— Она мертва?
Цеса слышала отдаленный голос советника, но не могла найти силы даже для того, чтобы ответить на вопрос. Гират не знал, что на него нашло, не контролируя себя, он с силой потряс её за плечо и снова крикнул прямо в ухо:
— Она мертва?
Цеса приоткрыла один глаз, разлепила засохшие потрескавшиеся губы и прохрипела:
— Да.
Джог и Аратим, ошарашено смотрели на эту сцену со стороны, не успев даже понять, что происходит, а потом резко подорвались оттаскивать обезумевшего советника от ведьмы. Гират уже собирался подниматься, когда подскочивший Джог начал убирать его руку с плеча Цесы, заметив краем глаза, как разошлись две раны на лопатке. Аратим подоспел вовремя, чтобы приподнять советника с колен и отвести его к креслу в противоположном углу комнаты. Лиадэ смотрела на Гирата с укоризной и презрением, потому как считала такое поведение неприемлемым для взрослого опытного мужчины, который за время своего служения при дворе должен был научиться держать себя в руках, что бы ни случилось. Воздержавшись от комментариев, она прошла мимо мужчин на кухню, откуда послышался негромкий стук посуды и звук наливающейся воды. Через несколько минут Лиадэ вернулась с кипой чистых полотенец, простыней и ножом.
— Прошу помочь мне, молодые люди. Пожалуйста, прокалите его и разрежьте ткань на куски. У Вас хорошо получится. — С этими словами девушка протянула Джогу кухонный нож и простынь. Удивленный такой наглостью, браво все же нашел в себе силы улыбнуться легкому сарказму, прозвучавшему из уст Лиадэ, и принялся исполнять её просьбу. Не утруждая себя хождениями на кухню к очагу, Джог вытащил из внутреннего кармана фляжку, откупорил её и вылил содержимое на нож, отчего по комнате мгновенно разнесся терпкий запах сливовой водки. Проведя эту нехитрую манипуляцию, он со знанием дела начал кромсать ткань на полоски с удивительным усердием, так что Аратим даже залюбовался.
— Сейчас закипит вода, и будем обрабатывать раны. Её надо раздеть. Я предполагаю, что повозиться придется не только со спиной. — Лиадэ снова бесшумно покинула комнату, даже не взглянув в сторону Гирата.
— Везучий мерзавец… — пробубнил Джог, вспарывая простыню и с треском отрывая лоскут ткани.
Аратим взглянул на смертельно бледное тело, глубоко вздохнул и решительно направился к кушетке. Присев на колени около Цесы, он осторожно просунул руку под живот ведьмы, на секунду замер и прошептал:
— Будет больно…
Нащупав узел от пояса, он начал аккуратно протягивать его наружу, чувствуя, как ткань цепляется за обивку кушетки, шуршит, натягивается, причиняет ведьме весьма ощутимую боль. Передвигая пояс на спине, Аратим другой рукой, наконец, выудил сплетение нитей, так что можно было их развязать. Им владело странное спокойствие, как будто он делал что-то отвратительное для обычного человека, но привычное для него, как лекарь, надрезающий тело больного, чтобы извлечь гниющий орган. Распутав узел, Аратим начал вытаскивать пояс из-под тела Цесы, очень медленно и предельно осторожно, потому как не знал точно, есть ли открытые раны на животе. Покончив с этим, он оглянулся на Джога, уже заканчивающего готовить перевязочные лоскуты, слегка задумался, переводя взгляд с блестящего лезвия на тело Цесы, после чего протянул руку и коротко бросил:
— Дай нож.
— Тима, не глупи… — начал было отрабатывать свой сарказм Джог, но осекся под решительным взглядом специального поверенного и без пререканий вложил рукоять в открытую ладонь.
Аратим надрезал кусок, соединяющий между собой рукава тонкой оборванной полоской на шее, просунул руку под ребра ведьмы, слегка приподнял практически невесомое тело и ловко стянул левый рукав. Несколько ран на спине тут же покрылись каплями крови. Аратим раздосадовано выругался и проделал ту же самую процедуру с правой рукой. Стянуть подол оказалось проще всего и, небрежно бросив на пол окровавленное платье, специальный поверенный смог с облегчением вздохнуть. Тень сожаления скользнула по его лицу, когда его взору открылось изуродованное тело в ожогах, ранах, проколах, тощее и грязное.
