— День добрый, ребята!

Мы обернулись. Рядом стояли двое мужчин среднего возраста, оба в плавках, и я подумал, что лицо одного из них кажется мне смутно знакомым.

— И вам не хворать, — первым из нас среагировал Бугор.

— Мы тут компанией неподалеку расположились, — сказал тот, что показался знакомым, — и стали непроизвольными слушателями песен, которые исполняет этот молодой человек. Кстати, как вас зовут?

— Егор.

— Меня Алексей, а это Володя.

Мы обменялись рукопожатиями, и тут меня словно опять пронзщил электрический разряд.

— Постойте. А ваша фамилия не Леонов?

— Точно, Леонов, а откуда ты меня знаешь?

— Ну вы же космонавт…

Блин, он же еще не летал, полетит, насколько я помнил, в 1965 году, и станет первым космонавтом, вышедшим в открытый космос. Но это все в будущем, сейчас-то его никто не знает.

— Вот, Лешка, слава мчится впереди тебя, — усмехнулся его спутник. — Еще не летал, а уже подростки тебя узнают.

— Да какая слава, Володь… Слушай, парень, а правда, откуда ты меня знаешь?

— Э-э-э… В какой-то газете была фотография первого отряда космонавтов, вот ваше лицо и запомнилось.

— Надо же, кто бы мог подумать… Кстати, Володя у нас тоже член первого отряда космонавтов, Комаров его фамилия.

Вот ведь, а Комарова я не узнал. Зато помнил, что он погибнет во время посадки, и всего через несколько лет. Вот только точный год трагедии выпал из памяти.

— Жалко, нет фотоаппарата, а то бы сфотографировались на память, — встрял Сява. — Батя с мамкой обалдели бы.

— Так у нас есть, ребята, давайте сфотографируемся, — предложил Леонов. — А фото мы вам потом вышлем, вы только адреса свои оставьте. Или лучше один кто-нибудь, так легче будет, мы ему все пять… нет, шесть фотографий и отправим.

— Клево! — подпрыгнул Сява, да и остальные парни оживились.

— Вот только мы подошли узнать, чьи песни, Егор, ты пел сейчас.

— Это он сам сочиняет, — ответил за меня Муха.

— Серьезно?

Я пожал плечами, мол,

— А я-то думаю, вроде раньше этих вещей не слышал. И очень, я вам скажу, неплохие песни. Даже жалею, что магнитофон с собой не захватили из Звездного городка.

— А вас что, так вот отпускают отдохнуть на природу? — это уже спросил я.

— Редко, но случаются у нас праздники, — усмехнулся Комаров. — На пару дней отпустили с семьями повидаться. Вон наши жены там сидят, и дочки мои, — кивнул он в сторону небольшой компании из двух женщин и двух девочек. Причем одна из женщин была явно беременной, хотя и скрывала живот под сарафаном. Вряд ли это жена Комарова, беременная третьим, тем более что дочки в этот момент щебетали с другой женщиной.

— Значит, сам сочиняешь песни? — вернулся к теме беседы Леонов.

— Есть такое.

— И поешь только в компаниях?

— Эти — да, а другие вы скоро услышите в исполнении Бернеса, Мулермана, Пьехи, Миансаровой, Клемент…

— Лидии Клемент? Это же моя любимая исполнительница! А что она будет петь?

— "Нежность". Если хотите, могу попробовать ее исполнить под гитару, чтобы вы имели представление о песне.

— Конечно, хотим! Только, знаешь что, Егор, давай вернемся к нашим, девочкам тоже интересно будет послушать. А то далековато все-таки…

В общем, мы всей компанией переместились к женам и детям космонавтов, где я и спел "Нежность". После нескольких секунд затишья беременная супруга Леонова тихо сказала:

— Ребята, это же про вас песня, про космонавтов.

— Точно, а я-то думаю, чего это меня так пробирает, аж до костей, — поддержал Комаров. — Парень, ты настоящий талант, если придумываешь такие песни.

— А мы это, фотографироваться будем? — вылез Сява.

— Что? Ах да, конечно. Валя, будь добра, подай фотоаппарат.

В руках Комарова оказался "Зенит-С", судя по надписи на передней панели.

— Так, кого бы попросить нас всех сфотографировать. Эй, молодой человек! Да-да, вы. Будьте добры, сфотографируйте нас. Да, здесь все просто, вот спуск, смотрите в видоискатель.

