В Фальзиэле обосновались учреждения Института — первоначально Дендрологического института, со временем превратившегося в правительственную организацию, осуществлявшую как исполнительные, так и судебные полномочия по всей территории Мирстена.

Выдержка из «Путеводителя по планетам»:

Фальзиэль

«Путешественник может посетить многие столицы Ойкумены, но вряд ли повстречает город, сравнимый с Фальзиэлем в том, что касается архитектурного единообразия.

Фальзиэль занимает почти квадратное поле со стороной меньше полутора километров в длину. Строительство каких-либо дополнительных или пригородных кварталов, выходящих за эти границы, строго запрещено. Вдоль проспектов высятся величественные здания, насчитывающие до семи этажей, хотя во многих случаях они ниже. Все они построены в соответствии с одними и теми же стандартами, отличаясь одно от другого лишь размерами, и у всех одинаковые фасады, благодаря какому-то волшебству пропорциональных соотношений производящие не поддающееся определению впечатление безукоризненной элегантности. На крыше каждого здания красуется купол из блестящего красно-коричневого дерева, со стройным шпилем на вершине.

Обитатели Мирстена — практичные люди, парадоксальным образом подверженные, однако, боязни призраков и других сверхъестественных существ, населяющих, по их мнению, безлюдные темные места. Подобные верования больше всего распространены в уединенных горных селениях, где дождливыми ночами местные жители собираются вокруг очагов и рассказывают детям зловещие басни, повторяемые из поколения в поколение».

В свое время «Гликка» опустилась на поле космопорта Фальзиэля. Косые лучи вечернего солнца оттеняли очертания волшебного города, усеянного сотнями лакированных куполов из красного дерева.

Сразу по прибытии Малуф и Мирон прошли к зданию портового управления, чтобы договориться о разгрузке товаров. В этом здании они нашли кабинет со следующей надписью на двери:

«НАЧАЛЬНИК КОСМИЧЕСКОГО ПОРТА

АРМАН РУФТ

ЗАХОДИТЕ!»

Два астронавта сдвинули дверь в сторону и вступили в помещение со стенами, обшитыми панелями бледно-коричневого дерева. За конторкой стоял человек средних лет и среднего роста, с заметным брюшком, что свидетельствовало о пристрастии к легкой жизни. У него было круглое веселое лицо под копной густых белоснежных волос. Как только Малуф и Мирон приблизились, бонвиван отложил в сторону большую оплетенную керамическую бутыль, изучением каковой он занимался, и радостно, слегка нараспев приветствовал посетителей: «Господа, перед вами — начальник космического порта, вы меня нашли! Меня зовут Арман Руфт, я к вашим услугам».

Малуф представился и представил Руфту Мирона: «Мы работаем на борту звездолета «Гликка» — только что прибывшего, как вы, несомненно, могли заметить. Мы привезли в Фальзиэль товары из Какса и готовы их разгрузить, когда это будет удобно».

«С разгрузкой придется подождать до завтра, так как складские рабочие уже разошлись по домам».

«Это нас вполне устроит, — откликнулся Малуф. — У нас будет возможность познакомиться с вашей достопримечательной столицей».

Руфт усмехнулся и покачал головой: «Если ваши ожидания мало отличаются от представлений большинства астронавтов, оказавшихся в незнакомом городе, скорее всего вы будете разочарованы. У нас нет никаких питейных заведений или ночных клубов, где люди могли бы вволю развлекаться по своему усмотрению. В общем и в целом мы — в высшей степени сдержанный и трезвый народ».

Капитан Малуф удивленно рассмеялся: «Трудно поверить, чтобы такой великолепный город выстроили в высшей степени сдержанные люди!»

«Сдержанность и архитектурное великолепие вполне совместимы, — возразил Руфт. — Вероятно, существование Фальзиэля как такового объясняется именно сдержанностью». Начальник космопорта переводил взгляд с Малуфа на Мирона и обратно: «Вас это озадачивает?»

Капитан развел руками: «Вы можете как-нибудь объяснить этот парадокс?»

«Несомненно. Объяснение не займет много времени, но от разговоров пересыхает горло — к счастью, у нас есть возможность его промочить».

