Кровь. Она текла из раны на его спине, смешивалась с водой на одежде и постепенно разливалась по скале. В отличие от красок, при смешивании с водой кровь становилась не розовой, а обретала коричневатый оттенок.

— А... — вяло отозвался Тору. — Я оплошал.

— Оплошать?.. — девочка приблизилась к нему и внимательно осмотрела спину. — Меня. Защищать. Из-за этого?

— А... ну... да.

Естественно, Тору не видел своей спины и мог только догадываться о серьезности своего состояния.

Похоже, что рана не дошла до кости, но при этом была ровной и уходила вглубь спины так, словно его полоснули мечом. По крайней мере, по ощущениям.

— Что тут поделаешь...

— Помощь. Срочно.

Девочка тут же полезла в карманы одежды, пытаясь что-то найти. С каждым движением она разбрызгивала воду... но так ничего полезного не нашла.

— ...Нет, — опечаленно прошептала она.

— Да нет, ничего, со мной все будет в порядке. Наверное, — лениво сказал Тору.

В конце концов, это было его собственное тело. Если бы они провели в воде больше времени, он мог бы потерять слишком много крови, переохладиться и замерзнуть насмерть... но поскольку рана не задела кости и почти не повредила мышцы, то Тору понимал, что и кровотечение продлится недолго.

Вот только...

— Вот он — результат голодания?

У него не было сил. Кровотечение и плаванье в холодной болотной воде вымотали его настолько, что на теле повисла тяжелым грузом усталость. Скорее всего, свою роль здесь сыграло отсутствие нормальной еды в последнее время.

— Шансов отсюда выбраться... похоже, нет, — сказал Тору так, будто говорил не про себя.

Его жизнь была в опасности, но даже сейчас в его голосе и выражении лица не было ощущения напряженности. Не то чтобы он наслаждался происходящим. Просто он был таким человеком.

— Против фейлы... к тому же единорога, я ничего сделать не смогу.

— ...

Девочка молчала.

Несмотря на немного надменный вид, она вела себя довольно глупо... и явно не понимала, насколько безнадежной была ситуация, когда за тобой по горному лесу гналась фейла.

— Бесполезно. Это тупик. Я умываю руки.

Тору попытался пожать плечами. От раны по спине пробежала боль, заставив его скривиться.

— Бестолковая у меня, конечно, была жизнь... — прошептал он, вынося вердикт самому себе.

— Бестолковая. Жизнь? — произнесла девочка, моргая.

Казалось, будто она не понимала смысла этих слов.

— Сдаваться?

— Ну... да, — Тору вяло улыбнулся и кивнул.

— Умереть?

— Наверное.

— Плохо.

— Может, и так, — Тору вновь пожал плечами.

— Смерть. Не бояться? — спросила девочка, направив на него палец.

— А? Ну, как сказать. Не то чтобы я совсем не боялся...

С этими словами Тору отвел от нее взгляд.

Он и сам не был уверен, почему так сделал.

— Просто... я с самого начала не знал, как мне лучше жить, — сказал он с самоуничижительной усмешкой. — В этом... мире.

Он не знал, к чему стремиться.

Он не знал, чего желать.

У него больше не было ничего, чем он хотел бы заниматься.

Он больше не хотел стать никем и ничем.

У него не было ни конкретных желаний, ни надежд, и однажды он заметил, что просто живет день ото дня, ни о чем не задумываясь.

Найти настоящую работу?

И что потом?

Он будет зарабатывать себе на хлеб, однажды женится, поселится в доме в уголке города, состарится и умрет. Все это время его будут ждать одни и те же дни, отсчитывающие отведенное ему время.

Разве в них был какой-либо смысл?

Разве что-либо изменилось бы, если бы он умер прямо здесь?

Для чего он вообще родился?

Он невольно задавался этими безответными вопросами. Как бы он ни старался, его не ждала награда. Он прекрасно знал, что человек не способен на многое. Он мог лишь жить и умереть, не повлияв и на крошечный уголок мира.

Он ничего не мог. Не оставлял ничего после себя.

