И вот поединок начался. Богомол был очень высокого роста, и это давало ему преимущество в бою. Он сразу же нанес мне сильнейший удар мечом по голове. Но голова моя была достаточно твердой для того, чтобы этот удар не причинил мне ни малейшего вреда. Я же, используя свой низкий рост, маневрировал, стараясь нанести ему пинок посильнее прямо в живот. Тогда Богомол, поняв, что ему не удастся пробить мою голову, изогнул свой меч, намереваясь вонзить покрывавшие его острые шипы мне в шею (которая действительно была моим самым уязвимым местом) и отсечь мою голову от туловища. Почувствовав, чем это мне угрожает, я ловко изогнулся и вонзил один из своих зубов как можно глубже в его живот. Обезумев от боли, он подпрыгнул и очутился за моей спиною. Это была редкая удача! Распрямившись, как пружина, я нанес ему задними ногами удар небывалой силы прямо в лицо. Вскрикнув, он взвился кверху и тяжело рухнул на арену. Шея его бессильно извивалась, один меч был раздроблен, и вообще после этого удара он остался хромым на всю жизнь. Впрочем, я думаю, что это было достойной карой за все его злодеяния.

Я одержал над моим врагом почетную и славную победу. Старый Тяу Тяу, главный судья Турнира, провозгласил:

— Есть ли еще кто-нибудь, желающий сразиться?

Все молчали. Тогда он воскликнул еще громче:

— Начинается решающий бой: рыцарь кузнечик Чуи сражается с рыцарем кузнечиком Меном!

Я буду биться с Чуи? Я посмотрел на Чуи, Чуи взглянул на меня. Неужели же мы с Чуи, претерпев все испытания, пришли сюда для того, чтобы сражаться друг с другом и оспаривать титул главы этого чужого нам государства? Я невольно сделал несколько шагов в сторону Чуи, обнял его, и мы наклонились вниз с арены — туда, где шумела многочисленная толпа зрителей самых разных мастей и пород. Я громко сказал:

— Уважаемые господа, я и мой брат Чуи пришли сюда издалека несколько дней назад. Мы совсем не ставим себе целью добиваться каких-нибудь почестей или титулов. Мы путешествуем для собственного удовольствия. Теперь, после жестоких боев, герои всех четырех стран света повержены в прах, и мы с братом оба вышли победителями. Вы, господа, хотите, чтобы мы сразились друг с другом и сильнейший из нас стал Главою вашего государства. Мы с братом просим, господа, извинить нас, но мы на это не согласны, и вы сами, конечно, понимаете почему. Что же до высоких государственных должностей, то мы тоже не желаем занять их. Ведь мы с братом просто путешественники. Мы направляемся туда, где нам нравится: надоест в одном месте, идем дальше — и нигде не хотим оставаться насовсем. Мы надеемся, что, узнав все это, вы, господа, простите нас.

Внизу поднялся страшный шум. Одни кричали, что мы должны сразиться между собою, как того требуют обычаи и кодекс чести, другие возражали против этого. Затем несколько наиболее почтенных и мудрых старцев: Тяу Тяу, Богомол, Кань Кать и Као Као, обсудив все это между собой, пришли к нам и сказали:

— О почтенные рыцари, ведь говорят же: на хорошее место и птица садится. Вы пришли сюда, путешествуя и развлекаясь, однако здесь, на Турнире, вы показали свои таланты в таком блеске, что для нашего народа было бы огромным счастьем, если бы вы остались здесь с нами. Так как вы, уважаемые рыцари, не только соратники, но и братья, то необходимость поединка между вами, разумеется, отпадает. Но один из вас обязательно должен принять титул Главы государства, таков закон нашего народа.

Я изо всех сил отказывался, Чуи же стоял молча, не говоря ни слова. Только потом я понял, что это молчание Чуи имело особый смысл. В конце концов я вынужден был дать свое согласие. И они тут же избрали меня Главою государства Тяу Тяу, Као Као, Муомов, Кань Катей и Богомолов. А Чуи был назначен моим заместителем.

