Как раз когда мы приехали в Мехико, газеты опубликовали официальные статистические данные о жертвах уличного движения за истекший год: две тысячи сто шестьдесят человек убитых и получивших серьезные увечья только в столице.

«Автомобиль в руках безответственных водителей — враг номер один!» — провозглашали огромные заголовки. «Массовый убийца, который уничтожил люден больше, чем все преступники, вместе взятые».

Жители Мехико читали об этом с усмешкой. День спустя мы возвращались автобусом в посольство, пассажиры делились своими впечатлениями от столкновения автомобилей, которое произошло утром на авениде Морелос.

— Fue un choquecito, cmco muertos, — констатировал очевидец несчастья. — Вот это было столкновеньице, пятеро убитых!

Пятеро убитых, но это еще не столкновение. Всего-навсего столкновеньице.

Давайте еще на минутку вернемся к Пасэо де ла Реформа, к ее впадению в авениду Хуарес. Здесь Пасэо де ла Реформа уже не бешеный гоночный трек. Чем больше по мере удаления от Чапультапека становится проглоченных кроликов, о которых уже шла речь, тем больше машин прибывает из боковых улиц. Каким-то чудом они втискиваются в густой поток и мчатся в нем крыло к крылу, буфер к буферу вперед, к центру города. Там положение еще хуже, потому что улицы в центре далеко не такие просторные, как Пасэо де ла Реформа. Мехико отчаянно борется с непрерывно возрастающим уличным движением так же, как и другие столицы мира. Но у городского транспорта в Мехико имеется такой стойкий враг, что едва ли он когда-нибудь позволит уйти своему противнику под землю ради ликвидации неутешительной картины переполненных улиц.

Давайте вспомним, как описывали Мехико летописцы Кортеса, вступив в город императоров ацтеков.

«В городе имеется более шестидесяти тысяч домов, — пишет Франсиско Лопес де Гомара в своей «Хронике завоевания Новой Испании». — В нем имеется три вида улиц, от-ни сплошь из воды, другие из твердой земли, некоторые же из воды и земли: я говорю, наполовину глина, это где люди ходят пешком, наполовину вода, где плавают в лодках…»

Из истории нам известно, что суши в Мехико было так мало, что ацтеки основали свои легендарные ciiinampas, плавучие сады, представлявшие собою искусно срубленные плоты из легкого дерева, на которые насыпали рыхлый слой плодородной болотистой земли, позволявшей выращивать овощи и цветы. В город на воде доступ был возможен только по нескольким охраняемым дамбам, из которых дамба Тлакопан, на месте нынешней улицы Такуба, стала для отступающих испанцев местом подлинной Варфоломеевской ночи. Да ведь она и вошла в историю под названием «Noche triste», «Скорбная ночь». Восемьсот шестьдесят кастильских пехотинцев, обвешанных золотыми цепями и драгоценностями Моктесумы, вместе с 46 всадниками, 20 артиллеристами и 4 тысячами союзных с ними индейцев из провинции Тласкала нашли себе могилу в темной воде озер, лагун и каналов ацтекской столицы. Местом действия этого трагического отступления испанских захватчиков были нынешние улица Такуба, авенида Идальго и Пуэнте де Альварадо, то есть один из самых оживленных районов города.

Столица лежит среди обширной горной долины. Несмотря на то, что лагуны и озера в центре ее были давно засыпаны, город боролся с опасностью наводнений еще несколько десятилетий назад, пока, наконец, не был достроен при огромных капиталовложениях осушительный канал Gran canal de desa-giie. По сей день город стоит на болотах и песке, где-то под ним лежит обширная «водяная подушка», которая доставляет архитекторам много хлопот. Большие здания хоть и по миллиметрам, но все же ощутимо для глаза оседают — медленнее в периоды дождей, быстрее в засушливое время. По зданию Мексиканской оперы Palacio cle bell а? можете определить, насколько она осела ниже уровня прилегающих улиц.