Он жил, словно насекомое или зверь.

Смысл жизни.

Цель, к которой надо стремиться.

Когда-то у него было и то, и другое — у него была ясная цель, в которой он никогда не сомневался. Но однажды ее у него отобрали.

И именно поэтому Тору перестал понимать, что ему делать, и за последний год опустился до такой жизни.

Можно было сказать, что он увял.

— Когда-то у меня было кое-что, чем я хотел заниматься, — Тору вновь пожал плечами, — Но теперь нет. Я потерял свою цель. Мне остается лишь жить по инерции.

— ...

Какое-то время девочка смотрела на Тору, склонив голову.

— Найди еще, — она вновь указала на него пальцем.

Казалось, будто она отдавала приказ.

— А?

— Прямо сейчас. Найди. Еще одну. Цель, — проговорила она так, словно произносила совершенно очевидные вещи.

Вот только...

— Уже поздно.

— Почему?

— Если честно, других талантов у меня нет.

Бывшая цель его жизни.

Он тратил на погоню за ней все свои дни.

У него не было времени осваивать какие-либо другие навыки или учиться чему-то еще. Тору считал себя тарелкой из обожженной глины. Из него уже нельзя сделать кувшин. Даже если бы он попытался стать другим человеком, у него получилось бы плохо.

Но...

— ...

Вдруг девочка...

— А-ай?!

…бодро постучала Тору по спине.

— Что ты вообще творишь?!

— А. Извинение. Сожалеть.

— Твои сожаления тут не помогут!

Пусть его рана и не была глубокой, удары по ней очень болезненны.

— ...Такая же, — вдруг произнесла девочка, указывая на себя.

— О чем ты?

— Бестолковая. Такая же. Умею... только одно.

И с этими словами... она вдруг протянула руки к стоящему неподалеку гробу и открыла его.

Как можно было догадаться из их недавнего плавания, большая его часть пустовала. Но...

— Это же... — Тору изумленно округлил глаза.

Девочка извлекла стальные инструменты.

Сначала Тору показалось, что это кавалерийский пулемет... но нет.

Длинный, очень длинный железный ствол.

Механизм, который навинчивался на него.

Снайперский прицел.

Деревянная ручка на механизме, за которую оружие нужно было держать. Две ноги для фиксации на земле.

Это... гундо.

Этим словом назывались инструменты магов, которые те использовали для стрельбы заклинаниями. Рыцари сражалась саблями, лучники использовали луки и стрелы, маги использовали пушки. Другими словами, наличие гундо означало то, что человек — маг.

— Так ты... маг?

— Согласие.

Девочка гордо улыбнулась... а затем начала собирать гундо, громко щелкая деталями.

Хоть это и было понятно еще из размера деталей, но орудие по размеру превосходило девочку. Холодная вороненая сталь удивительным образом контрастировала с теплым коричневым деревом рукояти.

— Только это. Других талантов нет. Но.

Напоследок девочка расправила ноги орудия и поставила его на гроб.

— С этим. Многое. Уметь.

— Хочешь сказать...

Тору сузил глаза.

Сам он не был магом и не знал многих деталей. Но... он слышал о том, на что они были способны.

Магические гундо были длинными, тяжелыми, сложными в обращении и совершенно не портативными, что делало их использование на ходу почти невозможным. Обычно их необходимо было зафиксировать перед использованием, или же, по крайней мере, не двигаться самому.

Но... залп из него не шел ни в какое сравнение с ударом меча или копья.

Мало того, что они крайне дальнобойные, после достаточно долгой подготовки можно самостоятельно разрушить целый замок одним ударом. Поговаривали, что Проклятый Император и Дьявол, последний император Империи Газ Артур Газ, смерть которого положила конец войне, был магом такой силы, что мог своими заклинаниями сравнивать с землей горы и осушать реки.

А значит...

— Вместо того, чтобы бежать от единорога... мы можем убить его?

— Наверное, — сказала девочка, странно улыбнувшись и кивнув.

Скорее всего, в своих навыках мага она не сомневалась.