— Это какие? — равнодушно спросил толстяк, окидывая взглядом здание. — Учтите, я люблю спать спокойно.
— Ну конечно. — И Буль Бурес показал на огромные окна третьего этажа. — Девять комнат, ванная и кабинет.
Прислуга почтительно смотрела на важного гостя. Пень Колодус умильно улыбался. Толстяк зевнул:
— Ну что ж, ну что ж. Я не прочь полежать с дороги. — И деловито спросил: — А в этой лачуге лифт имеется?
— Лифт?! — изумился Пень Колодус. — Всего три этажа — и лифт?!
Буль Бурес бросил на него грозный взгляд:
— Сегодня же сделать! Ясно?
— Я не привык подниматься пешком, — буркнул толстяк.
— Мои люди отнесут вас на руках, — торжественно заявил Буль Бурес.
— Вот ещё, — ответил толстяк. — Уронят. Я уж лучше сам, по старинке. Отойдите в сторону, — приказал он. — Дальше, дальше. Дальше!
Все, недоуменно переглядываясь, отбежали к воротам. А Буль Бурес почему-то спрятался за машину.
Толстяк внезапно закружился на одной ноге — быстрее, быстрее, — пока не стал похож на огромную пёструю юлу.
Ещё быстрей!
Теперь толстяк напоминал смерч — высокий серый колеблющийся столб, казалось, сотканный из песка и пыли.
Согнулись верхушки пальм. Кошку, мирно спящую на крыше, забросило в печную трубу.
Смерч, словно пританцовывая, описал во дворе несколько кругов, внезапно оторвался от земли, на несколько секунд повис в воздухе и с воем исчез в одном из раскрытых окон третьего этажа.
Задыхаясь от пыли, Пень Колодус подполз к хозяину.
— К-кто эт-т-то? — дрожащим голосом спросил управляющий. — Уж-ж-жасно!
— Тайфун! — гордо ответил Буль Бурес, робко выглянул из-за колеса машины и, увидев, что опасность окончательно миновала, встал, отряхивая костюм.
— Сам Тайфун?! — ахнул Пень Колодус. — Значит, мы…
— Спасены! — закончил сияющий Буль Бурес. — Всё в порядке!
Надсмотрщики, слуги, повара и садовники, поднимаясь и потирая ушибленные
бока, со страхом смотрели на окно, в котором исчез Тайфун. Оттуда уже доносился свистящий храп — створки окна то раскрывались, то закрывались. Жалобно звенели стёкла во всём доме.
Неожиданно раздался громкий стук в ворота.
Буль Бурес зашипел на управляющего:
— Вы что, с ума сошли? Кто это там?
Пень Колодус рысцой затрусил к воротам и открыл смотровое оконце.
— Что?.. Как?.. Не может быть! — донеслось до Буль Буреса.
Пень Колодус приоткрыл ворота, и во двор скользнул старикашка Выпей Тут — владелец трактира-кофейни «Нам здесь весело по вечерам!».
— Сеньор! Сеньор! — жалобно запричитал он, бросаясь к Буль Буресу. — Как я рад, что вы уже вернулись!
— Привет, — хмуро сказал Буль Бурес. — Какой чёрт принёс тебя не вовремя?
— О, если б вы знали! — задыхаясь бормотал Выпей Тут. — Если б вы знали!..
— Что знал? — разозлился Буль Бурес. — Скорей выкладывай и убирайся!
— Бунт! — округлив глаза, затрясся Выпей Тут. — В деревне бунт!
Буль Бурес попятился:
— Как бунт?
— Никто в деревне до последнего часа, — затараторил трактирщик, — ничего не знал о событиях в столице. А потом… потом они всё-таки пронюхали! Собрались у меня в кофейне и начали делить землю!
— Какую землю? — удивился Буль Бурес, и морщины на его лбу собрались пухлой гармошкой.
— Вашу, сеньор!
— Мою?!
— А затем… затем…
— Ну что? Что?
— Приехал важный чиновник и объявил, что вся земля остаётся у прежних хозяев. Так решило правительство.
— Вот именно, — самодовольно улыбнулся Буль Бурес. — Правительство — это мы. Я!
— Вы? — изумился Выпей Тут.
— Меня назначили первым заместителем Апчхибосса Утриноса!
— Поздравляю, сеньор! — в один голос воскликнули Выпей Тут и Пень Колодус. — Какая приятная неожиданность!
