— Но. Во время проведения ритуала... нет передвигаться.

— Неудивительно...

Это было естественно. Несмотря на всю невероятную силу магов, им не было места на передовой. Они находились в тылу, поддерживая войска. Вооруженные длинными и тяжелыми гундо, требовавшими долгой настройки перед выстрелами, маги были, мягко говоря, не предназначены для ближнего боя.

А значит...

— Сначала используй поисковое заклинание, чтобы найти фейлу. Затем используй атак...

Он замер на полуслове.

— ...

— ...

Девочка застыла.

Тору вздохнул.

Ему даже не нужно было оборачиваться.

В широко раскрытых глазах девочки отражался пейзаж за спиной Тору. Вернее, в нем отражался черный конь, пробравшийся сквозь деревья.

А кроме того...

«Морзерун, морзерун, эрумун.»

Орган на его голове, для удобства называемый «рогом», светился изнутри.

Морда коня постепенно двигалась, а свет оставлял за собой след... но он не исчезал, а продолжал висеть в воздухе. Более того, он начал вырисовывать в нем сложные письмена.

«Сэбрун, вамрун, торун.

Сюнэрун, хорун, ярун.»

Это был... магический круг.

«Фейла».

Этим словом называли животных, способных использовать магию.

Если люди не могли использовать магию без своих инструментов, гундо (если точнее, использование заклинаний без гундо требовало столь сложной подготовки, что на практике это было именно так), то фейлы могли применять заклинания, используя лишь свои тела. Фейлы обладали органами, которые сами по себе умели составлять заклинания и выстреливать ими. В случае единорогов это были их рога.

И поэтому...

— Слушай... — сказал Тору, упорно не желавший сводить глаза с девочки и поворачиваться. — Если я выиграю время, ты сможешь?

— М?

— Если я отвлеку его, ты сможешь применить магию?

— ...Согласие.

Девочка кивнула.

Расстояние для магов было лишь «щитом» от вражеских атак. На самом деле, ничто не мешало магии поразить цель, находящуюся довольно близко.

А значит... Тору мог спасти свою жизнь, обеспечив девочку достаточным количеством времени на сотворение заклинания.

— Этой штуковиной против фейлы сражаться будет непросто, — сказал Тору, доставая из ножен на поясе топорик.

Конечно, он тоже был острым, но предназначался для походов по горным лесам и прорубания сквозь заросли, а вовсе не для битв.

Но... сейчас уже не время мечтать о более удобном оружии. Он должен сражаться тем, что у него есть.

Топором... и той техникой, что он так хорошо знал.

— «Я есть сталь», — тихо произнес Тору.

— М?.. — тут же переспросила девочка, но Тору не ответил.

Он был так сконцентрирован, что ее голос лишь доходил до его ушей, но не проникал в сознание.

— «Стали неведом страх»... «стали неведомо сомнение»...

Если честно... он уже не был уверен в том, что помнит все слова наизусть, но стоило ему начать, как они сами за собой начали слетать с языка. Все-таки эти слова, повторенные десятки тысяч раз, отпечатались в сознании так глубоко, что даже несколько «пустых» лет не смогли их стереть.

Он не знал, радоваться этому или нет.

Тору действительно этого не знал.

— «Встав против врага, я не стану колебаться».

В каком-то смысле эти слова были «ключом».

Он отпирал оружие столь страшное, что в обычной ситуации им не пользовались.

Тору отчетливо ощущал, как от каждой строки что-то внутри него меняется.

— «Я есть орудие, несущее твою гибель»...

Эта техника полностью, до самого мозга костей, превращала обычного человека в живое оружие.

Она не просто придавала ему сил.

Все тело психологически и физиологически затачивалось под нужды битвы.

Оно начинало дышать ради битвы, гнать кровь ради битвы, думать ради битвы. Оно переставало быть человеком.

Оно становилось оружием в человеческом обличье.

