— Спасибо!

Нина Борисовна нахмурилась:

— Ты еще и паясничаешь!

— Нет, я не паясничаю! — задышал прерывисто Макар. Ну как объяснить, что он рад, действительно рад двойке? С нее начнется новая жизнь. Ведь это должно быть радостно — самому добывать свои знания! Может быть, он станет таким же ученым, как тот, на планете Свет Разума. Ведь даже там, в той волшебной стране, каждый учится и добывает свои знания сам.

— Садись, — кивнула учительница. — Перейдем к следующей теме…

Мама открыла дверь с таким счастливым, радостным видом, что Макар сразу же вскрикнул:

— Письмо от папы?

Она не успела ответить — появился сам папа! У Синицына перехватило дыхание. Он бросился к отцу и почувствовал, что летит вверх, под потолок… Отец тормошил Макара:

— Большой какой стал, а! Скоро отца догонишь!

Он посадил его к себе на плечо и пробасил:

— Ну-ка, пошли, я покажу тебе кое-что…

Как всегда после долгого отсутствия, отец был немножко незнакомым и чужим, и Макар исподтишка приглядывался к нему, узнавая и не узнавая его. Каждый раз он открывал что-то новое в своем отце и заново привыкал к нему…

Опустив Макара на пол, отец с таинственным видом вытащил из рюкзака тяжелый костяной бивень.

— От слона? — ахнул Макар и еле удержал в руках подарок.

— Нет, это моржовый клык. А смотри, какая здесь картина вырезана. Это наш радист дядя Алеша постарался для тебя. «Молодец, говорит, у тебя сын — отличник! Таких сейчас мало…»

Макар увидел маленькие домики среди бескрайнего ледяного поля. Рядом крошечные фигурки людей. У их ног еще более крошечные фигурки собак. Среди торосов воровато прятался белый медведь, еще дальше у водяной полыньи лежал полосатый тюлень.

А над всем этим высоко в темном небе переливалось разноцветное северное сияние. Макар никогда не видел этого сияния, но ясно представлял его себе по рассказам отца.

— Хорошо, а? — спросил отец.

— Хорошо, — прошептал Макар.

Потом они сидели втроем за столом и пили чай. Отец без конца рассказывал о жестоких морозах, о вьюгах, о громадных льдах, которые даже трудно себе представить: рядом с ними большой корабль выглядит скорлупой ореха…

Мама показала отцу приз, который получил Макар на турнире знатоков. Папе понравилась игрушка. Он то и дело нажимал клавишу и слушал привольную мелодию песни «Шуми, Амур…», задумчиво разглядывал кораблик.

Макар сидел как на иголках, низко опустив голову, и тяжелая краска стыда заливала его лицо. Отец, наверное, заметил что-то. И когда мама ушла на кухню мыть посуду, он придвинулся к Макару и взял его руки в свои большие ладони:

— Ну-ка, сынок, подними голову.

Макар уставился отцу в глаза. Они всегда так делали, когда рассказывали друг другу свои тайны.

— Говори, — улыбнулся отец.

Макар набрал полную грудь воздуха и выпалил:

— Ты веришь, что могут быть волшебники и чудеса?

— Конечно, верю! — оживился отец. — Знаешь, особенно много чудес бывает на Севере.

Макар упрямо мотнул головой:

— Нет, не на Севере. А вот, например, выходишь ты на кухню, открываешь холодильник…

И Макар рассказал отцу все. Тот слушал его, не перебивая, очень серьезно, и по глазам его было видно, что он верит каждому слову. Потом задумался:

— Значит, прямо вот так хлопнул в ладоши — и перед тобой все, что пожелаешь?

— Ага! — подтвердил Макар. Он сильно жалел, что не может теперь показать отцу свою волшебную власть. — А что бы ты пожелал? Машину «Жигули»… или самолет? А может, пачку денег?

Отец пожал плечами:

— Даже не знаю. Всего, что мне нужно в жизни, я добивался с их помощью, — он вытянул свои сильные руки. — Только не хлопал ими, а работал…

Он положил ладонь на игрушечный корабль:

— Помнишь, что написано на крышке?

Макар опустил голову:

— «Только дай себе волю, начни жить как легче, и тебя понесет так, что не выплывешь». Я… я отнесу его обратно в школу.

