Я срочно пригласил Диму «постричься». И высказал ему свои опасения и недовольство. На лице Димы мелькнул испуг. Он стал по-мальчишески оправдываться. И чтобы хоть как-то отвести возможные подозрения, предложил даже подготовить интервью автора «Военной мафии» с фотографией… со спины и как бы реальной фамилией, совершенно не ассоциирующейся с моей. Все это было как-то по-детски, наивно.
— А что же еще придумать? — пылко выспрашивал он, то и дело извиняясь.
— Не печатать статей с такими разоблачающими псевдонимами.
— А я ведь хотел, чтобы было поблагородней, позвучнее. Был же Баратынский… Офицер, поэт…
На Арбате стали искать автора статьи в «МК»…
На некоторое время я залег на дно.
Однажды Дима вновь предложил встретиться. Увиделись там же — в парикмахерской. Он показал мне материал, поступивший в «МК» от группы офицеров МО и ГШ. Речь шла о том, что якобы любимец министра обороны начальник управления военного строительства и реформ Минобороны генерал Геннадий Иванов вместе с большой группой подчиненных (он был еще и помощником министра по военной политике) в обход земельной комиссии центрального аппарата МО умудрился отхватить сверх меры для своего подразделения земельный участок в одном из районов Подмосковья.
Дима сомневался, не ложь ли это, и попросил меня перепроверить факты. С помощью знакомых офицеров МО и ГШ я быстро установил, что Холодов располагает достаточно достоверной информацией. Ее мне подтвердили в так называемой «земельной комиссии» центрального аппарата МО, которую возглавлял в то время полковник Георгий Дьяченко.
Оказалось, ивановцы еще до сформирования так называемой земельной комиссии центрального аппарата (и до выхода соответствующей директивы министра) сумели в одном из престижных районов Подмосковья с потрясающей быстротой найти общий язык с местной администрацией, оформить документы на землю и начать обустраивать свои участки…
А ведь обычно на такие операции, писали Холодову наши офицеры, требовалась куча нервов и времени. А тут — почти в один момент.
Холодову очень хотелось понять, в чем же была загадка. Только ли в том, что генерал Иванов, как писали арбатские офицеры, «ногой открывал дверь в кабинет министра»? А может, лично Грачев помогал? И такое могло быть. Грачев ведь вполне мог снять трубку, позвонить губернатору Московской области Тяжлову — и все в ажуре. Я проверил эту версию. Она не подтверждалась. А Дима торопил. Ведь речь шла, в сущности, не только о ловко полученных группой генералов и офицеров МО многих десятках соток земли.
— Тут криминал, и весьма серьезный, — говорил Дима, — спекуляция военной землей.
Его разбирал азарт охотника. Но тайна продолжала оставаться тайной. И все-таки он раскрыл ее. Дима поехал в район, где была выделена земля, и глубоко «покопал» там…
От него я позже и узнал, что наши минобороновские шуст-ряки-латифундисты договорились с местной администрацией района полюбовно поделить выделенную министерским и ген-штабовским офицерам землю. Эта «взятка» и была разгадкой того, почему так быстро оформлены документы…
Несколько тысяч генералов и офицеров МО и ГШ оставались без единой сотки положенного по президентскому указу зельного надела, а наши «реформаторы» жировали.
Получив эту информацию, подкрепленную к тому же новыми документами, полученными в районной администрации, Дима торжествовал. Вскоре статья, озаглавленная «Военизированные крестьяне генерала Иванова» появилась в «МК».
В управлении военного строительства и реформ началось что-то похожее на панику. Люди бегали по коридорам и грозили подать на Холодова в суд. К тому времени я уже знал, что у Грачева состоялся нелицеприятный разговор по газетному материалу с генералом Ивановым. Тот возмущался и грозил Диме судом. Для пущей убедительности в таком намерении он даже вызвал к себе следователя.
