Она швырнула терку на стол и ушла.

Светлана долго закрывала за ней дверь. Все никак не могла накинуть крючок: руки дрожали. Это от злости на Клашку!

Нет, совсем не от этого. На Клашку она не злится.

Первый раз в жизни она не злится на Клашку.

Светлана вернулась в комнату, остановилась возле праздничного стола.

Она никогда не спрашивала мать, где она берет деньги. И не спрашивала никогда, трудно ли ей, легко ли…

Светлана села на диван, прижала к лицу горячие ладони.

Она не заметила, как за окном стали сгущаться сумерки.

Светлана электричества не зажгла. Оно ярко осветит комнату и праздничный стол, на котором торт и сладости, купленные на эти деньги…

Но почему именно на эти?

Ведь мать торгует цветами. Она продает по три-четыре букета в неделю. Она получает за них деньги!

Нет, на такие деньги роскошный именинный стол не устроишь, и в Крым на эти деньги не поедешь!

А отцовская пенсия? Ведь они получают пенсию!

Мать всегда говорила, что пенсия эта невелика. Ведь она и на отца-то сердится за то, что он умер, не оставив им большой пенсии. Мать всегда говорила, что пенсия идет на мелкие расходы…

«И не стыдно вам вот так… кормиться возле церкви?» — спросила тогда у Ленки Светлана.

Спросила с презрением! А сама?

Светлана быстро встала, включила свет.

Нет, дома оставаться она не могла. Она надела плащ, сунула в карман черный футляр-готовальню.

Она шла через площадь мимо темной, мрачной церкви, осторожно притихшей до завтрашнего утра…

Медленно спустилась она в Глебов овраг, поднялась на крыльцо теткиного дома, постучала.

— Кто это?

— Я, — ответила Светлана.

Дверь открыли. В дверях стояла Ленка.

— А, Светик-семицветик!

— Моя мама у вас?

— У нас. Давно сидит. Что-то торгуется с нашей Марьей Васильевной, ругаются, спорят. И Виктор твой у нас…

— Он не мой! — гневно перебила ее Светлана. — Не смей так говорить! Слышишь?

Ленка презрительно фыркнула.

— А чей же? Он скоро семинарию окончит, а ты школу. Вот и поженитесь. Твоя тетушка давно этим занимается — семинаристам невест ищет.

Светлана прикрыла лицо ладонью.

— Что с тобой? — испуганно спросила Ленка.

— Ничего. Пропусти меня.

— Проходи, проходи, — сказала Ленка, уступая ей дорогу. — Разве я тебе не велю? Постой, тут в сенях темно, я спичкой посвечу.

Она чиркнула спичкой. Ее слабый свет ударил Светлану по глазам ярче самого яркого прожектора.

— Так иди. Чего ж остановилась-то? — удивленно спросила Ленка.

— Я сейчас, — тихо ответила Светлана.

Сейчас она войдет в дом.

Вот только постоит немножко на пороге. Соберется с силами.

Потому что в дом этот нужно войти по-новому. Твердым шагом сильного человека.