— Нда… жесть. — Констатировал Джог, стоя за спиной Аратима и исследуя результат двухнедельного пребывания во дворце Принцессы Арно.
— Главное, что жива. — Коротко бросил специальный поверенный и обернулся на звук открывающейся двери: Лиадэ заносила в комнату таз с кипяченой водой.
— Принесите, пожалуйста, с кухни два стула, таз холодной воды и кувшин. — Распорядилась девушка, проходя мимо своих гостей к кушетке. Джог и Аратим дружно пошагали в кухню и даже ни разу не съязвили, проникшись важностью момента.
Когда все было готово, Лиадэ заняла место рядом с телом Цесы, обмакнула полотенце в кипяченую воду и начала осторожно протирать липкую грязную изрезанную спину. На пол покапала окрасившаяся в красный цвет вода с частичками дорожной пыли и запекшейся крови. Казалось, что время остановилось: прежде чем пятое полотенце отправилось в стирку, прошла целая вечность. Аратим напряженно следил за действиями девушки, и каждый раз невольно вздрагивал, как будто это по его открытым ранам проводили шершавым мокрым полотенцем. Закончив со спиной, Лиадэ промыла руки и ноги Цесы, аккуратно промачивая ожоги чистой ледяной водой из кувшина. Хриплое дыхание ведьмы при этом периодически останавливалось, но новая боль заставляла её со стоном каждый раз делать очередной вдох. Лиадэ кинула очередное полотенце в красную груду тряпок, вытерла тыльной стороной ладони пот со лба и взглянула на Аратима.
— Мне нужно, чтобы Вы её перевернули на бок и удерживали в таком положении.
"Какой вежливый приказ, Нашему Величеству бы у неё поучиться", — пронеслось в голове Аратима, когда он обогнул кушетку и начал прикидывать, как бы так исполнить просьбу Лиадэ, чтобы не травмировать Цесу. Поняв сомнения специального поверенного, Лиадэ протянула ему смоченное в кипяченой воде полотенце, которое Аратим приложил к спине ведьмы, после чего осторожно приподнял её, ощутив под своей рукой каждое выпирающее ребро.
В первую же минуту глаза девушки расширились от страха и удивления, стоило ей только взглянуть на уже порядком затянувшееся клеймо. Быстро совладав с собой, Лиадэ начала промывать грудь и живот, спускаясь к ожогам на бедрах и икрах. На шрамах отчетливо были видны прилипшие ворсинки от черного платья, которые никак не хотели смываться, пахло паленой кожей и кровью. Аратим наблюдал за процессом со смесью беспокойства и закипающей злости. Каждую рану, которую пришлось разбередить, он считал своим личным оскорблением и жалел только о том, что смерть Принцессы Арно — дело не его рук. Тем временем Лиадэ почти закончила работу, добравшись до интимных мест. Её рука дрогнула, она на мгновение остановилась и как-то странно посмотрела на Аратима. Осторожно отодвинув одну ногу, она приложила белое полотенце к внутренней стороне бедра, после чего перевернула его, продемонстрировав красный кровяной след. Аратим непонимающе следил за её действиями, полностью сосредоточившись на том, чтобы не причинить еще больше вреда и без того израненной спине.
— Её насиловали… — проговорила Лиадэ, чувствуя, как они вторгаются во что-то настолько личное, что всем присутствующим сразу же стало не по себе. В комнате воцарилось неловкое молчание. Гират прикрыл рукой глаза, Джог переводил взгляд с окровавленного полотенца на Аратима и обратно, видимо, ожидая, что тот первым отреагирует хоть как-то на это заявление. Взгляд специального поверенного застыл на несколько мгновений, тщательно скрываемые эмоции рвались наружу, но, как всегда, не находили выхода. Лиадэ глубоко вздохнула и продолжила обрабатывать раны. Несколько минут тишины закончились негромким плеском отправленного в таз последнего полотенца, после чего женщина потянулась, размяла затекшую шею и поднялась со стула.
Цесу аккуратно уложили на живот, смазали все раны на спине очередной чудодейственной мазью из запасов Аратима, и оставили, наконец, в покое, дав ей возможность прийти в себя самостоятельно.