- Э, - мне трудно подобрать слова. Я хочу его, но не желаю использовать, чтобы избежать эмоционального раздражителя. - Отвези меня на пруд, - наконец говорю я, пока он продолжает медленно исследовать мое тело своими руками и ртом. Доминик делает маленький шаг назад, чтобы заглянуть мне в лицо.

- Хорошо, я захвачу для нас жакеты. - Он отпускает меня и отходит. В тот момент, как он уходит, я тут же хочу вернуть его обратно. К себе.

- Я возьму пару бутылок воды. - Иду в кухню, пока он поднимается наверх.

- Все готово, - встречаясь у входной двери, говорим мы одновременно. Он целует меня еще один раз и отпирает двери.

Глядя на свою тревожную кнопку, я останавливаюсь. Чувствую, как хмурясь, прикусываю губу. Мигают маленькие зеленые огоньки, говоря о том, что сигнализация выключена.

- В чем дело? Спрашивает Доминик, выходя и придерживая для меня дверь.

- Я не помню, чтобы прошлой ночью включала сигнализацию перед тем, как мы пошли спать.

- Не помнишь? - усмехается он.

- Нет, а ты включал ее? - я гляжу на него и замечаю нахальную улыбку.

- Значит, ты не заметила.

- Чего? - спрашиваю я, включая сигнализацию. Переступаю порог и закрываю за собой тяжелую деревянную дверь.

- Ты не включала ее уже два дня.

По спине прокатывается ледяное покалывание, волосы на затылке встают, и я делаю глубокий вдох.

- Она была отключена целых два дня? - шепчу я, полностью потрясенная своей невнимательностью.

- Ага, а еще ты оставила незапертым окно в кухне. - Гордо улыбается он.

- Точно?

Мы одновременно тянемся руками друг к другу и переплетаем мизинцы, идя по тропинке к нашей машине.

- Да.

Доминик открывает для меня дверь, ждет, пока я пристегну ремень безопасности, закрывает ее и бегом обегает вокруг машины, садясь на место водителя. Он кладет наши жакеты на заднее сидение и заводит двигатель.

Машину наполняет приятная музыка, и теперь я чувствую себя совсем по-другому, направляясь на пруд. Когда он впервые отвез меня туда, я была полна страха и беспокойства, нервничая, гадая, как отреагирую, увидев место, где меня бросили словно кусок мусора.

Сейчас же, я с трепетом жду, когда увижу его красоту - совершенство, какой и должна быть природа, наполненное красками диких цветов, хранящих в себе прикосновение нашего Творца.

Когда мы приезжаем на пруд, я не жду, когда Доминик протянет мне свою сильную руку. На маленьком паркинге, сама открываю дверь и выхожу из машины.

Стою рядом и смотрю на совершенно голубое небо. Кожу приятно ласкают теплые солнечные лучи. Они освещают потаенные уголки моей души, когда я открыто принимаю дарованные подарки.

- Готова? - Доминик отрывает меня от приятного утешения, получаемого от солнца.

- Ага. - Рука об руку пройдя через парковку, мы направляемся через поле диких цветов к пруду. Сочный зеленый цвет стеблей и самые разные яркие оттенки цветов украшают собой все поле.

Когда мы приходим на берег пруда, Доминик расстилает одеяло для пикника. Я даже не заметила, что он принес его.

Доминик ложится на одеяло и, опираясь на локти, смотрит, как нежный бриз посылает по воде легкую рябь. Я ложусь рядом и кладу голову ему на живот. Он пробегает пальцами по моим волосам, заставляя расслабиться и закрыть глаза. Мой разум успокаивается, зная, что куда бы я ни отправилась, Доминик всегда будет защищать меня.

- Поверить не могу, насколько изменилась моя жизнь, - бормочу я, благодарная нежным, любящим прикосновениям Доминика.

- С той минуты, как мы встретились, я знал: единственное, что было необходимо тебе, чтобы расцвести, это правильный человек. И я счастлив, что им оказался я.

- Не уверена, сколько я могла бы еще продержаться, живя той жизнью, - признаю я. - Лучшее, что я когда-либо сделала, это включила тогда телевизор и посмотрела передачу, рассказывающую историю трех похищенных женщин, в течение стольких лет бывших секс-рабынями. Так я нашла тебя.

