– Ну, возможно, что об истории нашего края я кое-что и знаю, – протянул краевед, – да только здесь случай совсем другой.

– Говорите, говорите, – вновь заторопил Поморцева Андрей.

– Есть у меня одна мысль, – неспешно, точно сам проверяя свои слова на разумность, продолжил краевед. – Она давно приходила мне в голову. Несколько ковбойская, конечно, если можно так выразиться. В общем, хотел я как-то, чтобы, так сказать, восстановить справедливость, пойти да переписать на могильном кресте имя. Чтобы, значит, не «Пров Киржаков» на ней было написано, а «Аким Поморцев». Да только потом передумал. Не то чтобы побоялся, но каким-то неприятным мне все это показалось. А теперь я вот что думаю… – тут Поморцев скептически поморщился и замолчал.

– Николай Сергеевич! – опять взмолился Андрей.

– Боюсь, что моя идея вам не понравится, – покачал головой краевед. – Даже наверняка, что не понравится. В общем, я что думаю… – он опять сделал паузу, потом продолжил уже другим тоном: – Мысль моя, конечно, диковата. И даже несколько в стиле религии вуду. Но только и случай здесь, если в него вообще поверить, такой, что без оккультизма не обойтись. Короче говоря, я сейчас еще раз все взвесил и думаю, что простой перепиской имен тут не обойтись. Я предлагаю вскрыть могилу.

– Вскрыть могилу? – переспросил Андрей.

– Именно, – хмыкнул Поморцев, – чтобы дать выход неотомщенной душе Акима Поморцева. Можно предположить, что, если невинную душу столь символическим способом выпустить из могилы, эти разверстые врата во чрево земли призовут к себе того, чье имя написано на кресте, притянут его. Ибо могилы, молодой человек, не терпят пустоты.

В комнате воцарилась тишина. Андрей представил себя разрывающим могилу, и ком тошноты с новой силой подкатил к его горлу. Впрочем, как оказалось, к предложению Поморцева просто надо было немного привыкнуть. И уже через пару минут оно не казалась ему столь неожиданным. Разве сам он не хотел кропить могилу святой водой? Вариант краеведа, если можно так сказать, был более радикален. В любом случае вреда от него быть не должно. Зато, если получится… Предложение Поморцева подкупало Андрея тем, что не надо будет ловить Прова физически. Перспективы столкнуться нос к носу с Аниным отцом он боялся больше всего на свете.

– Ну? – скрипнул Поморцев. – Что думаете?

– Однозначно попробовать стоит, – кивнул Андрей. – Надо только купить лопату.

– Лопата у меня есть, – махнул рукой краевед.

– Хорошо, – снова кивнул Андрей.

– И я вам помогу в этом деле, молодой человек, – проскрипел Поморцев.

– Поможете? – не веря собственным ушам, воскликнул Андрей. – Вы серьезно, Николай Сергеевич? Вы поедете со мной на кладбище?

– Конечно, поеду, – пожал плечами краевед. – Ведь отчасти это и мое дело тоже. Часиков в девять вечера буду ждать вас на вокзале. Последней электричкой и отправимся.

– В девять вечера? – удивился Андрей. – Вы хотите отправиться в Погорельцево ночью?

– А когда же еще? – парировал Поморцев. – Хоть кладбище там и в паре километров от деревни, да все равно днем мы нашу «эксгумацию» сделать не сможем. Рядом дорога. Не Тверская-Ямская, конечно, да все же и на ней люди время от времени появляются. Я ведь был там несколько раз. Могила Прова на самом краю. Могут возникнуть вопросы. Да и покойничка какого-нибудь могут привезти. Кладбище-то действующее. Остается только ночь.

– Да, конечно, – согласился Андрей. – Но зачем нам электричка? Может, лучше такси заказать? Быстрее будет и удобнее.

– Да зачем же нам такси? – изумился краевед. – Ох, молодой человек, у стариков совсем другая манера мыслить. Это вам –  лишь бы удобнее. Не взирая на расходы. А мы умеем считать копейку.

– Знаете… – начал Андрей, которому хотелось сказать, что ради того, чтобы навек избавиться от кошмаров и крутящейся вокруг него сатанинской нечисти, он готов потратиться.

