— И заметь, не безуспешно…. — Князь с довольным видом наклонился и легко поцеловал рассерженную колдунью в кончик носа, переключая свое внимание на тарелку с ломтиками мяса, щедро приправленными специями и травами, словно не замечая ее гневного и яростного взгляда.

— Надеюсь, я имею хотя бы косвенное отношение к твоей улыбке?

Яснина с легким вздохом перевернулась на спину, чтобы взглянуть на князя, удобно устроившегося рядом с ней. Она позволила себе расслабиться, раз он без труда застал ее врасплох. Колдунья сама не знала, почему так постоянно происходит, но рядом с ним она переставала контролировать свои поступки и мысли. Но сама себе не могла объяснить, из-за чего так безоговорочно доверяет мужчине, который сейчас так внимательно и выжидающе смотрит на нее. Камлен лежал на боку, подпирая голову рукой. Сбившиеся пряди светлых волос, озорной блеск ярких глаза и задорная улыбка придавали ему мальчишеский вид.

— Я просто пытаюсь понять, каким образом ты так влияешь на меня, что я становлюсь лучше?

— Как бы мне не льстили сказанные тобой слова, в этом нет моей заслуги. Ты изначально была прекрасным человеком, но не хотела показывать этого окружающим, словно считала слабостью простую демонстрацию чувств. Меня в тебе это удивило с самого начала. Ты спасла от страшной участи и смерти мою сестру, но не просто не потребовала ничего взамен, но в и смущении отказалась принимать мою благодарность. Ты столько всего делаешь, но продолжаешь считать, что в твоих поступках нет ничего особенного, что так и должно быть. И это бесконечно поражает меня…

— Я не настолько бескорыстна, как ты считаешь…

— Если тебе нравится думать о себе плохо, я не стану переубеждать тебя. Думаю, с таким упрямством не справиться даже мне… Но ничто на свете не заставит меня думать плохо о тебе. Ничто и никогда…

Глава 8

Яснина медленно спускалась вниз по каменной лестнице, уходящей глубоко в подземелье, которое кто-то всего несколько лет назад вырыл под стенами дворца, чтобы разместить в нем неприступную темницу. Колдунья с любопытством осматривалась по сторонам, пытаясь найти хотя бы одно слабое место в этих стенах, выложенных отшлифованным камнем и кажущихся монолитными. Широкие квадратные плиты закрывали залитый каким-то веществом пол под ногами. У попавших в это место пленников был только один выход — через широкие, окованные толстыми железными листами двери, на которых было изображено Древо Рода, правящего в стране. Вот только вели они в темницу, а не из нее, как рассказывал ей Лот, вызвавшийся проводить ее. Колдуну стало любопытно, правду ли рассказывают о том, что из темницы в Даншере еще никто не сбежал. У местных жителей даже бытовала поговорка, желающая недругу оказаться в этом подземелье. Оказалось, что еще ни одному преступнику не удалось живым покинуть негостеприимные стены темницы, возведенной сразу после восстания. Яснина была вынуждена признать, что даже для мага эта задача могла оказаться не под силу. Здесь не было стен, построенных на фундаменте, которые можно было бы сместить, лишь слегка применив силу. Пол под ногами уводил под землю, на еще большую глубину, а с двух сторон темницу окружали небольшие, искусственно сделанные водоемы, поэтому рыть подкоп было совершенно бессмысленно. Конечно, оставался шанс выбить двери, перебить многочисленную, прекрасно вооруженную охрану и уйти через главный вход, но это представлялось маловероятным. Каждую камеру запирали тяжелые, каменные двери, которые вставали на место, плавно сливаясь со стеной, не оставляя не малейшего зазора, а сверху ложилась кованая решетка, которая не оставляла пленнику шансов на побег. Лот заключил с Лиамом спор, что ему удастся освободиться, и проиграл его, несмотря на то, что сила была при нем, ничем не сдерживаемая. Колдун философски пожал плечами, не испытывая ни малейшей досады по поводу своего проигрыша, только порадовался, что в Талвинии нет таких темниц, ведь в противном случае его самого сейчас бы здесь не было.

