– Что?!
– Он никогда не влюблялся…
– О Господи, только не это… только не говори, что он влюбился в Лианну!
Пандора кивнула.
– Так и есть… не знаю, где и когда он нашел ее. Но он скрывается под личиной одного из тех, кого ты любишь и кому доверяешь, или просто хотя бы знаешь. Даррен…
– Что?
– Ты знаешь, есть два вида любви…
– Что?
– Первая: когда ты готов пойти на все, чтобы заполучить того, кого любишь… а вторая, когда ты пойдешь на все, чтобы любимый был счастлив…
– Почему ты говоришь это?
Пандора погладила руку вампира.
– Я всегда делала все, для того чтобы ты был счастлив… я шла на все…
Даррен был изумлен. Не просто изумлен, а поражен до глубины души. Она что, любила его все эти годы?!
Ее слабая рука напомнила о себе.
– Пожалуйста, Даррен… перед тем как ты уйдешь, я хочу сказать: не ищи меня больше. Никогда.
– Я…
– Обещай мне это.
– Я обещаю… – у потрясенного вампира не нашлось больше слов.
Ламия улыбнулась.
– Но перед тем как ты уйдешь, позволь попросить тебя…
– Все что угодно!
– Поцелуй меня… так, как целуешь ее…
Вампир склонился над Пандорой. Над девушкой, которая всегда и во всем ему помогала. Ни в чем ему не отказывала. Все для того, чтобы он был счастлив…
Ее губы были мягкими и теплыми, нежными и податливыми. Поцеловать ее как целовал Лианну? Неожиданно он понял, что сможет сделать это. Он был стольким ей обязан. И да, в душе его была огромная нежность к этой сильной девушке.
Он постарался вложить в свой поцелуй всю ту нежность, которая была в его душе. Всю ту благодарность, что он испытывал сейчас. И всю ту любовь, что когда–либо испытывал к ней.
– А теперь уходи… – она отвернулась, и ему показалось, что он слышит всхлипывания.
Сделать он больше ничего не мог.
– Прощай, Панда… – он погладил ее длинные рыжие волосы мягким прощальным жестом и ушел.
Навсегда.
– Итак, каков наш план? – Кира прошлась пилочкой по ногтям, шлифуя их и без того идеальную форму.
Лианна спала в соседней комнате, напичканная успокоительным. Из всего узнанного, они сказали ей только то, что Джеймса убил вампир, дабы избежать ненужных порывов самопожертвования, что было вполне в духе Лианны.
– Если бы я знал… – вампир потянулся за бутылкой виски, но Кира ударила его по руке.
– Нам сейчас нужно думать.
– А что тут думать?! – рассердился вампир. – Для безопасности Лианны будет лучше, если я буду держаться от нее как можно дальше!
– А о ней ты подумал?! Ты хочешь оставить ее одну в таком состоянии? – возмутилась Кира.
– Именно это и не дает мне уйти… – тихо сказал Даррен. – Так что ты нашла в интернете?
– Ну, вообще–то… – Кира придвинула поближе ноутбук. – В большинстве преданий говорится о том, что первым вампиром был Каин. Бог проклял его за совершенное злодеяние и превратил в первого вампира.
– Подробности?
– Считается, что Каин родился более шести тысяч лет назад, на заре человеческой эры. В других источниках говорится, что Каин был обычным ребенком, прошедшим обряд самоинициации, в результате чего превратился в вампира. Поводом к этому стал кровавый обряд, в котором он принял участие. Кстати, здесь же объясняется чувство голода и одиночества всех вампиров. Все это пошло от Каина. Когда он превратился в вампира, то вырезал все свое племя, так как не мог еще контролировать себя. Отсюда и вечное стремление создать как можно больше вампиров – это некое подобие семьи. Его потомки были детьми Каина, полностью перенявшими безумство своего родителя. В итоге численность вампиров возросла настолько, что Каину пришлось создать Совет 7–и – наиболее сильных высших вампиров. Они понимали, что подобное поведение вампиров грозит полному вымиранию человеческой расы, что приведет и к их смерти, поэтому Совет 7–и написал Устав Вампиров, запрещающий раскрывать свою сущность людям и уничтожать их. Вампиры, присоединявшиеся к Совету, приобретали власть, становились царями, жрецами, политиками. Воспротивившиеся были уничтожены. Каин стоял во главе всего этого. И знаешь что? Кое–где я наткнулась на список вампиров, входящих в Совет 7–и. Это целое родословное дерево. Я не знаю, является ли оно доподлинным, но в конце списка, среди самых незначительных и непредставительных вампиров, присоединившихся к Совету спустя многие тысячелетия, фигурирует имя Дженифер.