– Понимаю, понимаю, – опередил его краевед, – не тот случай, скажете вы, чтобы экономить. Да только послушайте и вы меня. Можно, конечно, и на такси. Но к чему нам лишний соглядатай? Вы об этом не подумали? Как мы объясним ему наши действия? На ночь глядя с лопатой на кладбище.

Андрей кивнул, признавая правоту старика.

– А сейчас отправляйтесь в свою гостиницу и постарайтесь вздремнуть, чтобы ночью не клевать носом, – проскрипел Поморцев.

Андрей сомневался, что ночью над разрытой могилой его начнет клонить в сон, но ничего не ответил старику, а снова лишь молча закивал.

37.

На вокзале Андрея встретил пронизывающий ветер. Он с воем хлестал в лицо жесткие струи проливного дождя, как будто предостерегал от чего-то. Тусклый свет фонарей, желтый и болезненный, едва пробивался сверху сквозь плотную водяную пелену. Он встретил Поморцева прямо возле входа в зал ожидания. Краевед сменил свое домашнее пальтишко на почти такое же, которое, однако, очевидно, считалось выходным

– Так, говорите, на велосипеде и глаза, как дула? – поприветствовав своего спутника, вдруг спросил Поморцев.

Андрей вздрогнул. Вот, значит, что произвело на его провожатого самое большое впечатление из всего его рассказа?

– Да, на велосипеде, – пробормотал он.

Поморцев протянул Андрею штыковую лопату.

– Вы уж простите, молодой человек, – скрипнул он, – но, так сказать, техническую часть операции вам придется взять на себя. Силы мои уж не те, что были. Возраст, знаете ли.

– Конечно, конечно, – закивал Андрей, с готовностью принимая лопату из рук краеведа. – Николай Сергеевич, вы просто не представляете, как я вам обязан.

– Потом будете благодарить, – заскрипел Поморцев и двинулся внутрь вокзала, направляясь, по-видимому, к кассам. – Тут ехать-то всего шестьдесят километров. Час с минутами. Без десяти одиннадцать будем на станции. До кладбища оттуда километра два, не больше. Так что к половине двенадцатого окажемся на месте.

Возле кассы Андрею пришлось настаивать на том, что он заплатит за оба билета. Краевед сопротивлялся.

– Вы так опоздаете, пока будете судиться да рядиться, – не выдержала кассир. – Отправление через десять минут.

Почти силой оттеснив Поморцева от окошка, Андрей купил билеты, и оба гробокопателя бросились на платформу. Не успели они занять места, как состав тронулся. Вагон был почти пуст. В нем, как в ванной после стирки, пахло мокрой одеждой. Андрей положил лопату под сиденье, расстегнул и снял промокшую насквозь и неприятно отяжелевшую куртку.

– Зря разделись, молодой человек, весьма зря, – проскрипел пристроившийся напротив него Поморцев.

– Мокрая, – развел руками Андрей.

– Я понимаю, – скрипнул краевед. – Да только сейчас куртка теплая от вашего тела. За час, да к тому же в сыром вагоне она не высохнет, а только остынет. Надевать будет неприятно. Но это еще не самое худшее. Просквозит вас тотчас на ветру, как только вы ее наденете. Поверьте старому следопыту. Уж сколько я исходил тут путей-дорог. И в отличие от вас на такси разъезжать мне было не с руки. Так что в холод и под дождем – пешочком, ножками, ножками. Наденьте куртку.

Андрей вынужден был признать правоту старика. Даже сейчас, спустя всего несколько минут, облачаться в нее было противно. Преодолевая неприятное ощущение, он застегнул куртку и сел на сиденье, скрестив руки на груди, чтобы хоть как-то согреться. Поморцев удовлетворенно хмыкнул, потом, потеряв, по-видимому, интерес к своему спутнику, нахохлился, уткнул подбородок в грудь и то ли задремал, то ли задумался.

Андрея, которому так и не удалось толком поспать днем, стало клонить в дрему. Он изо всех сил старался не уснуть. Вдруг Пров выследил их? В пустом вагоне неоткуда было ждать поддержки. Две старушки, что съежились в дальнем углу, не побегут звать на помощь. Да и некого особенно звать. В поезде-то. Андрей и так не надеялся на то, что сумеет справиться с огромным детиной. Но не заметить его заранее, подпустить к себе – означало бы верную гибель.