- И?

- Вы, я погляжу, нарываетесь? Хорошо, скажу как есть. Вы находитесь в списке подозреваемых, ребята!

Эти слова должны были ударить, да не ударили. Ведь ОПБ еще даже не сформировалось толком. О существовании данного отряда страна

пока ничегошеньки не знает.

- И? – повторил Пол, - Дальше-то что? Представим, эту лавочку закроют, допустим… эмм… завтра! Но, по сути, и закрывать-то некого и нечего. Мы просто призраки…

- Вот-вот – потер нос Рыбаков, - Вас еще нет даже, а вам уже грозит обвинение в убийстве, в теракте, в попытке посеять в обществе рознь, устроить массовый резонанс, навести шум…

- Да это все ерунда! – посчитал Петренко, - Догадки детишек дошкольного возраста, или младшего школьного… - но все же кое-что ему не давало покоя в этой истории, - Одна винтовка еще ни о чем не говорит, понимаете же. Подозрения одного из нас в совершении убийства погоды точно не сделает.

- Если бы одна… - у русского было для них припасено кое-что еще, - Увы, недалеко от дома, где жил парень, полиция обнаружила жетон. Угадайте, какой?

“Черт. Будто на сегодня разочарований не хватит” – мысленно ругнулся Макдауэлл.

- Значок бойца ОПБ?

Ведь он догадался, о чем пойдет речь.

- Он самый.

- Бред! – не сдержался Петренко, - Как можно подставить тех, кого не существует? Я сейчас про нас…

Рыбаков насмешливо надул щеки и пустил в сторону пышный клуб дымы.

- Как видите можно!

- Твою мать.

- О, боже.

- Только этого не хватало… - столь негативная реакция ОПБ-шников не была удивительной.

- Еще даже не встретились с командиром, а уже по уши в собачьих фекалиях…

- Мириться с реальностью всегда непросто – подытоживающе молвил агент, - Но я верю в вас – на этой самой ноте Рыбаков покинул место встречи, неосознанно поставив Макдауэла перед выбором: вернуться во Вьетнам, где всегда громко и жарко, или помочь президенту не обделаться и тем самым представить стране потенциальную замену спецназа.

Прошло десять минут. Дождь все лился. Бойцы стояли в оцепенении, смотрели друг на друга, рассуждали…

Петренко совсем уж расплющился, повторив свое любимое:

- О, боже…

- Это полная задница, скажу я вам. Если сначала все так не айс, дальше будет еще хреновее… - боец не знал, когда нужно перестать скулить и взяться за ум. “Хреновее” – он произнес это по-русски.

- И что предлагаешь? – Пол… тоже не сильно подходил на роль “крепкого бесстрашного мужчины”, по крайней мере, сейчас, - Я приехал домой, называется. А здесь такое, что, будь война, было бы лучше. Кругом одни подставы! Как же это надоело…

- Заткнись! – крикнул Канингхэм, - Не неси бред! И войну вообще не вспоминай свою. Не каркай! Тоже мне, умник нашелся…

- Нашелся! – Макдауэлл не собирался стоять до вечера и мокнуть, решил позвонить Стейну для выяснения обстоятельств…

В трубке:

- Пол, это ты?

Пол:

- Ну, и как это понимать?

- Вечером все объясню. Я сам только недавно узнал про чертов жетон. Бывают же поганые ситуации…

- Поганее, боюсь, не бывает!

- Я не буду спорить с этим.

- А кто просит?

- Знаешь, поезжай-ка домой. Еще один вечер, проведенный в кругу семьи. Можешь поблагодарить за это бога…

Пол вернулся в квартиру, снял с себя промокшую одежду, утонул в мягкой кровати. На кухонном столе лежала записка: УШЛА ПО МАГАЗИНАМ, ЛЮСИ – ВМЕСТЕ СО МНОЙ. ЕСЛИ ПРИДЕШЬ, МОЖЕШЬ ВЫТАЩИТЬ КУРИЦУ ИЗ ДУХОВКИ.

Солдат произнес, засыпая:

- Вьетнам… - и отключился.

