— Извини, но мне трудновато представить, как от тебя могла залететь девчонка...

— Я был молод, — сказал я в свою защиту. — Молодой кретин, с желанием что-то кому-то доказать. И у меня не заняло много времени понять, что любовь к той, чье имя я боялся произносить вслух, поимела меня по полной. Да и вообще, я считаю, что каждый должен завести ребенка, хотя бы потому, что дети служат постоянным напоминанием причины появления седины и отсутствия зубов у их предков.

Джексон фыркнул и нечаянно выплюнул часть пива на свой пижонский костюм для бега.

— Салфетку? — спросил я, протягивая ему салфетку.

— Прошу прощения.

Его лицо стало красным от стыда.

— Дети всегда тянутся к сиське, — добавил я. — К тому времени, когда они повзрослеют, у тебя будет искривление позвоночника и сиськи до колен.

— Кажется, тебя этот негативный эффект не коснулся, — выдал он.

— Я упорно тружусь, чтобы сохранить фигуру, — сказал я, — У тебя нет настоящего желания иметь ребенка до тех пор, пока тебе не комфортно ходить со следами рвоты и всякого такого.

— На меня часто попадает рвота и моча, — уточнил он. — Мне даже выдали мою долю медицинских уток и рвотных пакетов. И памперсов, кстати говоря.

— Рыбак рыбака. Привет тебе.

Я поднял тост.

— Однако, я не думаю, что это одно и то же, — добавил он, бросив взгляд на Ноя. — В крайнем случае, с окончанием смены я могу оставить это все позади.

— Я всегда говорю Ною, что продам его на eBay, если он будет плохо себя вести. Нужно знать, как держать под контролем этих мелких жуликов, иначе они залезут тебе на голову. Это кошмар. Честно. День-деньской. Папочка, хочу это. Папочка, хочу то. Папочка, папочка, папочка! Дай—дай—дай! Я типа такой, Христос всемогущий и Ииссус воскрешенный, выбившийся в люди, обещаю тебе, если ты не заткнешься, я верну тебя в подвал, закую в наручники и заклею рот скотчем. И я не шучу. А теперь принеси мне пива, долбаный, мелкий карлик.

Джексон настолько искренне рассмеялся, что я моментально потерял нить разговора.

Господи Боже, как же он хорош! Его темно-карие глаза были ясными, но в то же время в них клубился туман загадочности. Его темно-каштановые волосы выглядели так, что в них хотелось запустить руки и поиграть с прядями, или подразнить, потянув за них, или взъерошить их, чтобы можно было наблюдать за тем, как он приглаживает их обратно. Густые брови, сильная, но не властная линия носа, прекрасные губы, которые хочется целовать, прекрасные скулы, как у Христа, если бы тот был девкой, у Джека была почти модельная внешность.

Я неуверенно себя чувствую рядом с красивыми парнями. Так было всегда. Я использую юмор, и, кажется, это помогает, большинство красавчиков покупается на него, надеюсь, с Джексоном тоже прокатит, потому что озабоченнее в своей жизни я еще не был. И если это о чем-то говорит, то особенно в период полового созревания, через который мне пришлось пройти, когда чем меньше я говорил, тем было лучше, я так много мастурбировал, что боялся, что у меня взорвется мозг, отвалится член, на ладонях вырастут волосы и я умру в куче мусора — слепой, без пениса и с зонтом в заднице, пока над моим распростертым телом местный священник будет проводить обряд экзорцизма.

Я усмехнулся.

— Что? — спросил он.

— Когда я был помоложе, я не понимал разницы между эрекцией и мастурбацией, тяжеловато же мне было на исповеди.

— Ничего себе проблемка.

— Ты себе даже не представляешь, — сказал я. — Я думал, они говорят об одном и том же, и, конечно, у мамы о таком не спросишь. Проблема заключалась в том, что вставал у меня постоянно, днем и ночью. Я не мог этому помешать. Поэтому, когда священник спросил, совершал ли я после прошлой исповеди грех самоудовлетворения, я признался — да, и много. Я рассказал ему, что это случалось в школе, на уроке физкультуры, на спортивной площадке, за партой, за обеденным столом, пока я ел жареного цыпленка, в школьном автобусе, играя с друзьями. Не знаю, что он подумал.

Джексон еще раз подавился пивом.

