-- Господи, Лизок, -- забормотал он, распахивая дверь, -- что ты здесь делаешь одна...

Договорить он не успел, потому что в следующий миг что-то очень быстрое промелькнуло перед глазами, и страшный удар, пришедшийся чуть выше скулы, отбросил его вглубь прихожей. Чья-то темная тень заслонила дверной проем. Не успев опомниться от первого удара, он получил второй, на это раз носком ботинка в подбородок, и на этот раз провалился в глубокий нокаут.

Когда Виктор очнулся, то не сразу вспомнил, что с ним произошло. Но когда он увидел сидевшую рядом Лизу, а чуть в стороне смутно знакомого, одетого во все черное длинноволосого незнакомца, поигрывающего длинным шилом, то память услужливо напомнила ему все подробности произошедшего. Саднящая скула и пара выбитых нижних зубов также свидетельствовали, что его лицу пришлось испытать несколько неприятных мгновений. Виктор попытался вскочить со стула, однако тут же понял, что это ему вряд ли удастся -- руки за спинкой были чем-то стянуты так туго и надежно, что не стоило и пытаться.

-- А-а, очухался... Наконец-то, а то мы с Лизонькой уже заскучали, все гадаем, когда это наш папочка соизволит прийти в себя.

Незнакомец улыбнулся одними губами, подошел к его дочери и погладил ее по голове затянутой в черную перчатку рукой. Лиза сидела бледная, и на прикосновение длинноволосого никак не отреагировала.

-- Подонок, не трогай мою дочь!

Он снова дернулся, и вновь никакого эффекта. А затем вспомнил, где мог видеть этого человека. На том самом портрете, который нарисовал Клест, изображая убийцу секретарши гадалки Линды. От этого ему стало совсем тошно, но он тут же вспомнил о дочери, которая так же находилась во власти безумца, и прорычал:

-- Хорьков, тварь, если хоть один волос упадет...

-- Замечательно, что ты понял, кто я такой, -- улыбнулся Зиновий. -- А твоей дочурке я не собираюсь пока делать ничего плохого. Заметь -- пока... Потому что если ты не ответишь на мой вопрос, то несчастное дитя умрет у тебя на глазах. Так, солнышко?

Он прикоснулся к бледной щеке Лизы кончиком шила, и на этот раз она чуть заметно вздрогнула. А Леонченко вновь испытал прилив жгучей ненависти к этому... Нет, не человеку, скорее, к зверю в человеческом обличье.

-- Чего ты хочешь? -- спросил он, с трудом подавляя желание рвануться что есть сил, разрывая жилы на запястьях, и вцепиться зубами в горло ублюдку. Знал, что все равно ничего он ему сейчас сделать не сможет.

-- Мне нужно знать, где сейчас мой ненаглядный братец и его подружка, с которой у меня осталось незаконченное дело. Хочу преподнести им небольшой сюрприз.

-- А больше ты ничего не хочешь?

-- Восхитись моей скромностью, но это единственное желание, от выполнения которого зависит, останется ли жива твоя дочь. О тебе, -- добавил Зиновий, -- речь не идет. Хотя, если ты будешь упорствовать, смерть твоя будет еще ужаснее, нежели кончина Лизоньки.

-- А жаль будет ее убивать, -- продолжал Хорьков, бросая взгляд в сторону девочки. -- Такая красавица растет, лет через десять удачно выйдет замуж, нарожает детишек... Но это, опять же, зависит от тебя, следователь. Столь радужная перспектива может разбиться о суровые стены реальности.

Виктор до крови закусил губу, сдерживая стон. Вот уж никогда не думал, что окажется перед подобной дилеммой -- предать друга, или спасти дочь. Хотя кто знает, можно ли верить этому отморозку на слово. Вполне вероятно, что он в любом случае расправится с Лизой. Но стать еще при этом и Иудой... Нет, он не сможет так поступить!

-- Я тебе ничего не скажу, -- прохрипел он, и сделал последнюю попытку спасти ситуацию. -- Хорьков, тебя все равно поймают, за тобой идет настоящая охота, и гулять на свободе тебе осталось всего ничего. Неужели из-за каких-то идиотских принципов ты готов принести в жертву ни в чем не повинных людей, даже ребенка?

