Темный Властелин словно забыл о нем, сосредоточенно ощупывая порез блекло светящимися пальцами. Минута - и о ранке уже ничего не напоминало, кроме испачканных пальцев и слегка покрасневшей кожи.
- Не люблю, когда по лицу течет, - пояснил остроухий в ответ на наши недоуменные взгляды. - Ну, ты нападаешь? Мне скучно, - вновь повернулся он к господину Улю. - Эй, что с тобой?
Демон не ответил. Он сидел, потрясенно глядя на свои руки - они медленно рассыпались сияющим золотым порошком. Минута - и остались только запястья, другая - рассыпались в пыль шипы, третья - покрылось трещинами изящное лицо. Опустились веки, сомкнулись губы, остановилось дыхание. Одно мгновение - и господин Уль исчез в россыпи светлых искр, оставив после себя только горсть золотистой пыли.
Мне показалось, что я разучился дышать. Зрелище было, мягко говоря, не очень. Но все-таки лучше, чем плачущая химера в храме - сейчас я хотя бы знал, что моей вины в смерти живого существа нет.
- Вот как, - едва слышно сказал Алетариэль, закрывая лицо ладонями. - Вы все-таки выиграли партию. Жалкие фигурки, лишенные короля...
- О чем ты? - растерялся Тинхарт.
- А ты ничего не заметил? - глухо пробормотал эльф. - Совсем ничего?
Золотоволосый повелитель оглянулся. Посмотрел на меня, на Симу, на Лефрансу. Закрыл глаза, медленно сцедил выдох и бросился обратно в чащу.
- Я не понимаю, что он... - начала вампирша, но Сима ее перебила:
- Шейн! Добровольная жертва... Куда мы только смотрели!
Лефранса немного помолчала, переваривая услышанное, а затем резко побледнела. Сима всхлипнула, а потом, шагнув к вампирше, горестно возрыдала в ее плечо. Та небрежно потрепала волосы девушки, то ли успокаивая ее, то ли успокаиваясь сама.
Я постоял. Подумал. Решил, что Тинхарту моя помощь не помешает, и обратился к Алетариэлю:
- Если я пойду прямо, то выйду к храму?
- Забирай немного влево, и выйдешь, - пообещал остроухий. Он, кажется, уже не интересовался происходящим, упоенно копаясь в демонических останках.
Я поблагодарил его за помощь и двинулся в указанном направлении. Полупрозрачный силуэт промелькнул в прорехах между деревьями - Град, все это время неизвестно где пропадавший. Я остановился, с каким-то отупением на него уставившись, и призрак подошел ближе. В его ладонях, как на легких волнах, покачивалась книга в черном кожаном переплете.
- Я подумал, что тебе пригодится, - туманно пояснил парень, протягивая ее мне. Я взял, открыл и все так же тупо посмотрел на те самые правильные формулы воскрешения, которые с таким интересом изучал в особняке Тинхарта. В горле резко пересохло, сердце словно попалось в капкан, и я с трудом выдавил:
- Так, выходит... ты все это время... знал?
- Да, - покаялся призрак. - Я чувствую смерть. Подумал, знаешь ли, что если не могу ее предотвратить, то могу помочь... ну, повернуть вспять.
- Ясно, - согласился я. - Ты гений, Град. Спасибо.
- Всегда пожалуйста. Удачи тебе. Я отвлеку Тинхарта, а ты, главное, из храма выйди - хватит с него энергетических всплесков. До встречи, Хастрайн.
- Прощай, дружище.
Призрак махнул рукой и грациозно уплыл за деревья. Я выждал несколько минут, прежде чем пойти за ним следом. Серебряный лес вел себя как положено, не хватало только далекого воя. Наверное, мы здорово нарушили здешнюю природу вещей, угробив химер.
В голове крутились какие-то странные мысли. Не то, чтобы меня это напрягало - они по жизни были не очень, - но что-то в них не давало мне покоя, заставляя раз за разом вспоминать Темного Властелина. Причем беспокоил меня не сам его образ, так меня разочаровавший, а звучание имени. Алетариэль. Halle-Tarihell. А-ле-та-ри-эль... ри-эль... Точно!
"А кем были твои коллеги? - тем врененем поинтересовался Шейн.
- Трое людей и светлый эльф. Насколько я знаю, его имя - Риэль."
