— Давай ее сюда, — сказала женщина.

Сначала рука Арина не шевельнулась. Затем он медленно ослабил свою хватку на украшении. Позволил серьге со сверкающим зеленым камнем выскользнуть из ладони. Он хватался за воспоминание кончиками пальцев: лицо его матери в ночи и зеленые звезды-близнецы по бокам. Она положила ладонь ему на лоб и благословила его сны. Затем она отстранилась, и Арин раскрыл свою ладонь и уронил серьгу в ожидающие руки счетовода.

* * *

Кестрел тащила бессознательное тело капитана порта. Мышцы ее рук горели, а больное колено протестующе вопило, но Кестрел упиралась каблуками в гальку и тянула, пока мужчину не скрыли темные тени позади дома. Частое дыхание обжигало горло. Оказавшись в доме, она заперла дверь и подошла к письменному столу, где лежал открытый журнал.

Девушка отвернула страницы, обращаясь к записям начала зимы. Она нашла корабль главы Сената — «Марис».

Место отправки: южные острова. Товары: прочерк.

Кестрел выпустила страницу, и та улеглась на свое место.

Она ошиблась в своем подозрении, что глава Сената путешествовал в Геран вместо южных остров. Перед ней было доказательство.

В чем еще она могла ошибиться? Ее сердце пустилось в галоп; девушка испугалась за себя, за свой выбор, за свою уверенность. Один удар сердца обгонял другой, будто переворачивающиеся страницы книги.

Чего стоит ее ложь Арину, если она не может разглядеть истину? Она думала, что знает, как будет лучше для Арина. Возможно, больше всего она обманывала саму себя.

Но затем...

Кестрел снова принялась листать журнал.

Что, если глава Сената соврал капитану порта? Что, если капитан порта соврал своей книге?

Кестрел открыла последние записи. Корабль «Марис» сейчас стоял в порту. В журнале был отмечен номер причала.

Девушка оставила книгу открытой на той же странице, на которой нашла ее. Она шарила по ящикам стола до тех пор, пока не нашла кошелек с серебром. Забрав его, она полностью вытащила ящик и вывалила его содержимое на пол.

«Вы слышали, на капитана порта напали? — будут говорить городские стражники. — Мелкая кража».

Кестрел покинула дом и направилась к причалу.

* * *

— Ты же понимаешь, — сказала счетовод, убирая в карман изумруд, — что ты не сможешь делать ставки, после того как заглянешь в мою книгу. Уж у меня-то точно. — Теперь она стала серьезнее, направив все свое внимание на дело и опустив стул на четыре ножки. Она извлекала из внутреннего кармана жилета тонкую книгу. — Хочешь увидеть что-то конкретное?

— Покажи мне ставки, касающиеся свадьбы.

Счетовод приподняла бровь, и Арин задался вопросом, уж не знает ли она, кто он. Женщина нашла нужный список и протянула книгу Арину, держа палец на развороте.

Ставки на этой странице относились к свадебной ночи. Они были весьма подробными. Игроки демонстрировали такую широту любопытства и воображения, что Арин уже пожалел о своем интересе.

— Не это, — сказал он. — Я имел в виду не это. Я хочу увидеть ставки на платье.

Теперь счетовод приподняла обе брови, и на ее лице отразилась презрительная скука. Она перевернула несколько страниц и снова протянула Арину книгу.

Арин увидел ставку, которую сделал глава Сената. Запись находилась между несколько другими. Многие ставили на тот же цвет, который выбрал глава Сената — красный, — но никто не пытался угадать количество пуговиц, форму выреза, длину шлейфа, стиль ножен...

Арин снова вгляделся в страницы. Кое в чем он ошибся. Он просмотрел записи слишком быстро в поисках имени главы Сената и, пытаясь прогнать воспоминание о предыдущих ставках, которые ему показала счетовод. Теперь же он увидел, что чиновник был не единственным, кто так подробно описывал платье невесты. Еще один человек сделал такую же ставку, и совсем недавно.

Арин указал на имя.

— Кто это?

Счетовод заглянула в свою книгу.

— Дворцовый инженер. Она работает с водой. Водопроводы, каналы и все тому подобное.

Арин закрыл книгу и отдал ее обратно.

— Все? — спросила счетовод.

— Да, — ответил Арин и добавил: — Если хочешь совета, то правильная, именно эта ставка.

