Каждый раз, ощущая тревогу или задумываясь о своей трагедии в мире смертных, Беттина шла в мастерскую и исступленно творила.

Впервые увидев ее в таком состоянии, Салем поглумился:

— Посмотри-ка на Киблер-эльфа [6] орудующего резаками!

Позже он заинтересовался ее творениями и обеспечил ей первого клиента... за солидное вознаграждение, конечно же.

— Плохо то, — сказал Салем, возвращая ее к действительности, — что она хочет его через две недели.

— Так быстро?

Беттина поспешила в мастерскую и внимательно осмотрела ювелирные станки. Она гордилась своей мастерской так же, как изделиями, изготовленными здесь.

Она собрала комплект профессиональных резцов, шлифовальных машин, буров и сверл. На одном станке устаревшая кузнечная наковальня и пробойник находились рядом с современным пропановым паяльником и химическим карандашом.

На другом станке лежали эскизы и панель, заполненная катушками с золотыми цепочками. Здесь же стояли манекены, демонстрирующие украшения.

Чтобы подбодрить ее после происшествия, Салем иногда заставлял их танцевать.

— Две недели? Что же мне делать?

Салем ответил:

— Отдай ей проверенный в деле браслет, если сможешь очистить его от вампирской вони. До сих пор не могу поверить, что ты добилась того, чтобы пружинный механизм сработал.

Беттина рассказала ему о том, как удачно пронзила руку Дакийскому.

— Я хочу сохранить его.

Хотя Клиентка и была законодательницей моды... и внушающей страх женщиной... Беттина не могла расстаться с браслетом. Он символизировал маленькую победу, первую после нападения.

— Тебе решать, но, на твоем месте, я бы больше боялся разочаровать Клиентку, чем крестную. Кстати, о ней...

— Я тоже ее чувствую.

— Оставляю вас, дамы, прихорашиваться.

Со словами: «До скорого, голубка» — Салем исчез, оставив Беттину одну.

Когда двери в ее башню со свистом распахнулись, она поспешно вышла из мастерской.

Сильнее, чем притяжение дома, для Треана было только любопытство о своей Невесте. Да, он решил вернуться в Рун, но только чтобы раздобыть побольше информации.

Или он просто убедил себя в этом. Я ведь уже упаковал вещи?

Пробежав пальцами по корешкам драгоценных книг, Треан задумался: не сыграл ли с ним рассудок злую шутку, придумав как хорошо ему было с Беттиной?

Те мгновения удовольствия просто не могли быть настолько совершенными, как ему представлялось. Ее искусное оружие и чертежи не могли быть столь захватывающими.

Тем не менее, Треан приготовился к любому повороту событий, собрав вещи и предметы первой необходимости. Под плащом он хранил древний шелковый красно-серый штандарт, символизирующий кровь и туман... королевства, которое он любил больше всего на свете.

Треан еще раз окинул взглядом свои апартаменты. Если он выберет Беттину, то ему придется оставить тысячелетние накопления... целое состояние в золоте, огромную коллекцию оружия, произведения искусства, около двухсот тысяч книг.

Он оставит свою историю, свою самобытность.

В конце бессонного дня, Треан все еще не принял окончательного решения. В одном он был уверен наверняка. Я бы убил, чтобы еще раз почувствовать ее в своих руках.

Инстинкт ревел в нем, и это оказалось весьма некомфортным для логичного Дакийца... потому что инстинкт едва ли логичен.

Да, отец говорил ему быть примером. Но Треан сильно сомневался, что отец имел в виду быть примером того, как делать не следует.

— Дядя Треан? — раздался нежный голос.

Он переместился на звук и обнаружил свою «племянницу» Космину, с обеспокоенным взглядом остановившуюся возле его сумки.

Космина и Мирча были последними из Дома Смотрителей, стражей замка. Сердца королевства.

Космина была сплошным противоречием. Совершенно невинная в вопросах любви и крайне застенчивая. Она всегда скромно одевалась... сегодня на ней было традиционное платье в пол с воротником почти до подбородка. Но, в тоже время, она являлась повелительницей оружия... и беспощадной убийцей.