Вполне разумно сократить свое полное имя для того, чтобы поучаствовать в таком сомнительном деле, как создание философского камня. Получается, Аэлэль был знаком с непобедимым северным королем еще тогда, когда он и королем-то не был? Или Алетариэль просто оставался инкогнито, питая к общему делу такой же интерес, как сейчас - к повелителям ветров?
Кто их знает, этих эльфов, мрачно подумал я. Они ведь бессмертны, если не вспоминать о каленой стали и отравленных стрелах. Магия светлого эльфа, понять суть которой у меня не получилось - она не основывалась на стихиях, не была природной, не привязывалась к единому источнику, - вполне могла защищать его от всех невзгод. Если уж он так легко сражался с высшим демоном...
Очень скучно, наверное, так долго жить. Может, будь я на месте Алетариэля, тоже наблюдал бы за ходом истории - дома-то он прожил не один век, а так хоть какое-то развлечение.
Пока я думал, деревья закончились, и моему взгляду открылось дивное зрелище. Храма не было. Был только алтарь, вокруг которого диковинным цветком распустились стены. Пространство шло рябью чистой энергии, выброшенной даром Шейна для того, чтобы замкнуть Круг. Результат был налицо - из-под обломков стен проглядывали выжженные черные грани.
Идти стало сложнее - щедро разлитая вокруг магия создавала иллюзию, будто я нахожусь под водой. Но я справился и добрался до тела друга. Повелитель лежал на алтаре, молитвенно скрестив руки, и мне вспомнилось, как естественно он выглядел в роли храмовника. Такими и должны быть настоящие слуги Богов - спокойными, рассудительными, порой вспыльчивыми, но готовыми на самопожертвование во благо других.
По седым волосам Шейна пробегали голубые витки разрядов - дар был еще жив и отчаянно цеплялся за погибшего хозяина. Под ресницами виднелись розоватые пятна, а под обмякшими пальцами я заметил рукоять метательного ножа. Не ритуальный стилет и не агшел... тогда как, вот КАК он смог замкнуть Круг?!
"Воскресишь и спросишь", - с ехидцей пробурчал мой внутренний голос. Я фыркнул и попробовал взять повелителя на руки. Не получилось: Шейн оказался тяжелым, словно был парнем не худым, а очень, очень толстым. Пришлось его левитировать.
Я отошел от храма шагов на пятьсот, чтоб наверняка, и почти сразу наткнулся на подходящую полянку. Либо удача была на моей стороне, либо, наоборот, совсем не на моей. Долго думать об этом я не стал: вытащил из ножен агшел, встал на четвереньки и, открыв принесенную Градом книгу, принялся вдохновенно чертить на земле Фигуру.
Это была не пента- и не гексаграмма. Центральная звезда, которую так чтили в Академии, в рисунке отсутствовала вообще. Были только углы, соединяющиеся между собой немыслимым, но все-таки реальным способом, и четко обозначенный центр с тремя перекрестными линиями.
Получилось кривовато, хотя, присмотревшись, сходство с оригиналом я обнаружил. На всякий случай поправив несколько линий, я левитировал тело Шейна в центр. Рисунок тут же вспыхнул бледным зеленым огнем, подтверждая, что все правильно: труп есть, остался только ритуал. Я сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох. Все, пора. Кто знает, может, я буду первым, кто успешно замкнет все четыре грани реальности - жизнь, смерть, свет и тьму? Тогда я стану великим, и, несомненно, войду в историю.
"Размечтался", - неодобрительно вякнул голос. - "Лучше делом займись, а не великим вершителем судеб себя воображай".
Я устыдился, и, сунув агшел в ножны, вновь поднял книгу. Страницы трепетали под дыханием потустороннего мира, и пришлось покрепче обхватить их пальцами, чтобы не сбиться.
- Именем Смерти, - вдохновенно зачитал я, - которая бьется в сердце каждого и несет за собой череду воспоминаний; именем Жизни, в оковы которой заключен весь мир; именем света, сияющего во тьме; именем тьмы, разрушающей свет; я прошу Тебя открыть мне великие Дороги, впустить меня в бесконечное Пространство, позволить мне найти душу... Aga terne klarre, aga shecenla kear, kiaslene htucve aga...
Над Фигурой замкнулось сперва одно, затем еще одно, и еще одно... восемь колец! Восьмикольцевой Круг полыхнул ядовитой зеленью, тело Шейна заволокло белой туманной завесой, а затем все резко, будто кто-то погасил солнце, исчезло и кануло во тьму.