Размышляя о своей семье, я вообще каждый раз прихожу к выводу, что просто выросла неблагодарной сволочью, вот и всё. Мама вроде не сделала мне ничего плохого, но я всё равно отчаянно стремлюсь быстрее уехать из этого дома. От неё. От отчима. От брата.

Хочу к родному отцу. Глупо, наверное, думать, будто с ним моё существование станет... чуточку легче. Дело не в деньгах. Дело в самой жизни.

-- Эрин, посмотри, какой комбинезон я купила! -- увидев меня на кухне, завела привычную шарманку мама.

Это был летний леопардовый комбинезон. Она надела его прямо с этикеткой. Он выпячивал её широкие бёдра, не скрывал полной груди, подчёркивал жировые отложения на животе.

-- Очень красиво! Тебе идёт! -- вымученно улыбнулась я, закрывая на планшете вкладку с сайтом "Берлингер".

-- Продавщица была в восторге, как оно на мне смотрится! -- "Ещё бы" -- подумала я. -- Ой, я так устала. Весь день отстояла в очереди в маникюрный салон, представляешь?

Она продемонстрировала мне когти той же расцветки, что и комбинезон, после чего полезла в холодильник.

-- Ну и чего сидим, кого ждём? -- недовольно осведомилась она. -- У нас еды дома нет. Я что, до конца жизни буду за всеми вами ухаживать? Так трудно было чего-нибудь приготовить к моему приходу? Ты брата хотя бы покормила?

-- Мы ели печёные яблоки с сыром.

-- Замечательно! У меня ещё и маленький ребёнок голодный.

-- Я сейчас поставлю макароны вариться.

-- Да уж, будь добра!

Она отправилась наверх -- переодеваться, разложить покупки по полкам и поцеловать Кайла. Я поставила воду кипятиться, уселась на стул и вновь принялась копаться на сайтах по артефактике.

Мама вернулась спустя четверть часа, болтая по телефону с какой-то из своих бесконечных знакомых. Они обсуждали невероятно важные проблемы, связанные с их друзьями. Кто-то что-то сделал, и теперь микшер из женских ртов перемалывал сплетни.

Когда она закончила телефонный разговор, то обратилась ко мне:

-- Ну? Что там со стажировкой?

-- Меня вроде как взяли, -- чуть улыбнулась я.

-- Вроде как?

-- Боюсь загадывать. Завтра подпишу бумаги, тогда смогу сказать точно.

Она с гордостью поцеловала меня в макушку.

-- Вот! Я вырастила прекрасного ребёнка! Твой отец должен смотреть на тебя и завидовать, что его не было рядом, когда ты добивалась успеха!

-- Это точно, -- кисло проговорила я.

-- Так, а куда тебя определили? Что от тебя требуется?

Вряд ли в мире найдётся хоть один ребёнок, который не врал родителям. За мной такое водилось часто. Я освоила искусство лжи с блестящим результатом. Слова полились мягким журчащим потоком:

-- На швейную фабрику. Буду помогать главной швее. Мне, конечно, дорогие костюмы не дадут шить, но хотя бы посмотрю, как там всё работает. Я считаю, что это большая удача. Главное, что по профессии.

-- Главное, что по профессии, -- зачем-то повторила мама. -- Обзаводись связями, знакомься там с самыми влиятельными людьми, поняла?

-- Да, так я и собиралась сделать.

-- Умничка моя, -- похвалила она. Встала возле плиты, начала помешивать макароны и рассуждать вслух: -- Будешь шить костюмы всему городу. У меня как раз есть несколько знакомых на примете, они точно будут делать заказы. Ну а что? Все мы начинали с малого. Потихоньку будешь расширять клиентскую базу, а там, глядишь, всю оранжевую ветку обеспечишь своей дизайнерской одеждой. Уверена, откроешь собственный магазин, или даже сеть магазинов, можно даже салон...

-- Да, точно. Мне придётся приходить туда к семи утра, -- словно невзначай сказала я.

-- К семи утра? А почему так рано?

-- Это даже поздно, фабрика открывается ещё раньше, -- развела я руками.

-- Логично. Они же шьют одежду для всего города. Даже странно, что не работают круглосуточно.

-- Я тоже удивилась.

-- Ну ладно. Тебя потихоньку устраиваем, надо теперь ещё Кайла пропихнуть в институт. Рэмми говорит, что этим стоит озаботиться уже сейчас. Даже не знаю, хоть деньги начинай копить, чтобы по блату попасть...

-- Угу. А... мам, дашь мне денежку на неделю? -- осторожно спросила я.

Она сильнее, чем следовало бы, ударила крышкой по кастрюле, и удивлённо повернулась.

-- Я же тебе давала денег! Ты что, всё потратила?!

-- Да, -- с неизбежностью утопающего, который понял, что спасательного круга уже не дождётся, созналась я.

-- Эрин! Ты хоть понимаешь, что мы не живём на оранжевой ветке? У нас нет личного автомобиля! Твой родной отец богат, но ему плевать на дочь, он не осыпает нас горой денег! Работает только Рэм! На эти деньги мы содержим тебя, Кайла, и заботимся, чтобы вам было, где спать и что есть.

-- Да, я знаю. Прости, пожалуйста.

-- Куда ты транжиришь деньги? Это уже переходит все границы!

-- Прости.

-- Ты что там, шоколадки покупаешь, что ли? Или с подружками шляешься по магазинам?