— Ну что, все готовы? — спросил новоиспеченный фотограф. — Три-четыре! Еще разок? Хорошо. Замерли, улыбаемся… Отлично! Держите ваш аппарат.

Мы поболтали еще минут десять, после чего космонавты, поглядев на часы, с сожалением отметили, что им нужно собираться, потому что вечером они обязаны быть в расположении воинской части, расположенной на территории Звездного городка. Напоследок записали мой адрес, пообещав выслать фотографии на всех, посоветовали не злоупотреблять пивом и отбыли восвояси.

А я в этот день стал настоящим героем в глазах моей девушки. И через несколько часов, проводив Лисенка до подъезда ее дома, я на прощание был вознагражден легким поцелуем в губы. А вечером я не мог уснуть. Не потому, что вспоминал этот поцелуй, хотя не вспоминать его было невозможно, а потому, что моя спина жутко обгорела, и я мог лежать только на животе. Представляя, как в течение ближайших дней с меня начнет слезать шкура, я сумел задремать только далеко за полночь.

Глава 9

1 сентября 1961 года с чувством легкого благоговения я переступил порог здания, находящегося по адресу Мерзляковский переулок-11. Ну вот я и студент Академического музыкального училища при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского! В прошлой жизни мои достижения ограничились обычным музыкальным училищем в Рыбинске, об академучилище я мог только мечтать. Может быть, я и вернулся в прошлое, пусть и в другое тело, чтобы получить шанс начать все сначала уже на более высоком уровне?

Естественно, по случаю 1 сентября я был одет в свой лучший костюм. Нужно будет на днях забежать в магазин, прикупить что-нибудь попроще, на повседневку. Благо что с деньгами особых проблем сейчас нет, от "Апогея", а особенно от музыкантов из "Арагви" денежные средства поступают регулярно. И похоже, доблестная милиция в лице майора Бутыльникова почему-то на это предпочла закрыть глаза. Неужто так подействовала песня об их нелегкой работе?

А скоро… А скоро, надеюсь, начнутся официальные отчисления. Во всяком случае, Бернес уже выступил с песнями "Журавли" и "С чего начинается Родина" на правительственном концерте по случаю какой-то знаковой даты. Концерт передавали по радио, мама его услышала случайно на работе. Так же случайно услышала и песню "Нежность" в исполнении Лидии Клемент. О моем авторстве она узнала благодаря дикторам, которые исправно озвучивали мою фамилию и на правительственном концерте, и в студии, перед тем, как поставить запись нового шлягера Клемент.

Все же я безмерно благодарен Блантеру, бескорыстно помогавшему мне искать исполнителей для своих песен и лично с ними договаривавшемуся. Позвонив ему в начале августа, узнал, что удалось пристроить практически все мои песни. Только Магомаев еще никак до Москвы не доедет, чтобы ознакомиться с творчеством юного дарования, почему-то остановившего свой выбор на еще малоизвестном бакинском исполнителе. Обещал по осени найти время, чтобы приехать.

Вот что бы я без Блантера делал? Наверное, в итоге пробился бы к слушателю, но позднее и с большими энергозатратами. Все-таки неоценимую помощь мне оказался Матвей Исаакович, и типун тому на язык, кто костерит всех евреев под одну гребенку.

А спустя пару недель после разговора с Блантером к нам домой приехала молоденькая корреспондентка "Комсомольской правды" с долговязым фотографом. Девушку звали Юлия, и визит такой персоны всю нашу коммуналку поставил на уши. К этому времени ее обитатели уже знали, что я заделался композитором и поэтом-песенником, причем в большинстве своем искренне за меня радовались, хотя вот Павлина Терентьевна, например, то и дело подкалывала. Мол, скоро станешь, Егорка, миллионером, съедете небось из наших-то хором? А что, давно бы съехали, но для этого действительно нужно стать если не миллионером, то где-то рядом, чтобы появилась возможность купить кооперативную квартиру. Или получить бесплатно, как известный и прославенный композитор, но до таких вершин мне еще пахать и пахать. Не вываливать же все песенные достижения будущего за один год! Меня люди просто не поймут, и без того, думаю, многие сомневаются, что 15-летний оболтус способен выдавать на гора такое количество шлягеров.