ПРОЩАНИЕ
Молчит мой зал.
Что мог, я рассказал.
Молчат седые, бритые,
обросшие.
Ну, так вставай
из добрых кресел зал,
иди в буран.
Всего тебе хорошего!
Хорошего, не злого табака
для ваших долгих трубок,
капитаны.
Хорошей вам вселенной.
А пока
хороших снов, хорошего питанья,
квартир хороших,
куханок и ванн,
ковров!
В соседа вам — друзей надежных.
Вот женщина.
Детей хороших вам,
а мужа вы
хорошего найдете!
А вот — шофер.
Он в думах о резине,
чабан — угрюм —
подходит срок окота.
Я думаю:
Хорошей вам работы!
Хорошей вам Америки,
России!
Эй, мальчики столицы
и провинций!
Хороших вам поэтов
и провидцев!
Любите,
понимайте
хорошо
друг друга,
члены будущих правительств!
Про то — мечтайте,
думайте — про это,
живите
хоть немного осторожнее!
Живите завещанием поэтов:
они желают вам
всего хорошего!
«Были такие витязи…»
Были такие витязи.
Увидев женщину, слали с гонцом Послание Знакомства
и сидели в крепости, ожидая войны или мира.
Образец послания мне любезно предоставил Н-ский музей.
Слава, женщина, Вам.
«Что приятно для сердца;
прекрасно для глаз»,—
так сказав мой великий прадед,
известный миру отвагой и красноречием.
О себе я скажу стихами:
В одиночку не ходил на пир,
за двоих и яд
и сахар пил.
Если уставал я на войне,
знал, что враг мой
уставал вдвойне.
Дважды слов своих не повторял,
попусту не вынимал кинжала,
находил всегда — что потерял;
только то я брал,
что мне судьба давала.
Этого довольно, чтобы верить.
Прочитайте, повинуйтесь мне.
Я согласен отпереть вам двери
в полночь,
когда месяц на стене.
Будет все, что б вы ни захотели!
Если надо, пригласим ходжу.
…В общем, приходи;
поговорим о деле;
что-нибудь смешное расскажу.
ВСТРЕЧА С БОЖЕСТВОМ
Где можно говорить
о голоде и ветре!
Где — шину проколоть
на каждом километре
осколками тысячелетних вер!
В Индии, например.
…По улицам Дели бродит худая корова.
Красная, грязная лента
свисает с левого рога.
Белым бетоном запита улица —
ни травинки,
лежит на спине проспект
как длинная простыня —
ни души, ни кровинки.
Жара потому что.
Корова жует страницу газеты
«Таймс оф Индиа».
Наши стихи и портреты.
Римма и Мирра.
Как зеркало — я между ними,
внук скотоводов известных
от Оно до ныне.
Буренка с трудом поглощает
волнующее известие,
набычившись смотрит
влажным воловьим глазом,
«Неужто приехал?»
Вижу, не верит, бестия,—
событие лезет в желудок,
минуя разум.
Корова, свернув с магистрали,
минуя клозеты,
ткнув рогом калитку,
вступает в запущенный дворик.
Две чахлые розы —
пикантной приправой к газете,
галантный подарок пожеванным дамам.
Вдруг: «Воры!»
Хозяин проснулся, атанда!
Смывайся, корова.
Мелькают кальсоны,
рви когти и будь здорова!
Толкаю — иди же, корова,
ведь дело сделано,
я их задержу, не позволю пинать —
может, стельная.
Ногами — в живот,
все равно что поэтов бить!
Богиня Изида коров завещала любить.
Не бойся, за нами Египет
с Аккадом и Хеттами.
Беги по проспекту!
До встречи!
Следи за газетами.
АЗ ТЭ ОБИЧАМ
Пьянее черного вина
чужого взгляда,
мне для гармонии — она,
а ей не надо.
Мне до свободы нужен шаг,
а ею пройден;
она предельна, в падежах,
я только — в роде.
Она в склонениях верна;.
я — в удареньях,
так выпьем темного вина
до озаренья,
поищем горькой черноты,
чтоб излучиться,
событью нужен я (и ты!),
чтобы случиться.
И разве не моя вина,
что не случилось.
И разве не моя вина —
не получилось.
И разве не моя вина —
не сделал кличем:
аз тэ обичам,
я люблю,
аз тэ обичам.
Перемещаются во мне
шары блаженства,
подкатывает к горлу ком —
знак совершенства,
скажи негромкое:
жаным, аз тэ обичам.
Подай мне руку,
есть у нас такой обычай…