Оно становилось инструментом, все части которого существовали ради одной единственной цели.

Но... оно становилось неудобным для человеческой жизни. Платой за эффективность в бою становилось то, что во всем остальном оно начинало уступать даже самому незаурядному человеку.

Поэтому его и следовало считать инструментом, отбросившим свою человечность.

Именно поэтому опаснее всего такие инструменты были, когда попадали в плен. Какой бы моралью, верностью и честью не обладал человек... он уже больше не был самим собой.

Поэтому эти инструменты должны были уметь превращаться обратно.

Человек и орудие. Способ, позволяющий переходить от одного полюса к другому.

Когда-то существовали люди, искавшие его.

Они воплотили его в реальность, создав эту технику... а затем образовали клан, в котором она передавалась из поколения в поколение.

Они назвали ее «Железнокровием».

— Фх...

Волосы на теле встали дыбом.

Пробудились спящие мускулы, нервы раскалились от текущей по ним жажды битвы. Хотя Тору все еще был похож на Тору, он уже не был самим собой до конца.

Он стал мечом.

Его дыхание, пульс и мысли существовали лишь с одной целью — уничтожение находившегося перед ним врага.

С его лица пропали эмоции.

Более того... девочке и единорогу, скорее всего, показалось, что его тело изменило свой цвет.

Кровеносные сосуды его тела ожили, отчего казалось, что все его тело покрылось татуировками.

От того, что мощные потоки крови приблизились к поверхности, лучи света начали преломляться от них, окутывая тело слабым свечением. Волосы и глаза, чуткие к изменениям в крови, моментально сменили свой цвет.

Красные глаза. Красные зрачки. Красные татуировки.

Тело Тору обрело красный оттенок и стало похоже на чудовище в человеческом обличье.

Но...

«Сюнэрун, хорун, ярун».

Единорог закончил читать заклинание.

Магический круг возле его рога начал медленно вращаться и мерцать. Казалось, он дышал.

Естественно, фейла не боялась того, что человек на ее глазах немного изменил свой цвет.

— Ну же, лошадка... — произнес Тору, вскидывая топор.

Очертания черного коня расплылись.

А в следующий момент...

Единорог прыгнул с такой скоростью, что за ним в воздухе остался след.

Огромное черное тело отталкивалось от деревьев и приближалось к Тору по запутанной ломаной траектории. Каким бы натренированным оно ни было, поверить в то, что оно способно так скакать, совершенно невозможно. Периодически оно и вовсе отталкивалось ногами от воздуха.

Это и была магия единорога.

В момент ее произнесения он обретал возможность уверенно стоять на любой точке пространства, включая воздух. Этот монстр охотился на свою добычу, прыгая по стенам, потолку и так далее, чем полностью сбивал ее с толку. Более того, с каждым прыжком он становился все быстрее и к концу полета мог с легкостью обогнать стрелу. Удар мощными клыками огромного тела на такой скорости смертелен.

Единорог целился не в девочку, а в Тору.

Того факта, что фейлы умеют использовать магию, хватало, чтобы понять, что они гораздо умнее обычных животных. По крайней мере, человеческую речь они понимали. Похоже, единорог решил, что Тору более опасный противник, и решил расправиться с ним в первую очередь.

— !.. — резко выдохнул Тору, занося топор.

В следующий момент крепкое орудие, которое он придерживал и левой рукой тоже, столкнулось с клыками единорога.

Клыки и лезвие высекли друг из друга искры.

— ...

Конечно, Тору не мог своим телом остановить натиск единорога, и они вместе с черной фейлой начали падать в реку... но на лице Тору не было ни тревоги, ни гнева. Он лишь анализировал сложившуюся ситуацию в своем сознании, сохраняя совершенное спокойствие. Его тело не выделяло ценные ресурсы на бесполезные гримасы. Даже слово «лошадка» он произнес только для того, чтобы обратить на себя внимание противника.