Я всем милостиво киваю и улыбаюсь, танцую с дамами, раскланиваюсь с местными шишками на ровном месте. Одобрительно смотрю на недорослей и иногда улучшив момент подмигиваю их сестрам. Танцую, кстати, в основном с невестой. Бедняжке скучно, и дядя в который раз командировал мне все полномочия. Вот интересно, а ночью он меня на помощь не позовет? Так тихо гребарь-террорист, держи себя в руках и не забывай, чей хлеб ешь! Если уж совсем невтерпёж вон Катарина фон Нойбек смотрит голодными глазами давно не доеной коровы. А пуркуа бы собственно и па? Тем более что матушка Марту на бал не пустила. Ну, просто как злая мачеха золушку.

Следующий танец танцую с фрау Катариной. Говорю ей витиеватые комплименты, сжимаю руку чуть сильнее, чем позволяют приличия, смотрю с обожанием во взоре.

— Как вас разместили, прекрасная Катарина?

— О, спасибо, все прекрасно!

— Ваши комнаты, ведь в восточном крыле?

— Да, ваша светлость, они очень светлые и просторные.

— И рядом с апартаментами моей матушки, не так ли?

— Совершенно верно, а вы, принц, живете в ее половине?

— О, нет. Я живу в западном крыле в одинокой башне. Там довольно мрачно и уединенно, но знаете, там прекрасные фрески на стенах.

— Что вы говорите, ваша светлость, а что они изображают.

— Сцены грехопадения Марии Магдалины, хотите я вам их покажу?

Тем временем танец подошел к концу, и я повел свою партнершу к ее месту. Отвечая реверансом на мой поклон, она подняла голову и, воспользовавшись отсутствием внимания негромко шепнула мне с обворожительной улыбкой:

— Ваше высочество, я надеюсь, что мне удастся насладиться сценами грехопадения, когда я выйду замуж, в компании своего супруга.

Так, я не понял, меня что, только что отшили? Терпение Иоганн, терпение, господь увидит как ты мучаешься и пошлет тебе что ни будь лучшее.

Когда бал, наконец, подошел к концу устало бреду в свою башню. Ну что за жизнь в деревне без пулемета? Открываю дверь и думаю, не зажечь ли свечу или ну ее. В этот момент, чьи то руки закрывают мне глаза, я от неожиданности на секунду замираю, но тут же рывком разворачиваюсь и замираю вновь. На меня с лукавой улыбкой смотрит Марта.

— Ваша светлость так долго предавалось развлечениям, что я уж думала, что не дождусь.

— Марта! Ты здесь! Ты провела мою матушку и сбежала ко мне? Марта ты просто чудо! Марта…

— Ваша светлость, смиренно умоляю вас, заткнитесь! Прошептала девушка и заткнула мой рот поцелуем.

Я вне себя от восторга подхватил ее на руки и понес к кровати, думая про себя "какое все-таки счастье, что Катарина отшила меня, хорош бы я был, приведя ее сюда"!

Когда мы утолили первую страсть и слегка отдышались я, любуясь на ее счастливое лицо спросил:

— Послушай, я ведь ничего не помню о прошлом. Мы ведь кажется, были с тобой и твоей сестрой в той хижине во время грозы, так почему…?

— Ах, мой принц. Вы ведь и впрямь ничего не знаете. Я полюбила вас с первого взгляда, а вы были так увлечены моей сестрой Авророй, что не обращали на меня никакого внимания. Тем днем вы были так заняты ей, что и не заметили меня, а я плакала за стеной, что вы выбрали не меня.

— Постой так ты…

— Да, принц, эта ночь первая у нас с вами. Но, довольно слов, я мечтала об этом все время и боялась признаться. Но теперь я ничего не боюсь и даже если эта ночь последняя в моей жизни я не променяла бы ее на сто лет жизни без вас.

— Марта, ты с ума сошла!

— Да мой принц, я лишилась ума от любви к вам!

— Знаешь, если тебя когда-нибудь, упрячут в сумасшедший дом, я попрошусь в твою палату. Не знаю, есть ли у нас с тобой будущее, но пусть все будет, как будет.

— Довольно слов, мой принц просто любите меня сейчас. Я не прошу у вас ничего более…

Мы не отрывались друг от друга всю ночь, и лишь под утро забылись, в объятиях друг друга. Увы, когда мой организм наплевав на мою усталость, привычно поднял меня ни свет ни заря, я был один. Бесцельно глядя на стены, на которых отродясь не было никаких фресок, я лежал и думал, а не приснилось ли мне все. Марта, Фридрих, матушка герцогиня и вся эта необыкновенная история.

Еще перед торжественным обедом мне представили с полдюжины молодых людей в возрасте от четырнадцати до двадцати со словами, что они "были бы счастливы служить мне". Посмотрим, посмотрим. Людей у меня нет, а одному и пропасть недолго. Особым интеллектом взоры не блещут, но и совсем уж дебилами эти парни не выглядят. Ну что же, не всегда нужны умные, иной раз предпочтительнее верные. Всем с улыбкой отвечаю, что сейчас время веселиться, а завтра милости прошу, посмотрим кто на что способен.

