— Элиот расскажет тебе одну историю, милый. — Она вытерла слезы рукавом. — Когда отец вернется. Тебе расскажут один секрет, который и ты передашь своим детям. Смотри только, никому не рассказывай, что здесь произошло. Ты понял меня.

— Да, графиня, — спокойно ответил Лонц, но сразу снова переменился в лице и бросился к своему брату. — А что с ним? С ним все будет хорошо? Да? Скажи, что да!

— Конечно, — улыбнулась Ледария.

— Я ему все здесь покажу! — не унимался маленький граф. — Мы будем вместе играть, и я всегда буду защищать его! Он будет моим лучшим другом. Элиот! Слышишь! Он будет моим лучшим другом!

Я слышал. Такое я слышал много раз и как жестоко разбивались их детские мечты, когда они узнавали правду.

Этот раз не стал исключением.

Граф вернулся через несколько дней и принял нового сына с отстраненностью. Живы были еще воспоминания о смерти собственной «тени». И, сидя в библиотеке, он пытался рассказать приемнику историю, которую рассказывали ему, объяснить то, что не мог понять сам, поделиться своим страхом и горем и ответить на все вопросы. А я помогал ему.

Нельзя сказать, что Лонц был особенным ребенком. Он рос таким же, как и все, мечтал о том же, о чем и остальные, учился быть графом и часто просил сделать для него комнаты, выходящие в другие страны, города, даже миры. Но новость о Деоре он воспринял очень странно — слишком спокойно, не так, как было со всеми остальными. Он лишь спросил, как это происходит и сколько у них есть времени, а потом убежал к своему новому другу.

Деора же подводили к этим знаниям несколько лет, аккуратно готовя к новой роли и обязанности, которая ляжет на его плечи. Он был благодарен за второй шанс и принял свой долг с честью. Вот только шло время и их отношения становились все хуже.

— Где он? Элиот! — Графиня ворвалась в комнату Деора, пылая гневом. Год назад умер граф, и теперь забота о мальчишках легла на ее плечи. Деор все больше времени посвящал книгам и как сумасшедший впитывал в себя новые знания, а Лонц все больше проводил на землях графства, будто его ничего не волновало. — Куда он делся? К нам с визитом пришел барон! Элиот!

— Не надо так кричать, — ответил Деор, лишь мельком взглянув в ее сторону и продолжая что-то высчитывать.

— Где он?

— В трюме с другими рабами.

— Да как ты смеешь?!

— Смею. Простите, графиня. — Он отодвинул женщину и подошел к своему шкафу, стараясь что-то найти.

— Элиот!

— Я здесь.

— Как ты мог это допустить? Где мой сын.

— Вашему сыну, — не дал мне ответить Деор. — Давно пора бы заняться делом. Хотя бы попытаться это сделать. Мне надоело за ним бегать. После смерти отца это уже седьмой раз, когда мне приходится вытаскивать его из неприятностей.

— Это твоя обязанность, — все сильнее злилась Ледария.

— Нет, госпожа, — спокойно ответил Деор. — Моя обязанность — умереть ради вашей семьи в определенный момент. Других обязанностей в этом доме у меня нет. Я думаю, это достаточная плата за мое проживание?

— Да как ты смеешь?!

— Ледария, — я попытался успокоить женщину, но она даже внимания не обратила на мой голос. — Деор, прошу тебя, верни Лонца.

Деор только вздохнул.

— Он на пятом причале. Я могу послать туда своих людей, но лучше приготовьте большой кошелек, чтобы рассчитаться с бароном.

— Спасибо тебе, — смягчилась графиня.

— Не стоит благодарностей. Я восхищен его поступком… хотя он прекрасно знал, что его спасут, так что, возможно, и восхищаться почем зря не стоит…

Я безуспешно пытался их примирить, раз за разом испытывая поражение в этом трудном деле. Камнем преткновения могло стать все, что угодно. Будь-то женщина, солдаты, земли, власть, наследство. Такое уже было раньше, но нам удавалось справляться со всеми неприятностями, удавалось подвести к нужному решению неразумного приемыша, что забота о замке и графе — главный смысл его жизни, главная цель его существования и за это он получает все самое лучшее.