-- Прости. Я знаю, что мы в тяжёлом положении. Но у меня на счёте вообще ничего не осталось.

-- Замечательно! Совершенно никакого уважения ни к моему труду, ни к труду Рэма!

-- Прости.

-- Может, хочешь попроситься к родному папочке? Уверена, он может давать тебе много денег. Только ему плевать и на меня, и на тебя. Между прочим, в твоём возрасте я уже работала, и зарабатывала на жизнь сама!

-- Прости, пожалуйста.

-- Двадцать лет. Взрослая девчонка. Нормальные девушки в двадцать не сидят на шее у родителей, они либо работают, либо замуж выходят.

Я молчала. Мне под нос кинули золотую карточку.

-- На! Переведи по моему номеру себе 50 э.е. [электронных единиц, прим.авт.]. И уж постарайся не транжирить, ладно?!

-- Ладно.

Я устало открыла на планшете нужное окно и приняла вбивать идентификационный номер. Затем услышала, как хлопнула входная дверь. Рэм вернулся с работы.

-- Привет всем! -- низким басом проголосил он на всю квартиру.

-- Папа!!! -- заорал Кайл и побежал со второго этажа. Нас оглушил его топот.

Рэм прошёл на кухню и поставил пакет на стол. Из него выглянули две полуторалитровые бутылки пива.

Мой отчим выглядел, как типичный житель синей ветки. Высокий, крупный мужчина, не умеющий воспринимать предложения, в которых больше семи слов. Сам он выражений не подбирал, за что часто получал полотенцем от мамы, считающей, что Кайлу таких слов знать еще рано.

Рэм поцеловал жену, потом подхватил сына и чмокнул того в лоб.

-- Ты мне что-нибудь купил?! -- капризно осведомился ребёнок.

-- Конечно. В пакете сюрприз!

-- Сюрприз!!!

Я перепечатала номер, взяла планшет и отправилась к себе в комнату. Не хотелось нарушать семейную идиллию.

Глава 6

Я жутко трусила. Не стоит загадывать что-нибудь о сегодняшнем дне. У меня всегда так: только представлю хорошее, как оно тут же обломится.

На красной ветке мне приходилось покупать билет. Перед платформой были турникеты, и при небольшом количестве людей прошмыгнуть в них невозможно. Зато на моей синей ветке турникетов не было, билет можно было не покупать. Я выезжала в шесть утра, чтобы к семи быть в офисе. Это время -- час пик, людей много, так что затеряться в толпе несложно.

Вагон поезда покачивался, убаюкивая сонных пассажиров. Я держалась за поручень и рассматривала чужую обувь. Меня забавляло, что мыски моих синих тряпичных кед почти соприкасались с чужими изящными туфельками на каблуке. Это был стык несочетаемого. Новое и сияющее против старого и потрёпанного.

Я выбрала кеды, потому что в них, во-первых, удобно бегать от контролёров; во-вторых, они лучше всего подходят к шортам и футболке; в-третьих, можно взять с собой рюкзак вместо сумки. Наблюдая в окно за переплетениями железных балок, из которых состояла железная дорога, я искренне надеялась, что не вспотею, и на розовой кофте не проступят характерные пятна. Вот позорище-то будет.

-- Приготовьте билеты, пожалуйста! -- злорадный голос одного из контролёров заставил вздрогнуть.

Я удивлённо уставилась на вход в вагон, мои ошарашенные мысли сопроводил громкий хлопок дверей. На голубой ветке?! Так рано?!

Мимо тут же прошла линейка из парней и девушек. Я хмуро присоединилась к потоку безбилетников.

Вот и не вспотела...

Контролёры терпеть не могли таких, как я. Слишком бедная, чтобы содрать штраф; слишком шустрая, чтобы высадить из поезда. Я не оплачивала труд этих людей, впрочем, как и целая колонна "зайцев".

Нас таких неправильных в час пик собиралось непозволительно много. Несмотря на то, что Акамар был относительно небольшим городом, я каждый раз встречала всё новые и новые лица. Когда пассажиры вываливались из поезда, казалось, что из них можно создать армию.

Единственный человек, кто, как и я, перебегал по платформе едва ли не каждое утро -- это рыженький парень. Запомнить его удалось лишь благодаря ярким кудрям. Он был выше меня, спортивного телосложения, с крепкими руками, быстрыми ногами и победоносным упрямством. Он бегал от контролёров с таким видом, словно играл в салочки.

Мы добрели до тамбура, столпились в нём, словно бараны в загоне. Когда поезд остановился, а двери распахнулись, мы стадом ломанулись на платформу и побежали. Оглушающий слоновий топот заставил честных пассажиров приковать взгляды к окнам. Это был бесплатный цирк: встревоженные, сонные и злые человечки совершали марафон, размахивая друг перед другом сумками. Толстенькие человечки смотрелись особенно смешно, потому что их лица краснели от напряжения. Сдаться никто не мог. Поражение означало, что двери закроются перед твоим носом, и ты надолго застрянешь на платформе.

Контролёры караулили тамбур предыдущего вагона, поэтому приходилось бежать дальше. Машинист старался тронуться вовремя, но самые быстрые "зайцы" влетали в пустующий тамбур и организованно придерживали двери для всех остальных.

Мы один за другим попадали в вагон, словно шарики в лунку.

Контролёры дойдут до конца поезда, методично выгоняя тех, кто не оплатил проезд, а затем пойдут в обратную сторону.