— Я сказал ему, что это произошло даже в исповедальне.

— Ты не мог!

— Мог и очень даже, ведь это было правдой. Как-то в субботу я собирался на исповедь, мы говорили об этом, я начал думать об этом и мой маленький членик стал твердым. Я не виноват.

— Он, должно быть, посчитал тебя той еще шлюшкой, — сказал Джексон.

— И был не так уж не прав, — сказал я.

— Так... все-таки... что случилось с матерью Ноя? — спросил Джексон.

— Детство, дорогой, знаешь ли. Одно за другим и мы внезапно стали родителями, но она считала, что лучше всего кормить своего ребенка тумаками. Она сбежала с новым бойфрендом, что, наверняка, было к лучшему для всех заинтересованных сторон. В любом случае, если хочешь услышать всю историю, тебе нужно как следует накачать меня текилой.

— Я запишу это к себе в ежедневник, — сказал он с ноткой озорства. — Как ты развлекаешься здесь?

— Ну, знаешь. Мою тарелки. Подтираю детские слюни, меняю масло в машине время от времени. Смотрю канал погоды, чтобы быть в курсе, не унесло ли кого из соседей торнадо. Ем слишком много сыра и пержу с сырным запахом.

— Не дает скучать, да?

— Ты и понятия не имеешь насколько. И потом не говори мне, что я не предупреждал тебя о маленьком любителе сыра в наших рядах. А еще у нас есть общественный театр. Там даже поставили разок одну мою пьесу. Спрашивают о следующей, но я думаю, это просто из вежливости. Мы ходим поесть в кафе. Ходим в церковь. Здесь только один небольшой молл, что вообще-то неплохо, ни у кого нет денег, поэтому все ОК. Ты, кстати, пропустил недавнее сумасшествие по поводу фестиваля Элвиса Пресли. Если уж реально скучно, можно сходить послушать евангельские песнопения или рискнуть схлопотать заворот кишок у кого-нибудь на барбекю.

— Значит, не скучаете?

— Я люблю делать фотографии. В основном, это снимки Ноя. А еще вяжу спицами и крючком.

— Да иди ты!

— Спроси карлика. Я лакомый кусочек для дамочек в отделе для рукоделия Волмарта*.

*Волмарт — американская компания-ретейлер, управляющая крупнейшей в мире розничной сетью, действующей под торговой маркой Walmart.

— Только для дамочек? — спросил он двусмысленно с улыбкой.

— С мужчинами у меня не так хорошо обстоят дела, — признался я. — Большинство из них желает моей смерти, потому что у меня длинные волосы, я не принимаю Иисуса Христа, как своего спасителя и потому что я гей. Остальных интересует быстрый перепихон в туалете торгового центра. Как ты можешь догадаться, им не особо нравится болтаться с чужим ребенком на свиданиях.

— Верится с трудом.

— Мы можем понравиться только особому человеку. Дополнительным бонусом станет, если ты не прочь выбирать вшей из его волос.

Он улыбнулся, словно не был уверен, верить мне или нет.

За время разговора, мы уничтожили немало угощений. Хорошо поели, как здесь принято говорить.

Ной бросил взгляд на плоский экран телевизора, стоящего рядом с коробкой с надписью "ИГРЫ".

Можно мне посмотреть твои игры? — просигнализировал Ной Джексону, после того, как с едой было покончено.

— Конечно, — сказал Джексон. — Хочешь, чтобы я помог тебе их запустить?

— Он сам справляется с такими штуками, — сказал я.

Ной бросился вперед и открыл коробку. Когда он вытащил оттуда "Modern Warfare III", на его лице отразилась мольба.

Я покачал головой.

— Что не так с Modern Warfare? — спросил Джексон.

— Мы не играем в игры, где нужно убивать воображаемых людей ради забавы, — сказал я.

— Убивать воображаемых людей ради забавы? — переспросил Джексон с ухмылкой.

— Таковы правила. В нашей семье я — социалистическая сволочь, и сын пойдет по моим стопам. Если у тебя есть игры, где можно стрелять в Митта Ромни*, и братьев Кох**, то эй, я "за" руками и ногами. Ну, а если нет...

* Митт Ромни — американский политик. Был кандидатом в президенты США на выборах 2012 года от Республиканской партии. Действующий епископ Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, президент кола.