Руфт поставил на конторку три стаканчика и, приподняв тяжелую оплетенную бутыль, налил в каждый немного рыжеватой жидкости и подвинул два стаканчика поближе к астронавтам: «Это наша лучшая сливовица! Новичкам рекомендуется относиться к ней с почтительной осторожностью».

Малуф и Мирон взяли стаканчики и не преминули заметить изящную, искусно выполненную резьбу на стенках этих маленьких цилиндрических сосудов из плотного темного дерева.

Руфт поднял свой стаканчик и провозгласил тост: «За здоровье высоких деревьев и плодородных женщин!» Опрокинув в глотку содержимое стаканчика, он звучно проглотил его.

Малуф и Мирон попробовали сливовицу осторожнее — душистый крепкий напиток сразу бросался в голову. В конечном счете, однако, они последовали примеру Руфта и допили остающееся зелье залпом, мгновенно ощутив взрыв распространяющегося по всему телу тепла.

«Налить по второй? — с надеждой спросил начальник космопорта. — На одной ноге далеко не ускачешь, одной выпивки надолго не хватит!»

«Может быть, чуть попозже, — слегка охрипшим голосом отказался Малуф. — Я говорю, конечно, только от своего лица».

«Да-да, лучше немного подождать», — согласился с капитаном Мирон.

Руфт, однако, налил себе второй стаканчик и тут же отправил его содержимое в глотку.

«Ага! — начальник космопорта облегченно вздохнул. — Теперь можно смело перейти к делу. Вообразите себе происходившее шестьсот лет тому назад, когда наш древний портовый город, Скольпнес, был разрушен великим наводнением. Несмотря на потоп, в те времена мы процветали, и комиссары Дендрологического института предложили выстроить столицу заново — таким образом, чтобы она достойно символизировала коммерческие успехи Мирстена.

Как раз тогда на нашей планете гостил гениальный архитектор по имени Рийбан Трилль. Спроектированные им здания встречаются на многих планетах Ойкумены. Трилль заслужил завидную репутацию исключительно одаренного и компетентного специалиста, а на Мирстене он поселился, чтобы закончить свои дни в тишине и покое. Комиссары с самого начала решили, что руководство их проектом будет поручено Триллю, хотя архитектор был уже далеко не молод, и к тому времени его здоровье изрядно пошатнулось.

Надеясь использовать его таланты и опыт, комиссары предложили Триллю разработать план застройки нового города. Он рассматривал предложение неделю, после чего представил в ответ перечень условий, на которых он согласился бы взяться за руководство проектом. По существу, он требовал предоставить ему неограниченный контроль на всех этапах проектирования и строительства, не оставлявший никакой возможности для постороннего вмешательства или влияния. Комиссары могли только принять или отвергнуть его условия, в полном объеме. Никакие уступки или компромиссы не допускались.

Комиссары неохотно согласились выполнить требования Трилля. Был заключен договор, подписанный обеими сторонами и торжественно скрепленный печатью Дендрологического института. Трилль немедленно приступил к работе. Произвели геодезическую разведку, разметили координаты будущих перпендикулярных проспектов, и на участке рядом с центральной площадью возвели здание-прототип — в окончательном виде это было семиэтажное сооружение, изготовленное исключительно из драгоценного коричневато-красного дерева и увенчанное великолепным полусферическим куполом. Впоследствии в этом здании разместилось управление Дендрологического института.

Прототип заслужил всеобщее одобрение — даже критики Трилля замолчали. Но именно в этот момент, когда карьера Трилля была в зените, здоровье предало его. Трилля хватил апоплектический удар; ему спасли жизнь, но он остался паралитиком, почти неспособным говорить и двигаться.

Трилль понимал, что не сможет закончить проект строительства города в том виде, в каком он его задумал, но в то же время ему пришла в голову идея, послужившая решением всех возникших проблем. Одним росчерком пера архитектор приказал строить все городские здания в строгом соответствии с теми стандартами, которые применялись в отношении прототипа; разрешалось изменять только размеры зданий, но не их пропорции.