- Сашенька, Сашенька, я запрещаю! Ты слышишь? Я запрещаю! - заорал побелевший начальник. - Ты никуда не пойдёшь! Я запрещаю!

  - Решай судьбы города, - негромко ответила отцу Белкина, - а в мою жизнь не лезь. И не называй меня Сашенькой, не люблю.

  - Вот упёртая дура! Тебя убьют же!

  - Не страшно. Меня вон товарищ заждался, - махнула она рукой в сторону медведя-лешего.

  - Не пущу! Кузнецов, скажи что-нибудь, что ты молчишь. Она ещё дитя. Её убьют.

  Маг поглядел на начальника и встал с кресла первого ряда зала, в которое сел десять минут назад.

  - Товарищ полковник, я с ними.

  - Какой с ними?! Ты что несёшь?!

  - Мы команда. Как в том кино. Один за всех и все за одного, - ответил чудотворец. - Фотиди?

  Та пожала плечами и спрыгнула со сцены, направившись вслед за бородачом.

  - Вас всех поубивают, - охрипшим голосом выдавил из себя начальник, сев на пол.

  - Прорвёмся с божьей помощью, - произнёс Николай.

  - Ты всё ещё веришь в него? - тихо спросила Ангелина, поравнявшись с товарищем.

  - А во что мне ещё верить? Он есть. И я верю.

  Мы вышли из тёплого концертного зала, миновали большой звенящий эхом холл и вышли на холодный ветер зимы. Свежий снег, припорошивший дорожки маленького парка, скрипел под ногами.

  - Кто-нибудь умеет водить? - спросил я у друзей.

  - Ну, у меня права есть, - ответил Кузнецов. - А к чему ты спрашиваешь? У тебя машина есть?

  - Нет, но сейчас будет.

  Я шагнул на проезжую часть и стал высматривать транспортное средство, не обращая внимания на гудящих и орущих под лобовым стеклом водителей. Люди спешили домой, не понимая, почему всем сказали закончить рабочий день. А я тут я нарисовался на середине оживлённой улицы, с красным бархатным мешком.

  - Тебе какая машина привычнее?

  - Дома стоит Тойота Приус, но нам по бездорожью надо, так что давай Ниву. И проходимость хорошая и жрёт мало.

  Я кивнул и выцепил в гудящем потоке нужную машину. Водитель, ничего не подозревая о своей участи, ехал прямо к нам. Когда до него осталось несколько метров, я поднял руку и раскрыл ладонь. Серебристая Нива-Шевроле немного проехала юзом на застопоренных колёсах, и остановилась. Всего-то стоило телекинезом нажать на тормоз. Правда, она заглохла, но это не страшно. Не насовсем же.

  Водитель выскочил из автомобиля и разразился отборным матом, то ли проклиная движок, то ли грозя карами нам. Мне некогда было извиняться. Я сделал ещё один жест, и мужика откинуло назад на три метра.

  - Садимся.

  - Проблемы будут. Мы же ограбление совершили, - произнесла Фотиди.

  - Война всё спишет, - буркнул я, закинув божественный хлам под ноги переднего пассажира и садясь сам. - Не Лексус, с получки отдам, если в суд подаст. А полицию сейчас он не вызовет, сотовой связи нет.

  Товарищи запрыгнули в автомобиль. Николай повернул ключ и щёлкнул пальцем по приборной панели.

  - Полная.

  Машина завелась, и мы поехали.

  Глава 36

  Чем дольше мы ехали, тем явственнее становилось видно, что город уже выходил из мирного существования. Натужно выла сирена, то заглушая своё громкое у-у-у-у, то снова начиная реветь. Машины сплошным потоком ехали к центру города, туда где власти обещали безопасность. Люди толпами шли по тротуарам, неся на руках маленьких детей и самые ценные вещи.

  Ещё немного погодя стали видны следы воздействия ядерного удара. Нет, руины начались позже, а сейчас дома стояли только лишь с чёрными провалами выбитых стёкол. Троллейбусы стояли, замерев прямо там, где их застало повреждение линий электропередач. Рогатый транспорт был брошен на произвол судьбы, водители даже не удосужились закрыть двери.