После этого ничего нет удивительного в том, что r центре города, где архитекторы не отваживаются на постройку метро, автомобиль превращается скорее в помеху, чем в помощника по борьбе со временем. Едва ли здесь найдешь место для стоянки. В гаражи превращены даже некоторые старые монастыри, но это лишь капля в море безнадежности.

В стремлении как-то уменьшить кавардак со стоянками в центре столицы Аргентины там их опустили под землю, построив гараж для 550 машин под четырьмя уличными кварталами. В Мехико поступили наоборот: построили стоянку высотою в пять этажей, где одновременно могут поместиться 350 автомобилей. Строительство ее было завершено в течение года.

Если вы отправитесь с главной площади Мехико — Сокало по улице 16 сентября, то на углу улицы Ганте вы увидите большой дом, фасад которого напоминает две огромные рамки сотов из бетона и стекла. Только вместо меда в них собирают автомобили. Машины въезжают через большой портал здания, некоторые из них на средней трети проезжей части еще заправляются бензином, затем за руль садится человек в белом халате, он отдает вам листок, на котором записаны номер вашего автомобиля, час и минута его приемки, и больше о своей машине можете не заботиться.

Впервые мы воспользовались этим так же, как и сотни других клиентов.

Достаточно предъявить листок, и спустя минуту пятьдесят секунд ваша машина выедет из летка мотоулья. «Человек в белом халате подсчитает стоимость двухчасового пользования стоянкой в пятом этаже — полтора песо — и доброжелательно улыбнется:

— Заезжайте еще, мы будем вам рады.

В другой раз мы остались в машине, чтобы посмотреть, как гаражное чудо действует. Все здесь буквально вертится по караколу, как по-испански называют улитку. Этажи-стоянки связаны между собой спиральной дорогой двадцатиметровой ширины. Над въездом в каждый этаж имеется сигнальное устройство, взглянув на которое служитель автостоянки определяет, есть ли еще здесь свободное место. Этажи заполняются снизу вверх. Человек в белом халате въезжает на свободное место и либо возвращается вниз в машине, владелец которой в эти сто десять секунд ждет ее внизу, либо спускается на простейшем лифте, чтобы принять машину у очередного клиента. Сеньор Кортина, директор предприятия, не стал на нас сердиться, когда мы начали выспрашивать у него производственные секреты. Он подарил нам рабочий чертеж первого этажа, сверх того технический эскиз фасада и засыпал нас данными о том, как час за часом возрастает или же падает число пользующихся стоянкой. От полуночи до семи утра улей почти пуст: во всем огромном здании в это время можно найти едва ли десяток машин. Затем торговый центр Мехико начинает заполняться, между десятью и двенадцатью часами ворота не закрываются. Один поток машин по въездной спирали спешит вверх, другой торопится в обратном направлении по спирали, расположенной на пол-этажа ниже. Между тремя и четырьмя часами дня наступает затишье, затем люди снова съезжаются в город, чтобы заполнить кинотеатры, увеселительные места и рестораны. Поэтому после девятнадцати часов кривая диаграммы достигает своей второй вершины, правда уже вполовину ниже. А около полуночи во дворце на тонких железобетонных колоннах снова будто выметено метлой.

— А какова стоимость пользования стоянкой, сеньор Кортина?

— За первые два часа — песо пятьдесят, за пять часов— два песо пятьдесят, за десять часов — три песо пятьдесят. Как видите, мы ценим клиентов, которые вверяют вам свои машины на длительный срок…

Прощаясь, он еще успел пожелать нам счастливого пути до Акапулько (не теряйте возможности подскочить к Тихому океану).

— Ах да, вы еще хотели знать, сколько машин было в самый напряженный день? Тысяча двести, покрутиться с ними пришлось основательно!

Гватемальское приключение «татра» « в коробочке с ватой» повторилось в Мехико, только в большем масштабе.

— Такой случай! — ахал сеньор Таке, представитель по продаже чехословацких автомобилей. — Когда-то еще к нам сюда снова приедет машина из Праги, через Кейптаун и Буэнос-Айрес!