– Дженифер?!
– Да. И я думаю, пап, это было только начало…
– Да уж… перспектива обнадеживает. А там ничего не сказано о месте нахождения Каина?
– Нет. Только то, что родился он на территории древнего Междуречья, в диком поселении доисторической общины, проживающей там, где спустя много веков возникло Шумерское Царство.
– Мать твою! – выругался Даррен. – И где же нам его искать?
– Ты задаешь не тот вопрос! Что мы будем делать, когда найдем его! Вот в чем вопрос!
– А может все не так уж сложно? Пандора сказала, что он скрывается под личиной того, кого я знаю…
– Давай по порядку: это не… блин, а у тебя так много друзей, что не знаю, с кого начать! Друзья Лианны не считаются, они ненавидят тебя, после того, что ты сделал!
– Спасибо, что напомнила.
– Не за что. – Кира сердито скрестила на груди руки.
– Я думаю, лучшим решением будет ожидание. В конце концов, этот чертов первовампир сам меня найдет.
– И убьет!
– Я буду его ждать! Если б он хотел, он бы уже убил меня.
Кира сердито смотрела в другую сторону, в такт притопывая ногой.
– А что ты можешь предложить?! – не выдержал вампир.
– Я хочу узнать, как его можно убить!
– Так сразу…
– Он убил дядю Джеймса, даже не задумавшись!
– Что происходит? – из комнаты вышла Лианна, вид у нее был, мягко говоря, неважный.
– Лианна, нам нужно знать, с кем ты поддерживала контакты все эти годы?
– Ну, вообще–то, мало с кем… – Лианна села рядом с Дарреном. – А что?
– Пытаемся вычислить этого вампира.
– Я общалась только с Меган и Аароном, но не думаю, чтобы они…
– Конечно.
Даррен встал и начал мерить комнату тревожными шагами. Больше всего на свете ему хотелось сейчас утешить Лианну, успокоить ее, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо. Но он прекрасно понимал, что именно этого сейчас делать не стоит. Этот первовампир, которого Даррен в мыслях уже начал называть Каином, мог следить за ними в эту самую минуту, и ему не хотелось навлекать на себя его гнев лишний раз.
– Я иду спать! Не знаю как вы, а я ужасно устал!
И правда, за окном уже вовсю чернела вступившая в свои законные права ночь. Но на самом деле, он просто хотел побыть один. По глазам Киры вампир понял, что она все поняла. Даже больше того, что он мог бы ей сказать. Даррен ушел в соседнюю комнату, напоследок хлопнув дверью, как бы подтверждая свое желание побыть в одиночестве.
Вампир упал на кровать с размаху, не раздеваясь. Смятые простыни окутали его еще сохранившимся теплом спавшей на них Лианны. Думать не хотелось. Хотелось уйти от всего, забыться, жить в свое удовольствие. В комнате было темно, задвинутые жалюзи не пропускали света, лишь пробивалась узкая желтая полоса из–под двери. Даррен широко зевнул. Сон сам пытался заключить его в свои объятия. Поставив в уме галочку подумать на досуге о происходящем, Даррен крепко уснул.
Темнота и мрак рождались в каждом кусочке земли, на который он ступал. Лед и тьма, холод могил следовали за ним всюду. Не было жизни ни в чем, чего он касался. Один взгляд тяжелых, глубиной с Тартар, глаз превращал все несущее тепло и свет в осклизлые и дышащие безнадежностью сгустки. Так было. И так будет всегда. Для него не было на этой земле счастья, не было и не будет ни в чем и никогда, как бы ни пытался он создать некое его жалкое подобие. Ему были недоступны радости простых смертных. Они приносили ему лишь невыносимые страдания, напоминая о том, что он когда–то давно утратил.
Не было в нем никакой надежды. Она давно уже смерзлась за пустотой выжженной им самим же души. Даже в отчаянных порывах найти успокоение были отголоски боли. Даже любовь не могла принести ему ничего, кроме страданий. Потому что все, к чему он прикасался, умирало, рано или поздно. Его сыновья не были подобны ему. И он завидовал им. От него у них осталась лишь жажда крови. Этот мир менялся так быстро, что он, с тысячелетним грузом несчастий, преследовавших его, не мог справиться с этим и поспеть за ним. Оставалось скрываться в глубине забытых подземелий, изредка отдавая приказы своим первым детям, развлекать его.