Спал долго-долго. До позднего утра. Про еду снова забыл…

“Я так давно не чувствовал себя слабым, что… жить было уже неинтересно. Вернувшись, я ощутил себя прежним. Я все еще солдат, но уже другой.

Какой я?

Живой. Абсолютно не похожий на тех бешеных псов, каких подбрасывал убогий Вьетнам”

Четырнадцать дня.

Гул полицейских сирен, оцепленный район, звук выстрелов! После не самого удачного “рождения” ОПБ все же выступили. Их эффектное появление на улицах Лос-Анджелеса отметили прямым эфиром и взорвали поздравительными кликами.

В полку прибыло: помимо уже сдружившихся Макдауэла, Петренко и Канингхэма, на задании засветились француз-нигилист Анри Бергсон, болельщик сборной Польши и тяжелый атлет Стэн Ковальски. Несокрушимый альянс!

Задачи:

освободить заложников

обезвредить засевших в здании террористов

Ограничения:

использовать смертельное оружие лишь при крайней необходимости

Но круче всех смотрелся руководитель операции – заместитель Тейлора Родригеса Феррант Рили, тоже француз! Накаченные мышцы, акулий взгляд, висящее на шее ожерелье, изготовленное из колючей проволоки – эти и другие “причуды” выделяли командира среди других мужчин.

- А как же Тейлор? – поинтересовался Пол, - Или главный все еще в отпуске?

- Поменьше вопросов, салага! – перед тем как отдать бойцам приказ войти в здание, Феррант проверил исправность своей M-16, - И тогда будет меньше шансов пулю схлопотать, понятно?

Макдауэл положительно мотнул головой.

- Идем на бой!

Первое, что насторожило ворвавшихся внутрь ОПБ-шников – отсутствие света на нижнем этаже. Ковальски выдвинул версию, что темнота – друг террористов, который помогает им “скрывать следы”. Увы, эту гипотезу быстро осмеяли.

- Заткнитесь… - осторожливо шепнул Феррант, стараясь прислушиваться к каждому звуку, - Это писк мышиный или что?

- Похоже – сказал Петренко, обнаружив на полу, в самом углу помещения, кем-то раздавленную жирную крысу, - Грызуны - везде грызуны…

Героя романа, Пола Макдауэла, не покидал страх уготовленной засады. Он поспешил передать о своих опасениях Рили, но в ответ получил лишь стандартное “ты на войне, солдат”.

“Никого, ни единой души” – думал Петренко, осваивая территорию заброшенного ресторана. И правда, у любого другого человека первое впечатление было бы в точности таким же – забытое безлюдное место, в воздухе витает абсолютное чувство потерянности, потерянностью пропитан буквально каждый сантиметр.

“Какой вообще придурок посчитал, что здесь могли затаиться преступники?” – русский правильно делал, что не решался произносить подобное вслух. Его бы живо исключили из отряда.

Через десять минут безрезультативного осмотра появились первые признаки чьего-то злого присутствия.

- Тсс… - издал Макдауэлл.

Русский настороженно обернулся по сторонам:

- Что там?

- Я слышал шаги…

Рили приказал всем присесть, желательно спрятаться за столиками. Спустя минуту по лестнице, что находилась за десять метров от бойцов, спустился бородатый отморозок с красным платком на голове и зубочисткой во рту. Он был ценным членом банды благодаря тому, что всегда подходил к делу со всей ответственностью и надлежащей внимательностью. Почуяв неладное (чутье у него было выработано, как у дикого зверя), бандит направился к притаившимся ОПБ-шникам. Пока еще не засек посторонних.

- Четкое представление о сущности жестоких людей, этика… - балаболил Ковальски, явно струхнувши, - К черту все принципы. Надо мочить выродка…

- Не смей – предупредил сидящий неподалеку Рили, опасаясь за сохранность “конфиденциальности”, - Кому сказал?

Это остановило поляка.

Но, как бы бойцы не старались, глазастый преступник все равно обнаружил их – увидел засветившуюся вдали макушку Канингхэма, после чего незамедлительно начал палить.