–

Не знаю. У меня какое-то гадкое предчувствие, – всё ещё о чём-то думая, чуть слышно ответила ему тётя Лина.

И тогда Жорик решил вмешаться в их разговор.

–

Мам! Пап! Мне нужно вам кое-о-чём рассказать, – Жорик даже встал с кровати.

Первой, несмотря на свои раздумья, отреагировала его мама.

–

Сынуль, не сейчас! У нас с твоим папой очень важный разговор, – в тот момент она, видно, и не вспомнила, что Жорику-то её племянница тоже что-то рассказала о грозящем им «в ближайшие два-три часа» «том же самом», что год назад убило её папу.

–

У меня тоже! То, что я хочу вам рассказать, тоже про то, о чём вы тут с папой разговариваете, – Жорик насупился, и, не дожидаясь маминой реакции, опасаясь, что та не станет его слушать, тут же начал, немного нескладно от волнения, рассказывать. – Сначала меня разбудила Оксанка. Стала мне «втирать», что сегодня ночью сюда, в нашу квартиру, придут умершие в прошлом году прабабушка Паша и дядя Олег! Поднявшись из своих могил! Представляете?! Я ей, конечно, вначале не поверил, решив, что она вслед за своей мамашей сбрендила, но потом… Где-то через час на мой сотовый позвонили из полиции. Какой-то капитан Захаров. И он стал продолжать то, о чём мне говорила Оксана. С его слов, в нашем подъезде, за двадцать минут до его звонка, на консьержку напали двое мертвецов! Представляете, «живых» мертвецов! А когда полицейские – их машина как раз проезжала мимо, – нашу консьержку спасли, она рассказала, что те мертвецы хотели пройти в нашу квартиру! И сейчас они, возможно, уже сюда идут!

Мама Жорика с ужасом посмотрела на его папу.

–

Видишь! А ты говоришь «ерунду»! – она даже потрясла перед носом у мужа кулаком. – Странно только, что полицейские позвонили ребёнку.

–

Ничего странного, если учесть, что твой и мой телефоны выключены, – отозвался тот, отводя от своего лица руку жены.

–

Всё равно странно. Телефон-то его они где взяли? – уже не так бойко проговорила та.

–

Им консьержка дала, – словно напоминая о себе, проговорил Жорик.

Услышав его голос, папа Жорика поднял на него взгляд, придав своему лицу суровое выражение.

–

Признавайся, что читал на ночь! – при этом он постарался сделать суровым не только своё лицо, но и голос.

–

Ты не мне веришь? – голос Жорика сделался истошным. – А ты подумай сам! Сначала об этом рассказала Оксанка! Как оказалось, и тебе тоже! Потом, снова о том же, звонок из полиции! А ещё, я помню, сколько тогда было разговоров о том, как погиб Оксанкин отец! Не слишком ли много совпадений?!

Последние слова Жорика были едва ли не визгом.

–

Сами подумайте, что вы говорите! – его папа в ответ даже замахал руками. – Какой звонок из полиции? Какие мертвецы?! А не приснилось ли тебе всё это, Жора? Вы что, с мамой ужастиков пересмотрели?

Однако, произнесённые им с усмешкой слова ни на его жену, ни на сына никакого действия не возымели. В следующий миг тётя Лина вскочила с кровати и, включив свет, принялась одеваться. Жорик при этом стыдливо отвернулся.

–

Хорошо! – возбуждённо заговорила она с мужем. – Если ты во всё это не веришь, оставайся здесь! А мы с сыном уходим.

Тот посмотрел на неё оторопело. Потом перевёл взгляд на сына.

–

И куда вы ночью пойдёте? – заговорил он немного заискивающе. – Уже даже метро будет закрыто!

–

Тогда будем гулять по улицам, – его жена была непреклонна. – Это всё же лучше, чем сидеть здесь и дожидаться смерти.

На какое-то, очень короткое, время дядя Павлик смолк, молча наблюдая за её сборами. И вдруг, видно, что-то себе решив, тоже начал быстро одеваться.

–

Куда же вы одни? – забормотал он при этом себе под нос. – Я вас одних никуда не отпущу!

Тётя Лина ничего ему не ответила. Он же начал одеваться ещё быстрее.

