Арин поднял взгляд. Два валорианца тащили к остальным рабам жителя востока. Среди геранцев раздалось бормотание. Арин слышал, что этот раб с востока несколько дней назад сумел бежать. Его только что поймали.

Валорианские законы были строги по отношению к беглецам.

Арин бросился вперед. Он начал кричать на валорианцев. Проклинать их.

Его наниматели тогда не понимали его языка, а иначе его наказали бы сильнее. Надсмотрщик ударил Арина кулаком в лицо. Валорианцы приказали геранцам держать Арина неподвижно. Те повиновались. Они бросили Арина на гравий. Надсмотрщик снова ударил, но даже со своего места на земле Арин видел, как остальные валорианцы готовят восточного беглеца. Его голову оттянули за волосы назад.

Когда один из валорианцев обнажил кинжал, беглец встретился взглядом с Арином.

— Не беспокойся, — крикнул он Арину на геранском, который мало отличался от восточного языка Дакры. — Император получит по заслугам.

А затем валорианцы отрезали ему уши и нос.

— Все, — сказала Делия, перерезая нить. — Тринадцать стежков, два отдельных шва: на лбу и на щеке. Глаз я не трогала.

Теперь кровь только сочилась. Арин открыл левый глаз, который по-прежнему болел. Теперь, когда его взгляду больше ничего не мешало, Делия больше не казалась ему похожей на погибшую мать. Портниха смыла с рук кровь водой из миски.

— Хорошая работа, — сказал Тенсен.

— Больше меня о подобном не просите, — отозвалась Делия и ушла.

Тенсен пододвинул к стулу Арина свой, сел и начал извлекать из правой ладони Арина осколки стекла. После всего остального эта боль приносила странное удовлетворение.

— Чуть раньше сегодня Делия рассказала мне кое-что интересное, — сказал Арин. Пинцет Тенсена ухватился за большой осколок и вытащил его.

— И что же?

Тенсен бросил стекло на стоявший рядом стол.

Арин пересказал ему их разговор. Старик слушал. На столе образовалась небольшая кучка окровавленных осколков.

— Об этом стоит разузнать поподробнее, — произнес Арин.

— По-моему, платье, которое выбирает леди Кестрел, не является главнейшим приоритетом Герана.

Арин сжал кулаки и поморщился, почувствовав, как осколки стекла глубже вошли в плоть. Тенсен, подняв пинцет, бросил Арину прохладный взгляд, будто говоря, что Арин получил по заслугам.

— Ты неправ, — проговорил Арин. — Тот факт, что глава Сената, должно быть, знает о платье, важен. Сделав удачную ставку, на выигрыш он сможет купить небольшой остров, и это будут деньги не из имперской казны. Тринн подслушал какой-то разговор главы Сената с императором. Что, если глава Сената оказал императору услугу, а тот расплатился подсказкой для выигрышной ставки? Мы должны узнать, что это была за услуга.

Тенсен вытащил на поверхность ладони Арина крошечный осколок и всмотрелся в него.

— Кроме того, есть испорченное платье, — продолжил Арин. — Кестрел связалась с чем-то опасным.

— Рвота на рукаве и грязь на коленях? Давай не будем искать драму там, где ее нет. Леди выпила слишком много вина и споткнулась во время пьяной прогулки по Зимнему саду. Тебя это не касается.

— Она что-то замышляет, — настаивал Арин. — Я чувствую.

Тенсен отложил пинцет.

— Ты видишь то, что хочешь видеть.

— Нет, неправда. Это странно. Я не хочу, чтобы она оказалась в беде.

— Может быть, на самом деле ты как раз и хочешь, чтобы она была в беде? Чтобы новая жизнь приносила ей несчастье? Что бы ты тогда сделал, Арин? Спас бы ее от этого?

Арин ничего не ответил.

— Мне кажется, она вполне довольна своей жизнью, — заметил Тенсен.

— На платье порвались швы. Юбки были вымазаны. В Зимнем саду грязи нет. Дорожки вымощены плитами. Откуда тогда пятна?

Тенсен посмотрел на Арина в упор.

— Арин. Я не хочу показаться грубым и знаю, что ты считаешь информацию Делии важной, но я вижу только одержимость невестой принца и тем, что она предпочитает носить.

Арин захлопнул рот. Внезапно его окатило холодом сомнения, и он содрогнулся.

— Пожалуйста, — произнес Тенсен. — Оставь шпионские игры мне.

