— Как себя чувствует повелитель?

Она не хотела возвращаться к теме, которая не приносила с собой ничего, кроме раздражения и злости. Они могут обсуждать все это до бесконечности, но какой от этого прок, если все уже сделано. Маг, всегда чутко реагирующий на состояния других людей, едва заметно кивнул, принимая ее не произнесенную вслух просьбу. На его высоком лбу пролегли глубокие продольные морщины, так сильно он нахмурился.

— Ему не становится лучше. Мне удалось вывести яд этой твари из его организма, но он все еще слишком слаб. Большую часть времени он проводит в беспамятстве или страшном бреду.

— Почему ни вы, ни Лот не попытались достучаться до него?

— Они сделали все, что могли, — горячо и яростно пришел на выручку смутившемуся магу Рамир. — Владыка не слышит никого из нас.

— Он не может не слышать магический зов, — холодно отрезала Яснина, прищуренными глазами изучая выступившего вперед военачальника, который решительно отошел от стены, подходя ближе к ней. Он словно пытался защитить мага от обвинений с ее стороны, но колдунья и не думала никого винить. Она просто не понимала, как такое вообще возможно. Призыв мага слышали даже в самом глубоком беспамятстве. И чем сильнее был маг, тем быстрее у него получалось достучаться до человека. Даже безумцев зачастую спасали с помощью магического призыва.

— Он его слышит, — маг горько усмехнулся, — вот только не реагирует на него. И Лот и я перепробовали все возможные способы, привлекая самых дорогих ему людей, но сознание князя остается безучастным.

— Обычно на зов не откликаются только те, кто сильно устал от жизни и не хочет продолжать бессмысленное с их точки зрения, существование. Разве у вашего повелителя были такие мысли?

— Дело здесь совершенно в другом, — как-то очень устало произнес маг, тяжело опираясь на посох, словно не был уверен, что сможет и дальше твердо стоять на ногах, — князь не видел, в кого превратилась напавшая на него женщина. Он решил, что предательский удар нанесли вы. Камлен видел лишь вас…

Даже если бы колдунья захотела что-то сказать, то не решилась бы. Она не была уверена, что голос послушается ее и не задрожит, предательски выдавая охватившее ее волнение. Она отвела взгляд в сторону, чтобы избежать изумленного и потрясенного взгляда Велиславы, которая широко распахнутыми глазами смотрела на нее. Видимо, никто не рассказал ей о странном увлечении князя чужеземной колдуньей. Она отчаялась получить ответ на свой безмолвный вопрос, поэтому посмотрела на Рамира, призывая хотя бы его не молчать и объяснить ей, что происходит.

— Отведите меня к нему…

Маг вскинул на нее внимательный взгляд, в котором лишь на долю секунды мелькнуло удивление. Он так изумлен тем, что колдунья хочет оказать свою помощь? Но ведь она и до этого выступала в этой роли в Моравве, поэтому не должна никого удивлять актами своей безвозмездной доброты. Это в Талвинии сильно бы удивились тому, как часто она делает что-то для других, здесь же ее знали совсем с другой стороны. Лишь через какое-то время, пока длилось напряженное молчание, она поняла, что причиной стало вовсе не это, а ее голос. Вернее то, как надломлено он прозвучал. Что ж, менять что-либо уже слишком поздно, поэтому она просто выжидательно смотрела на мага, который отвел взгляд и устремился к выходу из комнаты, на ходу призывая ее следовать за ним. Они не успели выйти, как Велислава решительно направилась к невесело улыбнувшемуся военачальнику, чтобы, видимо, потребовать ответы на возникшие вопросы.

После короткого перехода по галереям дворца, они вышли к высоким арочным дверям, чья деревянная поверхность полностью скрывалась под золотым массивным узором, изображающим раскидистое, пышно цветущее дерево, названия которого она не знала. Заметив, как она слегка нахмурила брови, маг с тяжелым вздохом пояснил.

— Древо Рода. Согласно древней легенде, дошедшей до нас из далекого прошлого, его могучие ветви укрывали княжеский род от бурь и невзгод, а цветы, что с каждым годом расцветали все чаще, означали, что он не зачахнет никогда.