Треан помогал ей тренироваться. И подозревал, что каждый из кузенов втайне приложил руку к повышению ее мастерства. Я еще многому могу ее научить. Но после сегодняшней ночи он может никогда больше ее не увидеть; поскольку кузены выезжали за пределы Дакии, но Космина никогда не покидала ее каменных границ.

— Дядя Виктор сказал, что вы уезжаете.

Она застенчиво взглянула на Треана из-под белокурой челки.

— Не волнуйся. Возможно, я скоро вернусь. Как обычно, я иду лишь понаблюдать. — Он нахмурился. — Мирча ведь не подозревает, что ты здесь?

Чаще всего Дакийские не встречались наедине... если только не для того, чтобы сразиться. Мирча с мечом в руке, стремящийся защитить жизнь сестры, последнее, что ему сейчас нужно.

Можно подумать я смог бы причинить ей боль. Треан сжал переносицу. Недоверие и страх отметили их семью, словно проклятие.

Если бы все было так просто. Проклятия можно разрушить.

— Я постоянно говорю ему, что вы не причините мне вреда, — сказала Космина. — Стелиан единственный член королевской семьи, которого вы действительно хотели бы убить.

— Вот как? — спросил Треан, позабавившись ее уверенности.

Носком сапога она ковыряла узор на ковре.

— Вы нашли свою Невесту?

— Да, нашел.

— И теперь у вас будут дети? Я бы хотела стать тетушкой.

Треан выдохнул. Наследники. В молодости он страстно желал найти свою Невесту, обрести собственную семью. Спустя века, он потерял надежду.

Теперь Треан может переспать с любой женщиной и обзавестись детьми. Но дети от Беттины…

Никогда не увидят Дакии. Никогда не будут расти в Доме Теней.

— Я не знаю, Космина. На данный момент моей Невесте наплевать на меня.

Она посмотрела на него, выгнув брови.

— Тогда она просто не знает вас.

— Я ценю твою веру в меня.

Треан до сих пор не мог поверить, что его Невеста и племянница почти ровесницы.

Если бы какой-нибудь распутный старикан возжелал Космину, Треан очень медленно выпустил бы ему кишки.

И, тем не менее, я отправляюсь в Рун?

— На всякий случай я сохраню ваш дом и коллекцию в целости и сохранности, дядя. Но надеюсь, что вы построите свою жизнь не здесь. — Ее голубые глаза подернулись дымкой мечтательности. — Каждый день я представляю, как покидаю это место.

Ей было запрещено покидать королевство. В этом он был согласен с кузенами; это слишком опасно.

— Я думаю, это будет похоже на пробуждение, словно ожить и восстать из гроба.

— Гроба, племянница? — Она описала себя так, словно была мертва. — Да ладно, все не так уж плохо. Жизнь здесь хороша. Здесь ты в безопасности от чумы.

Поражающая только женщин их вида, болезнь была смертельной даже для бессмертных вампиров. Смертельной... если не хуже.

— Хороша здесь? — тихо спросила Космина. Она указала на его любимое кресло. — Тогда представьте, что сидите здесь и читаете одни и те же книги. Еще тысячу лет.

От этой мысли на Треана накатил легкий приступ тошноты, ее слова попали в точку. Для невинной, как ребенок, женщины, Космина была необыкновенно наблюдательной.

Взяв себя в руки, Треан ответил:

— Представь альтернативу: никогда не иметь возможности увидеть свой дом, позволить ему погибнуть после того, как столько народа погибло за него?

Годы, потраченные впустую, в ожидании того, чего никогда не будет? Годы, проведенные в борьбе, только чтобы отказаться от кровной мести?

Эта месть определяла его. Его долг определял его.

Без них... Я не буду тем, кем был.

— Мы все медленно загниваем здесь, — сказала Космина. — Все равно, что мертвы, просто ожидаем смертельного удара. По крайней мере, вы теперь будете свободны.

— Все равно, что мертвы? — усмехнулся он.