- А я бесконечно благодарен, что в тот день, когда ты позвонила, я оказался в офисе. - Доминик делает глубокий вдох. - Присядь, - говорит он, похлопывая меня рукой по голове.

Я сажусь по-турецки и смотрю как он делает то же самое. Наши колени соприкасаются, руки крепко переплетены вместе, глаза неотрывно смотрят в глаза.

- Я люблю тебя, Эйлин. Я хочу быть частью всего, что ты делаешь. Хочу быть тем мужчиной, который тебе необходим, хочу заботиться о тебе. Хочу подталкивать тебя, когда ты думаешь, что не справишься с чем-то, держать тебя за руку и убеждать в том, что ты сможешь. Хочу быть тем мужчиной, который будет держать тебя в объятиях и заниматься с тобой в ночи любовью, когда ты неотрывно смотришь в мои глаза, позволяя заглянуть глубоко в твою душу. Я хочу быть тем единственным, кто слышит звуки твоего удовольствия, маленькие вздохи, когда твое тело достигает оргазма. Хочу, чтобы это были ты и я. В этой жизни и в следующей. Хочу, чтобы мы были вместе. Любить друг друга и состариться, держа друг друга в объятиях. Эйлин, ты самая сильная и прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Пожалуйста, скажи, что ты выйдешь за меня замуж. - Доминик отпускает мою руку и достает из кармана пиджака маленькую, голубую коробочку с белой ленточкой, завязанной в аккуратный бант.

Когда он предлагает мне коробочку, по моим щекам рекой текут слезы. Вытерев соленую водичку, бегущую из глаз, я трясущимися руками беру ее.

- Эй, не плачь, красавица. Я люблю тебя, ты любишь меня. Это единственное, что имеет значение в нашем мире.

- Я правда люблю тебя. Так сильно, что и не знала, что такое будет возможно.

Я не развязываю бант. Мне не нужно смотреть на кольцо, чтобы убедиться в том, что оно совершенно. Его выбрал Доминик, поэтому под крышкой будет исключительная красота - ярко сияющая и несущая глубокий смысл. Потому что это Доминик. Он берет посредственное и превращает его в экстраординарное.

- Да, - шепчу я, глядя ему в глаза.

- Я люблю тебя, - говорит он, сливаясь со мной в поцелуе.

Он владеет мной, принадлежит мне, и его любовь подарила мне лучшую, новую, наполненную жизнь.

Эпилог

Рокки Адамс.

В одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера.

Я здесь вот уже два дня, и ничего не происходит. Держусь сам по себе и избили меня только один раз.

Я вычислил местного дилера и потихоньку наблюдаю за ним. Его охраняет сплоченная банда теремных головорезов.

Но мне до смерти нужна доза, чтобы продержаться в течение ближайших дней. Я слишком давно не ширялся. Конечно, в чертову тюрьму запрещено что-либо проносить. Тюрьма не должна быть приятным местечком, но тут охуеть как несладко. Мне необходима доза, прежде чем я потеряю чертов рассудок.

Я осторожно подхожу к столу, за которым сидит Кинг Джей. Его парни образуют вокруг него живой барьер, не давая мне продвинуться дальше.

- Я могу с ним повидаться, пожалуйста? - ненавижу гребанное «пожалуйста», но если это добудет мне «дорожку», я буду вежлив.

- Пропустите его, - слышу я глубокий рокот Кинг Джея из-за огромного придурка передо мной.

Парень отходит в сторону, и Кинг Джей показывает мне подойти поближе.

- Чего надо? - грубо спрашивает он.

- Слышал, ты тот, к кому приходят, когда необходимо унять ломку.

- Отвали, пока я из тебя все дерьмо не выбил, - презрительно говорит он, не смотря на меня, полностью игнорируя мое присутствие.

Один из его придурков начинает отталкивать меня назад.

- Пожалуйста, мне немного-то надо. - Я, не стыдясь, умоляю его на любой расклад.

- Погоди, - говорит он, и горилла убирает от меня свои лапы. Я отталкиваю его руки и, подходя ближе к столу, кидаю парню взгляд, словно говоря: «выкуси».

- Иди за мной, - говорит Кинг Джей, поднимаясь, и направляется в сторону камер.