабку…

Проговорив всё это немного бессвязно, мама тревожно заглянула дочери в глаза. Та ничего пока не отвечала, и тогда мама продолжила:

–

Теперь я понимаю, почему так говорят по телевизору. Ведь это всё из-за Жоры? Он «оживил» бабку, а она…

Оксана едва не подпрыгнула на месте от счастья. Ибо в тот миг исчезли её последние сомнения. Так трезво и логично рассуждать мама смогла бы только в одном случае – поправившись.

–

Мама! – закричала она, как чокнутая, бросаясь на мать и обнимая её за шею. – Ты выздоровела!

Когда Оксана её отпустила, мама посмотрела на неё по-прежнему тревожно. Дядю Серёжу она пока словно и не замечала.

–

Насколько я поняла, в этот раз нам угрожает опасность куда большая, чем в прошлом году, – снова заговорила она, по-прежнему глядя только на дочь. – Мёртвых на этот раз вылезло столько, что их не счесть!

–

Ну, на этот раз есть кое-что и получше, чем было тогда, – наконец, стоявший до этого молча дядя Серёжа решил о себе напомнить.

–

То есть? – не поняв его слов, хором проговорили Оксана и её мама, обе подняв на него взгляды.

–

Сейчас объясню, – дядя Серёжа покладисто улыбнулся. – Теперь эта проблема общепризнанная, – вон как её по телевизору освещают, – а потому бороться с ней на этот раз будем всем миром.

–

Честно говоря, мне что-то от этого не легче, – поёжившись, проговорила ему в ответ Оксана.

–

Да? – дядя Серёжа уставился на неё удивлённо. – А мне, знаешь, легче. Потому что так на нашей стороне чувствуется какая-то сила, и это даёт надежду, что я, ты, твоя мама, ещё тысячи людей, в этом кошмаре уцелеем!

–

Посмотрим! – пожала плечами та.

И тут неожиданно дядя Серёжа отвернулся и направился в прихожую.

–

Ты куда? – уже в спину спросила у него Оксана.

–

Твоя мама совсем недавно сказала одну очень правильную вещь, – выключая по пути освещение в гостиной, отвечал ей дядя Серёжа. – Нам сейчас лучше сидеть в темноте.

Вокруг Оксаны и её мамы остались разгонять тьму лишь слабые отсветы из прихожей, куда из кухни падал брошенный в ней недавно Оксаной не выключенным свет. И дядя Серёжа, едва только выйдя в прихожую, направился туда.

–

Свет нам лучше всего погасить везде, – тут же донеслось продолжение его речи.

В следующее мгновенье вся квартира погрузилась во мрак. А из прихожей вскоре послышались звуки возни, судя по которым, дядя Серёжа начал одеваться.

–

Что касается балконной двери, – продолжил он через какое-то время, входя назад в гостиную, – мы её, конечно, приоткроем. Но сейчас я хочу сам с балкона выглянуть, посмотреть, что вокруг делается.

Привыкшие к темноте, которая не была кромешной, глаза Оксаны и её мамы смогли рассмотреть, что он уже был одет в тёплую «уличную» одежду.

–

Обуться в тёплое не забыл? – подала голос мама Оксаны.

–

Не забыл, – с улыбкой, судя по его голосу, отвечал тот, уже открывая дверь на балкон. – И оделся в тёплое, и обулся.

И в следующий миг он вышел к хозяйничавшей у него на балконе уже ставшей безлунной ночи.

* * *

Морозная свежесть улицы вмиг приняла его в свои объятья. Под ногами довольно громко заскрипел снег – балкон у дяди Серёжи, как и в квартире у Оксаны и её мамы, застеклён не был. Поёжившись от мгновенно атаковавшего его холода, он тут же выглянул за перила, убедиться, что снизу не лезла никакая нечисть, и сразу обратил внимание на то, что сквозь окутывавшую их дом ночную тишину с разных сторон то и дело доносились то какие-то вопли, то звон разбиваемого стекла, то гулкие раскаты каких-то ударов… Стало понятно, – кошмарные «гости», которых сейчас показывали все телеэкраны города, да уже, наверное, и не только его, пожаловали и в их район. А что удивительного! В телерепортаже сказали, что покойники поднялись на всех городских кладбищах, а тут невдалеке таковое, хоть и старое, тоже имелось.