Следователь позвонил Диме и пригласил его на беседу. Холодов занервничал. Он несколько раз звонил мне и уточнял детали. После нужных подтверждений пошел к следователю. Следователь, получивший задание с ходу «закопать мальчишку», сразу мощно наехал на Диму. Когда же Холодов положил перед ним на стол копии документов, у отправителя правосудия пропала всякая охота давить на парня. На том и расстались. Диму больше не трогали.
После этой своей очередной победы Дима стал особенно откровенным со мной…
ЗАГАДКА
Перебирая в памяти многие детали нашего в Димой сотрудничества, я часто возвращаюсь к одной очень странной загадке. Как-то он неожиданно предложил мне бесплатную поездку в Германию на кратковременный отдых. И сказал при этом: «От тебя нужно только согласие».
Я отнесся к этому предложению без особого желания, потому как офицеру выехать за границу без разрешения начальства — вещь невозможная. Нужно было писать рапорт, давать десятки объяснений, выдумывать легенды. Все это неминуемо бы вызвало подозрения у начальства, да и у военной разведки.
Помню, я поинтересовался у него, что за компания полетит в Германию. Он ответил, что она будет состоять из известных предпринимателей. Я рассказываю об этом только потому, что возможно, следствию это может дать возможность зацепиться за какие-то новые нити. Тут есть немало вопросов. Например, с кем из коммерсантов дружил Дима? Почему ему оказывалась такая честь — возможность бесплатно вылететь на отдых в Германию, да еще и взять с собой товарища?
ОБЕЩАНИЕ
Мы продолжали сотрудничать вплоть до октября 1994 года. Правда, сотрудничество наше иногда носило импульсивный характер. Димка стал подолгу исчезать из поля моего зрения и появлялся тогда, когда надо было перепроверить «очередную подлянку» или уточнить какие-то детали его материалов на военную тему. В октябре я собирался в отпуск и поехал в ГУМ купить маме подарки.
До этого Дима долго не выходил на связь и, хорошо помню, до своей поездки в Чечню сказал мне в парикмахерской, что скоро выдаст «убийственную сенсацию». Я поинтересовался, о чем именно. Он стал уходить от ответа. Вероятно, боялся спугнуть заинтересованных лиц. А я и не стал докапываться. Спросил только — надежен ли источник.
— Сто процентов, — горделиво ответил он, азартно поблескивая глазами.
…Набродившись по ГУМу, я пил пиво у стойки одного из буфетов. Громко орало радио. Буфетчица подошла к приемнику и стала искать новую волну. И вдруг из радиогама вырвался энергичный и тревожный голос диктора, сообщавшего о взрыве в редакции «Московского комсомольца» и о том, что «тяжело ранен» военный корреспондент газеты Дмитрий Холодов…
Я словно пьяный выбрел из многотысячной толпы, продолжавшей равнодушно покупать трусы и презервативы, пальто и светильники, и поплелся наугад подальше от магазина.
Уже в метро услышал слова:
— Умер?
— Умер.
Димы не стало.
…А дома плакала жена, которая тоже была знакома с Димой. В кармане моей куртки еще лежал потрепанный пригласительный билет на праздник «Московского комсомольца» в Лужниках, где моя жена впервые познакомилась с Димой и он еще так переживал, что уже раздал все пригласительные билеты и для меня не было второго. Начальник пресс-центра Московского военного округа полковник Владимир Гурьянов предложил мне свой пригласительный, но я отказался — было неловко лишать пропуска офицера, который много поработал на фестивале. ·
Дима бросил свой выставочный городок «Караул» и побежал куда-то в своей легонькой спортивной зеленой курточке — выспрашивать для меня второй билет. Прибежал взмокший и виноватый. Кого-то из редакционной администрации фестиваля «МК» так и не сумел найти. Я попросил Диму не беспокоиться и сказал, что на конкурс «самая красивая женская грудь» попаду с женой и с одним билетом. Нет таких крепостей, которые бы не взяли полковники…
— Хочешь, я на спор проведу на твоих глазах десять человек? — говорил я ему, чтобы хоть как-то развеять неловкую ситуацию.