Счетовод подтянула к себе ногу, поставив сапог на сиденье стула. Она уперла локоть в колено, положила подбородок на кулак и посмотрела на Арина.

— По-моему, ты мне переплатил. Как насчет того, чтобы я вернула тебе сдачу, перед тем как ты уйдешь?

* * *

По верфи ходили моряки. Кестрел держалась поодаль, растирая руки, чтобы согреть их. Пирс тянулся в даль черного зеркала моря, и о борта больших торговый кораблей, что стояли на якоре у причала, плескались волны.

Кестрел следила за одним кораблем. Она увидела, как несколько моряков спустились с «Марис» на пирс, радуясь увольнительной на берег, но девушка позволила им пройти мимо.

Вскоре она высмотрела подходящую жертву. Этот моряк шел один, и его щеки были красными от холода и выпивки. Его радостная походка была не совсем уверенной. Он что-то напевал.

— Эй, моряк, — позвала Кестрел, когда он проходил мимо, — не хочешь сыграть в карты?

Он остановился, и Кестрел увидела, что на самом деле он не был пьян. Его глаза оказались вполне ясными, а на лице отражалась смесь дружелюбия и хитрости. Моряк потянулся в карман куртки за трубкой, и по тому, как медленно и внимательно он забил ее табаком, девушка поняла, что он будет непростым противником.

Так она насладится игрой еще больше.

— Ну что? — спросил она. — Ты будешь играть?

Он бросил ей довольную улыбку.

— Конечно.

Они спустились с набережной на каменистый пляж, где обнаружили несколько стоящих рядом деревянных ящиков. Виднелись признаки прошлой заброшенной игры: пустая бутылка из-под вина и рассыпавшийся табачный пепел.

Кестрел села.

— Надеюсь, у тебя есть колода.

— У моряка она всегда есть.

Он сел напротив, запалил трубку, втянул через нее воздух, чтобы заставить табак заняться, и потянулся за кошельком.

Кестрел сказала:

— Давай сыграем на что-нибудь другое.

— Я ждал, когда ты предложишь.

— Попридержи коней, морячок. Ставками будут вопросы и ответы.

— А я могу задавать такие вопросы, которые спускают этих коней с привязи?

— Если выиграешь.

— Предупреждаю тебя, я играю довольно хорошо.

Кестрел улыбнулась:

— А я — лучше.

* * *

Счетовод забралась к Арину на колени. Она прижала свои колени к его бедрам, поднесла к его лицу пальцы, пахнувшие дымом, и запрокинула его голову назад. Ее черные глаза блеснули, а рыжие волосы скользнули по его щеке и прикрыли швы, охлаждая их. Арин подумал о своем обезображенном лице и о том, что сейчас он вовсе не ощущал себя таким уж безобразным.

— Я хочу сделать ставку, — сказала счетовод, наклонившись к его уху.

Арин положил руки ей на талию.

* * *

— Ты как будто разочарован, — сказала Кестрел.

Моряк бросил свои карточки поверх выигрышного набора Кестрел, разложенного на ящике.

— Я надеялся на что-то более захватывающее, чем просто сказать тебе, что да, «Марис» плавала в южный Геран около месяца назад. Почему хотя бы мой проигрыш не может быть поинтереснее?

Изо рта Кестрел вылетело белое от холода облачко смеха:

— Можем сыграть на твою куртку.

— Ох, милая, я бы предпочел пропустить то, как ты выиграешь, и сразу отдать ее тебе.

* * *

Арин поднял женщину со своих колен и бережно опустил ее на стул.

— Грустно, — сказала она, — видеть, как человек действует против своих же интересов.

Иногда ему казалось, будто он все еще принадлежит Кестрел. Арин подумал о серебре, которое она за него заплатила. Ощутил его ужасный вес. Он не мог простить ей этих денег. Они неподъемным, блестящим грузом лежали у него на сердце. Когда он в Геране узнал Кестрел получше, серебро начало тонуть в переменчивых водах. А затем теплое течение сделало толчок. Арин всплыл. Серебро лежало глубоко на дне, и мысль о том, чтобы нырнуть за ним, была равносильна утоплению. Но иногда — особенно после перемирия, особенно в этом проклятом городе, особенно сейчас — монеты казались ближе и блестели, как драгоценный клад.