  А потом я понял, почему разрушений так мало. Впереди привычный город обрубался по некой линии. Даже некоторые здания, стоящие на этой черте, различались своими углами. Один подъезд щеголял только лишь выбитыми окнами, а второй встречал треснувшей стенкой и осыпавшейся крышей. Вдоль этой границы воздух чуть заметно колыхался, а в аурном зрении виднелась фантомная преграда. Даже снег примялся ровной, словно вытоптанной привидениями тропинкой. Скорее всего, это божества, объединив усилия, создали защиту вокруг своих территорий.

  Машина, взвыв от натуги двигателем, пересекла громадный силовой барьер. Нас на короткое время вдавило в спинки кресел упругой силой.

  Городской квартал вокруг нас дальше был пуст. Люди, те, кто остались целыми, в панике покинули свои жилища. Ветер набивал снежной крупой оставленные на произвол дикой стихии помятые и осиротевшие автомобили. Машины ощерились частыми сетками трещин на стёклах, спрятав от внешнего мира свои салоны.

  Мы поехали совсем медленно, опасаясь наскочить на неожиданные препятствия. Людей не попадалось.

  Все эти разительные перемены окружающей действительности происходили, всего лишь, вдоль по одной длинной-длинной улицы, именуемой Многостанционной. Она тянулась от самого кольца, что было на выезде с Димовского моста, переходила в пригородную магистраль, а затем упиралась в аэропорт, практически никуда не сворачивая. Вдоль неё стояли жилые дома, автомастерские и супермаркеты, делая такой же, как и остальные городские улицы. В обычный день этот путь можно было проделать от силы за час, и то если в пробку попадёшь. Но сейчас другое время и другие обстоятельства.

  Нам не нужно было место бывшего аэропорта, наверняка превратившегося в огромную воронку с обломками прилегающих к нему зданий. Дальше ехать всё равно было невозможно из-за разрушенной эстакады над железнодорожными путями. Оставалось всего несколько километров в сторону.

  Мы взяли оружие, которое было на случай непредвиденных ситуаций во время городского собрания, и наспех рассованные по карманам плашки не то с благословениями, не то с проклятиями богов. Жалко было бросать Александру шатало. Я аккуратно взял её за плечи.

  - Что с тобой?

  - Смерти, много смертей. Они вокруг. Они ещё здесь.

  - Ну ладно, Бельчонок, главное, мы живы. И мы должны спасти наших друзей.

  - Я знаю, но мне плохо. Очень плохо. И эта серая муть. Мне читали. Это похоже на туман. Я не видела туман никогда, но именно так я себе его всегда представляла. Сплошная монохромная мгла, такая, что дальше сорока шагов ничего не видно.

  - Радиация, - произнёс Кузнецов, - нам надо побыстрее проскочить.

  - Навигатор не работает, - пробубнила Ангелина, - прямую дорогу знает кто?

  - Знает.

  - Кто? Крысы радиоактивные?

  - Нет. Вон тот чудо-грач, - ответил я, показав пальцем на здоровенную чёрную птицу, которая сопровождала нас всю дорогу.

  Во́рона я заприметил давно, как только подъехали к границе зоны разрушений, но связал его с тем же пернатым, что каркал человеческим голосом во время боя с духом-некромантом, только сейчас. Ауры и взаправду плохо различались в этом атомном мареве, но я всё равно угадывал в птице знакомые черты.

  - Ты, походу, больной стал, раз всяких чучел в навигаторы назначаешь, - бросила в мой адрес Фотиди, скрестив руки на груди и сжав губы.

  Она нервно зыркнула на ворона, а затем пнула кроссовком колесо машины. Кузнецов тяжело вздохнул и опустил взгляд.

  - Ворон поможет, - неожиданно вступилась за меня Александра.

  - Да? С чего бы это?

  - Он не просто птица. Чувствуются отголоски разума, доброжелательного к нам разума.

  Я кивнул и шагнул к чёрному гостю, чистящему перья, деловито сидя на торчащей из куска бетона арматуре. При моём приближении ворон громко каркнул и отлетел подальше, а потом отрывисто захохотал.

  - Кар-р-р. Догада-а-ались. Кар-р-р.

  При звуке нечеловеческого голоса Николай вздрогнул и перекрестился. Всё что нужно для марша было на нас, поэтому с горечью бросили машину и пошли через железную дорогу мимо опрокинутых и исковерканных вагонов. Вспомнилась старая игра про Чернобыль. Примерно так я себе это всё представлял, только декорации сейчас натуральные.