–

А ты чего стоишь? – прикрикнул он при этом на Жорика. – Ты, может быть, останешься здесь?

До него, похоже, стало доходить, что ко всему рассказанному ему вначале Оксанкой, теперь Жориком, всё же стоило отнестись посерьёзнее.

–

Не ори на ребёнка! – его жена, похоже, на него рассердилась. – Здесь, кажется, ты сам собирался остаться. Если ты забыл!

–

Ничего я не собирался, – в голосе дяди Павлика послышались обиженные нотки.

А Жорик уже выходил из спальни родителей, спеша в их общую с Оксаной комнату, чтобы одеться.

* * *

Когда из гостиной послышался звук включённого кем-то телевизора, Жорик понял, что кто-то из родителей уже успел одеться. Ему и самому-то к этому времени оставалось одеть всего ничего – куртку с шапкой, шарфом и перчатками. Услышав телевизор, он сразу же поспешил натянуть и это, чтобы в следующую минуту быстро направиться в гостиную.

В комнате для приёма гостей оказался его папа. В те минуты он смотрел по телевизору какой-то выпуск новостей, и его напряжённое лицо говорило о том, что там передавали что-то важное.

Впрочем, Жорику было наплевать, что бы там ни показывали. По крайней мере, так он тогда думал. Не обратив ни малейшего внимания на то, что передавали по телевидению, Жорик сходу плюхнулся в одно из стоявших там кресел и блаженно в нём развалился. Если честно, идти ему никуда не хотелось, и в душе он уже был готов переметнуться в их недавнем споре на папину сторону.

Тут показалась и его, уже тоже одевшаяся, мама.

–

Ну что? Готовы? – проговорила она, окинув строгим взглядом сына и мужа.

–

Тихо! – голос последнего прозвучал так, что даже мама не решилась ему возражать. – Послушайте!

При этом он показал рукой на телевизор, одновременно добавляя пультом дистанционного управления звука. А там, в экстренном выпуске новостей, рассказывали такое! Из динамиков телевизора лилось:

–

…Неведомо как поднявшиеся из своих могил мертвецы, без конца нападая на живых людей, бродят уже в самых разных и отдалённых друг от друга районах города. То, что это именно мертвецы, уже ни у кого не вызывает абсолютно никакого сомнения! Чтобы понять это, на них достаточно просто взглянуть, не говоря уж об остальном. Судите сами!

При последних словах комментатора на экране появилось изображение какого-то, шедшего по улице странноватой ковыляющей походкой, прохожего. Камера стала на него «наезжать», увеличивая изображение так, словно она к нему приближалась, чтобы через несколько мгновений перед зрителями крупным планом предстало его лицо. И это оказалось не лицо. Это были жалкие, разложившиеся и иссохшие, едва не рассыпающиеся, останки такового, увидеть которые было бы естественно только на уже наполовину истлевшем в могиле трупе.

–

Их тысячи. Да что там тысячи! Их десятки, или даже сотни, тысяч! – снова послышался из телевизора голос комментатора. – Как сообщают наши корреспонденты из других районов города, то же самое сейчас творится на подступах и к другим городским кладбищам. Похоже, покойники непонятным образом «ожили» на всех погостах города. И если это действительно так, их количество будет ужасающим…

Телевизор всё показывал и показывал улицы города, которые всё больше и больше заполнялись вылезшими из могил мертвецами. Последние, казалось, уже были повсюду, и их уже было не счесть. Кто-то из них куда-то брёл, опустив голову и даже ни на что вокруг не смотря, кто-то как будто что-то искал, всюду заглядывая и стараясь перевернуть всё, что только ему на пути попадалось. Какие-то из них громили витрины, двери, окна магазинов, офисов, жилых домов…

–

Ничего себе, – еле слышно пролепетал Жорик, которому вмиг стало не наплевать. – Но я же их всех не оживлял!

Никто из родителей его не услышал.

–

Что творится в городе, – ошарашенно проговорил его папа. – А я ей не поверил…

–

Но Оксанка ведь говорила только про бабушку и своего отца! – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотала себе под нос мама.

–

Может, никуда не пойдём? – испуганный голос дяди Павлика озвучил то же самое, о чём в тот миг подумали и его жена с сыном. – На улицах сейчас тоже небезопасно!