Тяу Тяу, оглашая воздух радостными криками, подняли нас и понесли вокруг Рисового поля. Девицы Као Као глядели на нас во все глаза, и на их наивных физиономиях застыло счастливейшее выражение. Они вытягивали шеи, чтобы лучше нас видеть, и приветствовали меня и Чуи грациозными жестами. На поле толпилось и шумело великое множество народа. И все дружески обнимались — Кань Кати с Тяу Тяу, Као Као с Муомами. Покинув насиженные местечки в своих норках, они радостно пели и плясали повсюду — на листьях деревьев, на траве, на цветочных лепестках, а опоздавшие, нисколько не смущаясь, отплясывали даже за пределами Рисового поля. Я тоже поднялся на арену и с большим успехом исполнил одну очень приятную песенку, ловко приплясывая в такт музыке на своих длинных задних лапах и изящно размахивая крыльями.

У Чуи с лица не сходило выражение безграничного счастья. И я понял, что раньше он молчал и не говорил ни слова только из страха, что я откажусь от высокого титула Главы государства. Когда же я дал свое согласие, радость его не имела пределов. Он принялся восторженно жестикулировать своими длинными лапами, а потом, напустив на себя высокомерный и глубокомысленный вид, подобающий Второму лицу государства, стал прохаживаться так спесиво и важно, что даже почтенные пожилые Кань Кати затрепетали от уважения и страха.

Итак, я воссел на трон Главы государства в стране Тяу Тяу, и, признаться, меня это даже немного опечалило. Я вынужден был дать свое согласие, но на что мне, собственно говоря, нужна была эта высокая власть? Ведь я хотел только удовлетворить скромные желания, свойственные мне от рождения, как и всякому другому. И этого мне было бы вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

В отличие от меня Чуи был совершенно счастлив и стрекотал веселые мелодии, пощипывая, словно струны, свои усы. В знак уважения нам подносили самые вкусные и изысканные травы. Стоило нам сказать что-нибудь, как все вокруг спешили почтительно выразить свое одобрение. Любое наше желание исполнялось. Конечно, все это могло вскружить голову такому еще не совсем созревшему и наивному молодому кузнечику, как Чуи! Поэтому я все время поучал его: «Ты, братец, не воображай, пожалуйста, что ты уже всего добился в жизни, и не собирайся почивать на лаврах. Помни, что жизнь — очень сложная и трудная штука».

И в самом деле, этой же зимой в государстве произошли очень важные события. К зиме, как всегда, люди собрали урожай. Побеги риса, золотившиеся на полях, были срезаны под самый корень серпами земледельцев, связаны в снопы и унесены на дворы и в амбары. На полях остались торчать только сухие стебли соломы. И все жители страны Тяу Тяу разом лишились пищи и крова как раз в то время, когда наступили холода. У детишек, выбегавших в поле, замерзали носы и уши, а по ночам нужно уже было укрываться одеялом. Тяу Тяу очень мерзли и все время согревали дыханием свои лапы, коченевшие от стужи. Небо потемнело и стало совсем серым, все время дули обжигающие, холодные ветры. Оставаться дальше жить в опустевшем поле стало невозможно, приходилось идти искать какое-нибудь место, где можно было бы укрыться от холода. И так каждый год с наступлением зимы Тяу Тяу стая за стаей вынуждены покидать насиженные места и отправляться на поиски зарослей дикого ананаса, в листве которого они прячутся и пережидают холодное и ветреное время года.

Во время этих походов всегда приходится сражаться и отвоевывать место для жилья, потому что зимой очень многие племена, так же как и Тяу Тяу, нуждаются в теплых жилищах.

И ввиду необходимости подобных войн каждое племя к зиме должно выбирать военачальника и создавать регулярную армию.

Всему этому очень обрадовался Чуи, а когда же речь зашла о скорой войне, он пришел прямо в восхищение. В то время под нашим с Чуи началом было около восьмисот Тяу Тяу, Као Као, Кань Катей, Богомолов и Муомов. Я собрал их всех и объявил:

— В ближайшее время мы отправляемся на поиски удобных и теплых жилищ. Все вы обязаны беспрекословно выполнять мои распоряжения, а также приказания Чуи, назначаемого мною заместителем главнокомандующего.