Яснина остановилась у тяжелой решетки, под которой скрывалась незаметная невооруженному взгляду дверь, охраняемая двумя стражниками. Склонив головы в знак почтения, они отошли в сторону, позволяя главному стражу темницы, сопровождающему колдунью от самого входа, подойти ближе. Сняв с пояса тяжелую, глухо позвякивающую связку ключей, он достал один, вставляя его в замочную скважину. Приглушенно щелкнул запирающий механизм, и решетка медленно сдвинулась в сторону. Стражники отвели ее дальше, освобождая дверной проем. Еще один щелчок — и прямоугольный литой камень медленно поехал вперед, а затем с тихим шорохом начал отъезжать в сторону.

— Мы будем у двери, госпожа.

Яснина кивнула, рассматривая открывающийся вид камеры. Когда дверь полностью освободила проход, она шагнула вперед. Неяркое пламя факела, закрепленного у входа под решеткой, тускло освещало небольшую квадратную комнату с каменными стенами и монолитным полом. Но его хватало, чтобы рассмотреть скудное убранство темницы, состоящее из письменного стола с приставленным к нему стулом, ширмы, отгораживающей угол, где, видимо, находились удобства, и узкой кровати, приделанной к стене. И все же их вид заставил колдунью слегка приподнять брови от удивления, ведь обычно пленников, особенно совершивших такое черное преступление, содержали куда в более ужасных и невыносимых условиях. Она отвела глаза от разорванной в клочья книги, грудой истерзанных острыми когтями клочков, валяющейся на столе, когда со стороны кровати раздался неясный звук, похожий на шипение.

Прислонившись спиной к стене, на ней сидела высокая, худощавая женщина, которую можно было бы даже назвать красивой, если бы не уродливая гримаса ненависти, исказившая правильные, плавные черты. Ею были полны большие темные глаза, окруженные длинными ресницами, именно она безобразно искажала яростно искривленные чувственные губы и с легкостью угадывалась в каждом изгибе бледного, словно обескровленного лица.

— Ты. Снова ты…

Хотя колдунья была до глубины души поражена неожиданной встречей, она не позволила ни одному из испытываемых чувств оказаться на поверхности, оставаясь внешне совершенно безучастной. Она без труда узнала прикованную длинными цепями к стене колдунью, хоть давно и не видела ее. Лейсана принадлежала к тому типу магов, которых сложно было забыть из-за того, что они обладают редким умением превращать жизнь не пришедшихся им по вкусу людей в настоящий ад. К тому же она являлась приближенным и доверенным лицом Рогда все те годы, что он занимал должность Главы Ордена. Хотя о ней и было известно лишь очень узкому кругу магов. И была нагиней, судя по могуществу и силе, плескающейся в ее крови, чистокровной к тому же.

— Ожидала увидеть кого-то другого? Ниара, например, или дражайшего Главу, пришедших тебе на помощь? Жаль разочаровывать тебя, дорогая, но никто из них не спешит спасать тебя.

— Не смей так говорить о Господине, — зло прошипела женщина, предпринимая отчаянную попытку вырваться, но была лишь отброшена назад, к стене. Чем эти цепи были замечательны, так это не только своей способностью полностью поглощать магию, даже самую могущественную, но и возможностью ограничивать передвижения закованного в них пленника, если его намерения не были безгрешными.

— Похоже, твой хозяин решил принести тебя в жертву своим планам, — Яснина даже бровью не повела при попытке пленницы броситься на нее. Лишь слегка усмехнулась, когда женщина резким движением отбросила сбившиеся волосы, скользнувшие на лицо, яростно прожигая ее ненавидящим взглядом.

— Вот только и тебе осталось недолго этому радоваться, — голос Лейсаны сочился ядом, — он не пощадит тебя, когда узнает, что ты променяла Его не просто на другого мужчину, а на мораввского князя. Знаешь, я даже понимаю тебя, ведь он так юн, красив, баснословно богат и могущественен. Народ боготворит его, поэтому безропотно примет любое его решение, а это позволит тебе занять место рядом с ним. И, как я погляжу, ты в этом уже преуспела. Такой прелестный наряд и сказочные украшения, которые, должно быть, стоят столько, что на них можно купить половину нашей столицы.