-- А вот это уже не тебе решать, прокурор хренов! -- с неожиданной злостью выкрикнул Зиновий. -- Мои принципы тебя не касаются, это мое личное дело. Не суй свой нос в чужие дела. И если ты не понял, что я достигну своей цели во что бы то ни стало... Посмотрим, как ты запоешь через минуту.

Он повернулся к Лизе, резким движением срывая с нее розовое платьишко. Девочка с полузадушенным всхлипом попыталась прикрыть несформировавшуюся грудь своими худыми ручками, и эта ее беззащитность рванула сердце Леонченко железными когтями. Он крепко, до слез зажмурился, однако оглохнуть не мог при всем желании. А дочка кричала, вернее, тоненько визжала в одной тональности, и с каждой секундой решимость Виктора таяла на глазах.

-- Хватит!

Крик тут же прекратился. Он заставил себя открыть глаза, но в сторону дочери старался не глядеть, пугаясь увидеть нечто, чего его униженный разум просто не выдержит.

-- Что, созрел?

В поле зрения Леонченко появился поигрывающий шилом Зиновий. Он приблизил свое лицо к лицу пленника, и у того на мгновение мелькнула надежда, что удастся впиться зубами в сонную артерию врага. Но, словно уловив мысли Виктора, Хорьков тут же отстранился.

-- Я скажу, где Клест... Но взамен ты должен гарантировать, что моя дочь останется живой.

-- Можешь быть уверен, я и пальцем ее не трону, если, конечно, ты меня не обманешь. Тогда, ручаюсь, Лизоньке придется очень, очень плохо. Итак...

Боже, он никогда еще так себя не ненавидел. Даже тогда, когда в 10 классе на самом первом в жизни свидании он обпился пива, после чего его замутило, и он сблевал под ноги своей пассии, первой красавицы школы, Ленки Кузьмичевой. И зачем он только спросил у Лешки, где находится эта треклятая дача какого-то Яковенко! Не знал бы -- и выбирать не приходилось бы...

Глава 30

-- Твою-то мать! -- выдохнул Клест, выходя из транса. -- Он отправился на дачу, ну, туда, откуда я приехал. А там Оксанка, Митя...

Вспомнив, что Оксана специально перед его отъездом включила свой телефон, он принялся тыкать в кнопки сотового. Успеть ее предупредить, пусть бегут сломя голову куда угодно, только бы подальше оттуда... Однако она почему-то не спешила брать телефон. А может, просто не могла взять трубку?!

-- Что вы увидели? -- встревожено заглянул ему в глаза вошедший в комнату капитан. -- Толком можете объяснить?

-- Объясню в машине, по дороге. У вас есть при себе оружие? Тогда садимся в машину, дорога каждая секунда.

Было видно, что старшему оперуполномоченному совсем не улыбается нестись куда-то среди ночи, да еще неизвестно, что там их ждет. Но сейчас он целиком полагался на знаменитого "Сканера".

-- Может, все же посвятите меня в подробности происходящего? -- спросил капитан, когда они уже выехали на трассу.

-- Что?

Клест настолько был в своих мыслях, то и дело набирая сотовый Оксаны, что не сразу расслышал вопрос Титова.

-- Что такого вы увидели, если сорвались, ничего не объяснив, да еще и меня с собой потащили? Может, стоило еще парочку сотрудников прихватить?

-- Его нужно брать не количеством. Сейчас для нас главное -- вопрос времени. Нужно успеть во что бы то ни стало, до того, как он что-нибудь сделает с ними... Он ведь специально заставил Лизу звонить в милицию. Словно знал, что вы обратите внимание на раскрытый блокнот, и на запись в нем, касающуюся меня... Кстати, где этот блокнот?

-- Он у меня. Однако это вещдок, и...

-- Раскройте его на месте записи. Пожалуйста.

Капитан, видимо, не ожидавший подобного тона от гражданского лица, обиженно засопел, но все же достал из кармана блокнот и раскрыл его на указанной странице.

-- "Если со мной что-то случится -- позвонить Алексею Клесту", -- процитировал Алексей, немного сбавив скорость. -- Еще и телефон мой сотовый указан. А почерк не Витькин, это я точно говорю.