— А ты поднимаешь панику, — благодушно сказал Буль Бурес. — Вот видишь, всё обошлось. Идёмте, по этому случаю я вас угощу замечательным винцом, а не тем пойлом, которое вы подаёте в своей харчевне. Брр…
И Буль Бурес, насвистывая, направился к дому. Он насвистывал мотив популярной песенки «Как чудесно жить на свете, не зная забот».
— Но это не всё! — в отчаянии вскричал Выпей Тут, семеня следом. — Охрана чиновника обезоружена! И сейчас, сейчас… Сейчас с него сняли, извините, брюки и посадили в самую большую лужу посредине деревни!
Буль Бурес грозно засопел.
— А во главе бунтовщиков вот такой низенький карлик. — Выпей Тут показал рукой. — Это, наверное, какой-то мятежник из столицы. Не поверите, он заявляет, что он — Дождь! Он говорит, что ещё не то будет! Он грозился, сеньор, что устроит вам хорошенькое наводнение, смоет ваш дом и… — Трактирщик на мгновение задумался и виновато сказал: — Не помню. Забыл. Я так спешил — даже туфли на ходу потерял!
Выпей Тут жалобно уставился на свои босые грязные ноги.
— К оружию! К оружию! — завопил Буль Бурес.
Из окна высунулась лысая голова Тайфуна. Он протирал кулаками глаза и отчаянно зевал, рискуя вывихнуть челюсть.
— В чём дело? Что случилось? — гаркнул он так оглушительно, что с пальм посыпались листья.
— В деревне бунт, — почтительно доложил Буль Бурес.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ Схватка в воздухе
А в деревне в это время действительно происходили удивительные события.
В глубокой луже, напротив кофейни «Нам здесь весело по вечерам!» сидел тощий господин в очках и расшитой золотом фуражке. Рядом с ним лежала огромная свинья. Она добродушно хрюкала и всё время пыталась почесать бок об острое колено чиновника, торчащее из воды.
Чиновник безуспешно старался оттолкнуть тяжёлую тушу своими слабенькими ручками.
— Уберите животное! Вы за это ответите! Я всех запомнил: и тебя, и тебя, и тебя! И тебя тоже! Я буду требовать, чтобы вас расстреляли! Расстреляли!! — И изредка тоненько вскрикивал: — Верните мне мои брю-у-ки!
На полу кофейни лежали трое связанных солдат. Они испуганно таращили глаза на маленького пухлого человечка в красном колпаке, который сидел на перилах веранды и важно посматривал то на чиновника в луже, то на свои большие часы-луковку. Это был Дождь.
— Рано. Рано. Ещё рано, — утешал он чиновника. — Потерпи, осталось немного. Ты и часу не сидишь! — И всё подливал, подливал воду в лужу из своей волшебной лейки.
Вокруг лужи толпились рубщики сахарного тростника. Они что-то кричали, смеялись, улюлюкали. Пронзительно свистели мальчишки.
Только Ник не кричал, не смеялся и не свистел. Он выбрался из толпы вместе с отцом и двумя плечистыми парнями. У каждого из них висели за спиной солдатский карабин и рюкзак, а в уголке губ дрожал огонёк сигареты. У каждого, кроме Ника.
— Нам надо уходить, Ник, — тихо сказал отец. — Но и тебе здесь тоже оставаться нельзя. Иди в город. Адрес моего брата помнишь?
Ник кивнул и проглотил комок в горле.
— Возьми меня с собой.
— Нет, — ответил отец. — Нас ждёт опасная жизнь… Я хочу быть спокойным за тебя. Обещай, что ты сделаешь всё, как я сказал.
Ник снова кивнул и уткнулся носом в холодную пряжку отцовского ремня.
— Я тебя найду, слышишь? — сказал отец. — Найду… Ты только жди.
Парни с карабинами подошли к Дождю.
— Мы проворонили трактирщика, он умчался к сеньору. Уже пора. Надо уходить.
Далеко на холме появились две жёлтые точки — фары машины. Они то скрывались за деревьями, то вновь вспыхивали, как кошачьи глаза.
— Скажут тоже, — невозмутимо ответил Дождь, не отрывая глаз от секундной стрелки своих массивных часов. — Я занят. Я не могу! — И капризно повторил: — Не могу, не могу! Я хозяин своему слову. И если я сказал, что эта жердь в очках просидит в луже не меньше часу, — значит, так и будет!
— Он и без тебя посидит, — невольно засмеялись парни. — Ещё несколько минут — и будет поздно. Мы не успеем скрыться.
— Это вы не успеете, — хмыкнул Дождь. — А я успею. Идите, идите.