Утром, в назначенное время появляется ровно половина претендентов, то есть трое. Остальные как видно спят. Прекрасно понимаю, вчера нахрюкались на дармовщинку, а сегодня головка бобо. У всех бывает, не у всех проходит. Ну да ладно, пойдем посмотрим что за сокровище прибило к нашему берегу. Двое явно братья, один восемнадцати лет, другой мой ровесник. Довольно рослые, хоть и худые, тёмно-русые волосы. Одеты скромно, чтобы не сказать бедно. На потертых поясных портупеях старенькие шпаги. Зовут Каролем и Болеславом фон Гершов. Чувствую будут у меня ребята Леликом и Болеком Третий тот самый младший мальчишка четырнадцати лет, довольно пухлый и рыжий. Зовут Манфред фон Торн. В школе такие всегда были объектами для насмешек сверстников. Одет чуть лучше, по крайней мере, следов штопки не видно. Шпага новенькая, что невольно возникает вопрос, а ее вообще вынимали?

Отвечаю на их дружный поклон кивком и показываю на стол. На нем фехтовальные жилеты и рапиры. Мы переодеваемся и приступаем. Толстяк сразу видно в фехтовании не силен, хотя азы знает. С братьями дело значительно лучше, я с удовольствием фехтую с ними по очереди, разгоняя утреннюю хандру. Следующее упражнение верхом. Кстати, все три претендента пешие, на коней родня, судя по всему не разорится. Ничего не поделаешь, седлаем дядиных и отправляемся на конную прогулку. Толстяк опять аутсайдер, хотя и небезнадежен. Братья же довольно ловкие наездники. Во время прогулки показываю претендентам свой коронный номер с допельфастерами, неофиты впечатлены по самое не могу. В ответ продемонстрировать нечего не могут, за отсутствием пистолетов, а я не побеспокоился. Как я понимаю, практика тоже отсутствует, ну что же вся надежда на дядю. Надеюсь, этот фанат стрельбы не позволит пропасть молодым дарованиям. Возвращаемся в замок и, вы что всерьез думали, что это все? Э нет, ребята. Садимся за стол и пишем сначала диктант, а потом сочинение на тему, почему вы хотите служить у такого замечательного меня. Опаньки. Претенденты меняются местами и теперь рыжий фаворит гонки, а братья аутсайдеры. Диктант они с горем пополам осиливают, а вот сочинение, увы. Нечего хмурится, кто сказал, что это провал, просто ваш будущий работодатель пытается выяснить кто на что годен. Да, возможно завтра у меня будет целая армия, но вы пришли сегодня и у вас преимущество. Забираю сочинение рыжего, прочту на досуге. Интересуюсь как у претендентов со знанием языков. Братья ожидаемо немецкий и местный диалект напоминающий польский. Латынь учили, но без успехов. Толстяк бойко говорит и читает на латыни, польском и французском. Ну что я могу сказать, молодец.

— Итак, господа, вы приняты. О размерах жалования я думаю, мы договоримся, стол мой, одежда на вас тоже. Настоятельно требую, чтобы вы держали себя в чистоте как нравственной, так и телесной. Ну, а что, нагрешить я за вас за всех успею. А теперь идем завтракать.

Женитьба дяди совершенно не изменила ни его привычек, ни общего течения жизни в Дарлове. Все те же занятия стрельбой и охотой, перемежаемые весёлыми пирушками. Молодая княгиня Агнесса Магдалена, казалось, совершенно не интересует этого славного, в сущности, человека. Отношения с местными дамами у нее не то чтобы не сложились, но единственной ее подругой оставалась Катарина фон Нойбек. Думаю, князь прозрачно намекнул своим подданным, чтобы их жены и дочери не путались у него под ногами в коридорах замка. Я со своей маленькой свитой продолжал жить в своей башне. После отъезда большинства гостей в замке высвободилась немало места, но я привык к своей берлоге и распорядился лишь, чтобы ко мне перетащили немного мебели. Братья фон Гершов и рыжий Торн живут в нижнем пределе, там для них перегородками разделили комнату, судя по всему, когда-то бывшую оружейной. Они приоделись и теперь не напоминают оборванцев. Мы с ними постоянно чем ни будь занимаемся. Скачем по окрестным полям, стреляем и охотимся в компании дяди. Много времени уделяем фехтованию, как обычными шпагами, так и всем что попадется под руку, алебардами, глефами. Я с благодарностью вспоминая науку капрала Шмульке лихо орудую рейтарским "бастардом". Они славные ребята и мне легко с ними. Герцогиня Брауншвейг-Вольфенбютельская уехала вскоре после свадьбы и увезла с собой Марту. Матушку ждет муж и многочисленные дела в своем герцогстве. Я не могу поехать с ней, мне нужно дождаться вестей из Мекленбурга. Мои дорогие родственники должны мне ренту минимум за два года. Это ни много ни мало, а двенадцать тысяч гульденов. Это, чтобы не соврать, почти тридцать килограммов золотых монет, если я ничего не путаю. Впрочем, о килограммах сейчас еще никто не знает. Эту меру весов придумают почти через двести лет, сейчас в ходу фунты, марки и прочее. Причем, частенько в разных местах свои фунты и свои марки. Вместо золота я могу получить серебро. Рейхсталер примерно равен по рейнскому гульдену и весит, на мой взгляд, граммов тридцать. Стало быть, вес моей ренты будет составлять около трех с половиной центнеров. А еще я могу получить кусок острого железа в бок или яд в желудок, и моя родня, таким образом, изрядно сэкономит.