Про белую ворону
Правдою неправды умудренный
Хамельон
Не хочет белой быть вороной
Средь черных ворон.
Не очень умный и ученый,
Не очень смелый;
Он средь ворон совсем не черный,
А только серый.
Ну, а тому, кто открыватель,
Тому, кто первый,
Тому быть надо в черном аде
Вороной белой.
В среде мещан нерастворенный
Пророк Поэтограда,
Я белой остаюсь вороной —
Так мне и надо.
«Все изменяется под небом…»
Все изменяется под небом,
Цепь изменений — божий глас;
И книги по сравненью с хлебом
Подешевели во сто раз.
Своею всякий занят соткой,
Дабы картошка завелась.
А книги по сравненью с водкой
Подешевели в двадцать раз.
Мои стихи хотя как водка,
Но разделили судьбы книг,
Ибо окно они — не фортка,
И много свету через них.
Весь белый свет стихам цена,
Окно стихов не затемнят.
Но нет поэту мецената…
И сам себе ты меценат.
В дурацких хлопотах утонешь.
Времени уходит треть
Минимум на то лишь,
Чтоб с голоду не умереть.
Г. У
Все творчество мое простое,
И в нем коварных мыслей нет;
Но хорошо, что я построил
Глазковский университет.
Мои стихойные исканья
В нем обязательный предмет,
И мной сработан не из камня
Глазковский университет.
Меня признают — я уверен —
Раньше, чем через двести лет,
И будет лучшей из таверен
Глазковский университет.
Но в наши дни всемирной дури
И героических побед
Вступать я не рекомендую
В Глазковский университет.
Заявление в Литфонд
Пользуясь тем, что я не жена писателя,
Муж которой на фронте,
Не считаясь с тем, что я поэт,
Полагая, что обедать не обязательно,
Мне в Литфонде
Не дают талонов на обед.
Разве это справедливо?
Нет.
А на базаре купить что-либо
Не хватает монет.
«Все на свете очень сложно…»
Все на свете очень сложно,
Королевна!
Жить со мною невозможно
Ежедневно.
Доля истины и здесь есть,
Королевна!
Приходи дней через десять
Непременно.
Я в словах довольно точен,
Королевна!
Только будь со мною очень
Откровенна.
«Соберутся пять парнишек…»
Соберутся пять парнишек,
Прочитают двести книжек,
И начнут ребята сдуру
Создавать литературу.
Понапрасну ум мрача,
Изучают Кумача,
Тем не менее, однако,
Изучают Пастернака.
Ничего не понимают,
Как и чем живет страна;
На зато упоминают
Всех поэтов имена.
«Москва послевоенная…»
Москва послевоенная.
Ее себе представь:
Живут в ней повседневная
И праздничная явь.
Рассветная — занудная
От серой суеты,
Вечерняя — салютная —
Уводит в мир мечты.
«Вечная слава героям…»
Вечная слава героям
И фронтовое «прости».
Фронт не поможет второй им,
А мог бы им жизнь спасти.
Лучше в Америке климат
И дешевизнее быт;
Но мертвые сраму не имут,
А вы отказались от битв.
Вы поступаете здраво,
Пряча фронты по тылам;
Но в мире есть вечная слава,
Она достается не вам.
«Идет война, неся события…»
Идет война, неся события
И всё и вся бросая в бездну.
И не забыть ее
Нам даже в царствии небесном.
Потом — потом война закончится,
Сдадутся немцы нам на милость,
А нам, конечно, не захочется,
Чтобы все это повторилось.
Руки
Руки разные на белом свете,
И у всех различные названья,
У меня рука — как у медведя,
А у Вас предмет для целованья.
Но своей руки не обменяю
На такую, как у Вас, — красивую.
И своей судьбы не променяю
На такую, как у Вас, — счастливую!