По обе стороны от дверей в безмолвии застыли высокие, могучие фигуры, укутанные в длинные черные накидки, закрывающие их с головы до ног, оставляя на виду только кисти рук, сжимающие кривые мечи и глаза, изучающие приближающихся к покоям внимательным взглядом. Когда они подошли ближе, стражи склонились в глубоком и уважительном поклоне. Двое из них шагнули вперед, широко распахивая перед ними двери. Первое, что почувствовала Яснина, едва шагнув за порог, был запах — удушающий, сильный, резкий, пряный и сладковатый аромат трав и лекарственных растений, заполонивший все пространство, пропитавший собой полностью все огромное помещение, разделенное фигурными перегородками на отдельные просторные комнаты. Он, казалось, глубоко проникал в легкие, мешая свободно дышать. Она заставила себя перевести дыхание, которое неосознанно затаила. Маг тяжелым шагом прошел вперед, сильно опираясь на крепко стиснутый в зажатом кулаке посох, поэтому ей оставалось лишь последовать за ним.

Княжеские покои были обставлены роскошной мебелью, сделанной из темного, гладко отполированного дерева, покрытого изящной и красивой резьбой и оббитой бархатом светло-коричневого цвета. Высокий потолок был покрыт фресками, стены с арочными нишами украшали мозаичные панно, а пол устилали пышные, расшитые ковры, небрежно брошенные поверх мраморных плит. И хотя обстановка поражала роскошью и великолепием, чувствовалось, что в этих комнатах живет мужчина, чье сильное присутствие неясно доминировало, брало верх. Яснина слегка замешкалась, заметив стоящий в одной из глубоких ниш письменный стол, заваленный свитками и пергаментами. Она краем глаза заметила, как маг немного обернулся, с недоумением поглядывая назад, словно не понимая, почему она не идет за ним. Проследив за ее взглядом, он неожиданно тепло улыбнулся и сразу деликатно отвернулся, ничего не сказав. Раздосадованная тем, как часто Лим подлавливает ее на таких неловких и смущающих моментах, она торопливо отвела взгляд, и уже не оглядывалась по сторонам, хотя ей очень этого хотелось. Старый маг остановился, а затем шагнул в сторону, освобождая место ей, уже не закрывая своей тучной фигурой обзор. Яснина с трудом удержала спокойное, ничего не показывающее выражение лица, но дыхание предательски оборвалось, болезненно сжав грудь. На квадратном постаменте возвышалось огромное ложе с отделанным золотом высоким изголовьем. Над ним на однотонной стене расцветало диковинными цветами из драгоценных камней большое золотое дерево, широко простирая ветки с густой листвой — изумрудами.

Яснина видела князя только в общественных местах, где он не позволял себе ни расслабления, ни минутной слабости, даже если таковая и имела место быть. Поэтому его неподвижный вид произвел на нее неизгладимое впечатление своей отрешенностью и не свойственным ему спокойствием, которое вместе с мертвенной бледностью разливалось по его, словно окаменевшему, лицу. Глаза мужчины были закрыты, но с того места, где она стояла, колдунья не заметила даже легкого трепетания ресниц. Она смотрела на него, пытаясь заметить хотя бы какое-то проявление эмоций, но на его лице не мелькало никаких отражений, переживаемых им во сне чувств. Словно в своем неестественном забытье он не видел даже сновидений.

— Так не должно быть, — тихо произнесла она, невольно понижая голос. Она знала, что князь не может услышать ее, настолько сильно и глубоко сознание погружалось в это странное и неестественное состояние. Но не могла иначе, словно сама атмосфера покоев, тяжело давящая на нее, не позволила заговорить нормально.

— Я знаю, — маг на мгновение прикрыл глаза, словно боялся не справиться с охватившей его слабостью. Он спокойно воспринял сказанную ею общеизвестную всем чародеям истину, не стремясь отвечать, что это и так очевидно. — Но бессилен что-то изменить. Камлен не живет и не умирает, не борется и не поддается напасти, пожирающей его изнутри. Словно сам не может решить, что для него лучше.