— Но ты так ничего и не узнал с того времени, как рассказал мне о Тринне.

— Всему свое время.

— Что-то от твоего новобранца? Он что-то выяснил? — Арин увидел, как Тенсен слегка переменился в лице. — Или она?

— Пока ничего. Но я ожидаю вскоре получить какие-нибудь вести.

— Мне это не нравится. Мне не нравится то, насколько ты радуешься отсутствию результатов от человека, чьего имени я даже не знаю.

— Про себя я зову его Молью.

— Я хочу знать имя.

— Я понимаю. Ты обеспокоен тем, можем ли мы этому человеку доверять. Не волнуйся. У Моли достаточно причин предоставить нам то, что нам нужно.

Арин хлопнул здоровой рукой по столу.

— Я вышлю тебя обратно в Геран. Клянусь, я посажу тебя на первый же корабль, если ты сейчас же не скажешь мне, кто твой информатор.

Тенсен смел разлетевшиеся осколки обратно в кучку и откинулся на спинку своего стула. Его маленькие зеленые глаза ярко блестели.

— Я видел, ты на днях разговаривал с принцессой Ришей.

Он замолчал, и его молчание многое Арину сказало.

— Да, — медленно ответил Арин. — Она была расстроена.

— Разумеется. На равнинах произошла настоящая трагедия. Их жителям пришлось искать убежище в восточной столице. За время пути погибли сотни человек.

— Ты хочешь сказать, что...

— Нелегко быть ножом, который держат у горла твоего собственного народа. А ведь именно ради этого Ришу похитили ребенком. Императору достаточно сделать шаг, чтобы причинить боль восточной королеве. Я удивлен, что он до сих пор не убил ее младшую сестренку. Однако эту карту можно разыграть только однажды. Должно быть, он ждет подходящего момента. Я хотел бы знать, что происходит в голове у Риши, пока он ждет.

Арин впитывал в себя слова министра — или то, что он за ними прочитывал. Внезапно он подумал, что подозревать собственного куратора шпионской сети не так уж глупо. Работой Тенсена было торговать ложью. До войны он был актером. Но Арин не видел причин, почему Тенсен стал бы врать, что Моль — Риша. Он вполне мог понять, почему Риша готова действовать против империи.

Старик по-доброму на него посмотрел. Неожиданно для себя Арин понял, насколько ему необходима сейчас эта доброта. Его охватило знакомое ужасное чувство. Этот кулак сжимал его уже десять лет. Арин так устал от него. Почему он до сих пор его не перерос? Он больше не ребенок. Нечего ему чувствовать себя одиноко.

Из-за потери крови у Арина кружилась голова. Ему казалось, что его мысли качаются на волнах и куда-то плывут.

Тенсен встал и поднес Арину миску чистой воды, куда Арин опустил правую руку.

— Риша очень красива, — заметил министр.

— Да, — согласился Арин. — Красива.

Ему было сложно говорить. Он так устал.

— Ладно, я пойду спать, — сказал Тенсен. — Если, конечно, не должен собирать вещи и срочно садиться на корабль, который понесет меня через бушующее зимнее море.

— Нет. Иди спать.

Тенсен улыбнулся и вышел.

Арин долго сидел на своем стуле. Он раздумывал над тем, что знает, что только считает известным и чего понять не может. Затем он начал все заново.

Его мысли стали принимать странные формы. Они хлопали крыльями и разлетались. Они подняли на своих крыльях Арина и понесли его в страну снов.

Ему снилось, что по его лицу ползают моли, и их лапки оставляют за собой черные швы. Насекомые откладывали яйца на его лбу и щеке. Из яиц вылуплялись личинки.

Ему снилась Кестрел. Ему снилась Риша.

Ему снилось, что Кестрел превратилась в Ришу, а солнце стало луной, но он не мог понять, что его ослепило: свет или мрак.

Рана воспалилась. У Арина началась лихорадка.

Глава 16

«Люди не смотрят на рабов», — сказал Арин. Кестрел же начала присматриваться к своим очень внимательно и наконец остановилась на одной кандидатуре. Эта женщина на самом деле была не рабыней, а нанятой служанкой, валорианкой, избранной, чтобы быть горничной Кестрел. То, что тебе прислуживают представительницы твоего же народа, было признаком высокого положения. Сами же валорианские горничные получали достойную плату, а их голубые платья имели белую окантовку.