— Конечно не против! Я заранее уверена, что песня замечательная.
— И вот тут я не буду возражать.
Мы вместе в голос рассмеялись, на нас тут же зашикала какая-то бабушка в очках, видно, дежурная, пришлось сбавить обороты. А после того, как Лида отработала свой номер — незнакомую мне песню на музыку Баснера и стихи Дербенева — мы уединились в одной из комнатушек ЦДРК, где следующий час посвятили музицированию.
— Пою — и слезы наворачиваются, — констатировала Лида, когда решили, что пора заканчивать.
— Да уж, сам сочинял — чуть не плакал.
Хотя у меня-то слезы наворачивались от мысли, что стащил я песню у своего друга Володи Мигули, которого не станет в середине 90-х. Боковой амиотрофический склероз, от которого еще не придумали спасения, да и покушение ускорило течение болезни. Мда, как говорится, давился, но жрал. Это точно про меня.
Последние дни перед отлетом прошли в суете, да тут еще Катька огорошила, что они с ее возлюбленным собираются в сентябре сыграть свадьбу.
— Вы что, не могли на август мероприятие запланировать? — набросился я на нее. — Ведь я же из Лондона не смогу прилететь специально на ваше бракосочетание! Нет, может, меня и вызовут на товарищеский матч с югославами, но он 4 сентября, а вы расписываетесь 11-го, следующую субботу. Да даже если бы и четвертого — кто бы меня отпустил перед игрой?
— Ну что ты кипятишься, мы вчера только заявление подали, а там, оказывается, настоящая очередь.
— Все с вами ясно… А жить где думаете? Я все равно улетаю, наверное, и живите в нашей 3-комнатной…
— Игорь настаивает, чтобы мы снимали квартиру.
— Независимости захотел, значит… Ну-ну.
Оно и понятно, жить в чужой квартире — не каждому мужику приятно, если он хочет чувствовать себя полноценным главой семьи. Но ладно бы нормальная хата, своя, а то ведь мыкаться по съемным… Сам прекрасно помню, как мотался от одной квартиры к другой, когда первое время жил в Москве.
— А знаешь что… Сделаю-ка я вам свадебный подарок. Был позавчера на собрании в Союзе композиторов, узнал, что начинают строить кооперативный дом, а пайщиков не добирают. Так что мне будет еще не поздно впрячься, купить для вас 'двушку', например. Как вы на это со своим Игорьком посмотрите?
— Егорка, ты золото!
Катька повисла на мне, прижимаясь к моей груди своими объемными выпуклостями, и я невольно крякнул. Не будь я братом по крови — точно возбудился бы. Хотя… Нет, блин, нужно, судя по всему, снова бежать под холодный душ. Беда просто какая-то с этими бабами.
5 августа, накануне отлета, мы с Лисенком устроили прощальный вечер. В свободной от посторонних квартире почти три часа предавались плотским утехам. А напоследок я узнал такое, что чуть в обморок не грохнулся.
— Ежик, хочу тебе что-то сказать, — тихо произнесла одевающаяся Ленка, не поднимая глаз.
— Что любишь меня? Я тебя еще больше люблю.
— Нет… Ну, в смысле, люблю, конечно, просто… Просто у меня задержка месячных.
Оп-па! Вот это финт ушами! Я так и сел, непроизвольно ощупывая глазами живот подруги. Если срок и есть, то небольшой, пока еще ничего не заметно.
— Нормально, — пробормотал я. — У гинеколога была?
— В женской консультации? Еще нет, вот хотела на днях сходить… Егор, я не хочу делать аборт, не хочу убивать нашего ребенка! — с жаром выдохнула мне в лицо Ленка.
— А кто говорил про аборт? Если у нас будет ребенок — я только рад. Правда, родителям еще нужно сказать, твоим и моей маме, да еще учитывая мой контракт с 'Челси'…
— Я думала про это, ничего, рожу — и мы будем тебя ждать с дочкой. Родители помогут, я уверена.
— Почему с дочкой?
— Я знаю, что будет дочка.
— Ну, в принципе, хоть бы кто, лишь бы здоровый, — изрек я философски. — Небось уже и имя придумала?
— А как же — Анастасия.
— Почему Анастасия?
— В честь моей бабушки, ты же знаешь ее, какая она у меня замечательная!