— Завтра же! — отец заглянул Макару в глаза. — А мы расскажем все маме?

— Не поверит она! — встревожился Макар.

— Поверит! — убежденно сказал отец. — Эх ты! Оказывается, ты плохо знаешь маму. А я знаю ее лучше… Поздно уже! Ложись спать, мальчик мой. Утро вечера мудренее…

В эту ночь Макару снились белые медведи и северное сияние.

Коралловый город или приключения Смешинки

Рождение Смешинки

Было то или не было, а может, будет — не знаю. Приснилось это мне или в действительности приключилось — не ведаю. А только говорят, что… Жили-были в одной стране веселые, беспечные люди. Жили они не тужили, работали, песни распевали и громко смеялись. Засмеется один — засмеются все. А у веселых и работа спорится. Любое дело горело у них в руках: на что другому человеку потребовался бы целый день, тут в полчаса делалось. Потому и работали в этой стране люди лишь до полудня. А потом танцевали, пели и веселились.

Но вот появилась в той стране злая ведьма. Только никто не знал, что она ведьма, да еще очень злая: прикинулась она маленькой, слабенькой старушкой. Ходит по дворам старушка, сгорбленная, вся в черном. Платок на лицо насунут, так что один крючковатый нос видно, салоп плюшевый, выгоревший, длинная юбка с бахромой на подоле и большие порыжевшие сапоги. Идет, клюкой постукивает, на спине мешок несет. А в мешке что-то позванивает.

Входит она во двор, обращается к хозяевам:

— Шла мимо, услышала, как вы хорошо смеетесь, и подумала: а не продадите ли мне свой смех?

— Что ты, бабушка! — удивляются хозяева. — Как же мы продадим смех? Он ведь — ха-ха-ха! — не корова, не яблоко, не зонтик. Разве можно его взять и продать?

— А это уж моя забота, — говорит ведьма. — Вы только согласитесь и золотой у меня возьмете. Каждому за смех я по золотой монете плачу. Получите ее — и целый год работать не будете.

— Да мы и так не много работаем!

— Берите золотой! Целый год отдыхать будете! — убеждает старуха.

Кто из любопытства, кто по легкомыслию, а кто просто так, за компанию, брал у старухи золотой и говорил, как она велела:

И тотчас в жадную руку ведьмы падало маленькое белоснежное зернышко — сверкающее и переливчатое. Она бережно прятала его и шла дальше. А человек любовался золотой монетой и думал: «Вот теперь год отдыхай, заботы не знай. А веселье… что ж, веселья мне хватит. Мало его у меня, что ли?»

Но уже мрачно и тоскливо было его лицо, глаза не озаряла улыбка. И не знал человек, что проданное веселье не возвращается…

Да и без работы какая у человека жизнь? Хиреет его тело, слабеют мускулы. Вот уже становится он хилым да унылым — тут и болезни подкрадываются.

И пошли по селам и городам несчастья да беды, плач и горе. Собрались люди, стали думать и гадать: что делать, к кому обратиться?

А на крыше большого дома жил старый аист Остроклюв. Вот к нему и пришли люди, поклонились:

— Добрый, мудрый аист! Ты приносишь нам счастье и детей. Сжалься над нами, помоги! Верни нам веселье и здоровье!

Подумал аист, тяжело вздохнул. Хотел упрекнуть людей, почему они были такими легкомысленными, да передумал. И так тяжело им… Да и много ли толку ругать того, кто попал в беду?

— Ладно, — сказал он. — Слетаю, посмотрю. Может, и удастся что-то сделать.

Взмахнул широкими крыльями, поднялся в воздух и полетел на запад — туда, где садилось солнце, собирались тучи, куда ушла ведьма.

А порядком уставшая ведьма в это время подходила к последнему, стоявшему у самого дремучего леса селу. Мешок с весельем был у нее переполнен. И каждый, глядя со стороны, дивился, как это старушка тащит такой тяжелый мешок. Только был он совсем не тяжелым. Ведь веселье никогда тяжелым не бывает. И чем больше его, тем легче оно становится. Мешок даже слегка приподнимал ведьму, словно воздушный шар, и она шла приплясывая и скрипучим голосом что-то напевала.