Но Деор был другим. Иногда мне казалось, что их с графом противостояние — это борьба стольких поколений, которые не могли сказать «нет», не могли отказаться. Я даже восхищался мальчиком. Эх, если бы он сразу отказался. Но нет, он заставлял всех мучиться в сомнениях, постоянно вспоминая, что должен сделать, но никогда не отказываясь от своей судьбы. Деор умен, вне всяких сомнений, он был единственным одаренным и поистине умным ребенком из всех, кого мы выбрали… Хотя, это он выбрал нас… Проклятье, он стал дорог мне также, как граф, и я уже не мог представлять его своим гостем — он стал частью моей семьи. Они все стали моей семьей. Это было удивительно и очень, очень странно.

Но в этом поколении все пошло не так. Каждый спланированный шаг, отточенный столькими веками, становился нелогичным и ничего не значащим для этого поколения. Сначала Деор, затем Адриэн. Столько веков решалось откуда брать детей, каких и как их воспитывать, чтобы все испортить в самый ответственный момент. Твердил же графини много лет, что необходимо начинать поиски, но Ледария как с ума сошла. Вместо какого-нибудь босяка привела в дом ирвила, да еще и благородного, сбежавшего из дома, приговоренного к казни. Да его лицо на всех землях, кроме наших, знали до последнего морщинки, но женщину это не остановило. Потом и магу рассказали секрет, когда Лонц в очередной раз пропал и его разыскивали со слезами, молитвами, армией и магами. А граф явился на пороге, как ни в чем не бывало, и привел с собой какого-то нищего алхимика. Что бы ему провалиться!

Мне сразу не понравился Натаниэль, я чувствовал, что он принесет беду этому дому. Как и барон, привезший на смотрины свою единственную дочь.

«Господин, я так рада с вами познакомиться», — мило улыбалась она Деору, считая, что он здесь всем заправляет. Увидь я его в первый раз, тоже бы так решил.

«Я польщена», — смущалась она на комплимент Лонца.

«Могу ли я встретиться с вами сегодня?» — прошептал он.

«Боюсь, это невозможно», — снова краснея, отвечала баронесса. Были бы у меня глаза, я бы их обязательно закрыл, чтобы не смотреть на все это безобразие. И ведь уйти из главного зала не мог, пока гостей не разведут по комнатам.

«Я хотел бы открыть вам маленькую тайну», — снова зашептал Лонц.

«Я слушаю».

«Э нет, дорогая, так не пойдет. Сегодня ночью я расскажу».

«Хоть намекните, что за тайна».

«Поверьте, вы не прогадаете. Я расскажу, как можно соблазнить графа».

Баронесса задумалась всего на мгновенье.

«И что вы хотите за это?» — без всякого смущения прошептала она.

«Вы не девочка, сами знаете».

«Вы наглец, господин секретарь, — она помолчала, оглядывая зал и приглашенных людей. — Но я согласна. Жду вас к полуночи у меня в комнате».

И баронесса неспешным шагом направилась в стону своего отца, беседовавшего о чем-то с графом Дуком — немощным стариком, который гляди, вот-вот рассыплется. А Лонц в сторону Деора, стоявшего рядом с Ледарией, отдыхающей на софе.

— Сегодня ночью я у нее, — с усмешкой сказал граф, встав рядом с братом. — С тебя пятьсот галотов.

— Она же строит из себя девственницу, — недовольным шепотом ответил Деор. — Что ты ей сказал?

— Сказал, что расскажу, как соблазнить графа. Я удивляюсь, как ты до этого не додумался.

— После нее зайдешь ко мне, монеты на столе.

— Ну же, улыбнись, братишка, тебе всегда с женщинами на раз везло больше. Настал и мой черед.

— Действительно, — серьезно ответил Деор. — В силу обстоятельств, я поднаторел в поисках женщин на ночь.

— Прекрати, я не это хотел сказать.

— Ты сказал, что хотел.

— Деор.

— Заберешь монеты со стола, — быстро произнес управляющий и пошел к выходу из зала.

— Зачем ты так? — обратилась к Лонцу графиня.

— Вот только твоих нотаций не хватало, — также недовольно ответил Лонц и направился за Деором.

— Матиа, — обратилась графиня к камеристке, стоявшей рядом. — Найди Парэля, скажи, чтобы баронессе стелили в моей старой комнате, как самой дорогой гостье. Они и так в постоянной ссоре, не хватало еще из-за этой вертихвостки страдать.