— Ну да, имел честь… А что, нормальное имя, Анастасия Егоровна — звучит. В общем, как посетишь гине… женскую консультацию — сразу пиши, а то я там от разных мыслей с ума сойду… Блин, а ведь нужно будет тогда и свадьбу сыграть. Не станешь же ты рожать, не будучи замужней женщиной! Если ты беременна, и если меня вызовут на игру сборной 4 сентября, то как раз могли бы и сыграть.
— Ага, а ты знаешь, какая очередь в ЗАГС?
— Точно, мне же Катька говорила…. Они, кстати, со своим хахалем женятся 11 сентября, представляешь! А заявление подали вот только на днях. Ничего, задействую связи, за один день распишут, — уверенно заявил я, подумав задним числом, что мог бы и для сестренки постараться с более ранним сроком росписи.
Провожать меня в 'Шереметьево' утром следующего дня заявились все: и мама с Андрейкой, и Ильич, и Катька с Пашкой, и бабушка с дедушкой, и Лисенок… Это не считая Ряшенцева, который приехал меня лично напутствовать.
— Егор, помни, что за тобой — вся советская страна, весь советский футбол, — дыша на меня табаком, наставлял президент Федерации футбола. — Не урони, так сказать, честь, держи высоко знамя советского спорта!
— Понял вас, Николай Николаевич, не подведу! — пообещал я исполненным драматизма голосом.
Ну а дальше прощание, объятия, слезы… С Лисенком при всех, не скрываясь, целуемся в губы, и вот я уже смотрю из иллюминатора на проносящиеся под шасси самолета плиты взлетно-посадочной полосы. До свидания, Москва, и здравствуй, Лондон!
Глава 11
Думал, в самолете отосплюсь за несколько часов полета, да где там! Моим соседом оказался собкор 'The Guardian' в Москве, представившийся Джонатаном Хэмфри. Тот летел домой в отпуск, и сразу же принялся доставать меня своими умозаключениями по поводу внутренней и внешней политики СССР, предварительно нашарив что-то левой рукой в своем объемном кейсе.
— Мне много чего нравится в России, — заявил он на английском. — Пушкин, Лермонтофф, Толстой, Чехофф… Россия дала миру первого космонавта — Юрия Гагарина. Но в то же время я вижу гораздо больше, хотя вы можете со мной не соглашаться, однако минусов в Совьет Юнион тоже хватает.
— Даже на Солнце бывают пятна, — усмехнулся я. — Как якобы говорил Иисус фарисеям в отношении блудницы: 'Пусть тот, кто без греха, первым возьмет камень и бросит в нее'.
— О, вы знаете Библию? Это похвально! Но все же… Согласитесь, что травить и высылать из родной страны прогрессивных поэтов, писателей, борцов за свободу слова, всех инакомыслящих — это самое настоящее варварство, какое-то средневековье! Где демократия?!
Опа, какой упертый попался англичанин. Не иначе решил со мной подискутировать? У меня всегда язык был неплохо подвешен, да и мозгов хватало общаться в любой компании, за что меня уважали как футболисты, так и академики. Что ж, товарищ буржуин, если желаете попикироваться…
— Я отвечу вам, мистер Хэмфри… Что касается травли 'прогрессивных поэтов, писателей, борцов за свободу слова, всех инакомыслящих', то не у вас ли на Западе затравили Ван-Гога и Чаттертона, объявив сумасшедшими?
Не в вашей ли 'цитадели свободы' Америке в прошлом десятилетии сажали в тюрьмы и выгоняли с работы людей за коммунистические убеждения, а расистские законы начали отменять считанные годы назад? Не в 'свободной' ли Западной Германии десять лет назад запретили коммунистическую партию и ввели запреты на профессии для инакомыслящих? Не в 'свободной' ли Франции несколько лет назад полиция расстреляла в Париже демонстрацию против войны в Алжире? С сотнями убитых! И ваша 'свободная' пресса об этом благополучно промолчала! Я уж молчу про 'свободные' Италию и Грецию, где 'неблагонадежных' просто убивают наемные бандиты, как депутата Ламбракиса! Вы скажете, что это все не у вас в Британии? А как вам планы вашего правительства в сороковых отправить в концлагеря всех сторонников коммунистических идей? Не говоря уж о том, что именно ваши 'демократичные' соотечественники первыми придумали концлагеря для мирных жителей в бурскую войну, опередив в этом плане Гитлера! Да и учителем Гитлера стал ваш землях Хьюстон Чемберлен.