Я их уничтожу. А те, кто зачитывал мне «напутствие», грозил штрафами и смотрел искоса будут первыми, кого настигнет несчастный случай. Потому, что — никто! Ни мать, ни отец. Ни полицейский, ни судья, ни президент, ни Господь Бог права не имеет мне говорить, что делать! Хотели оставить меня у разбитого корыта? Пусть попробуют заставить. Я, погибая, буду рваться к их сердцам! Чтобы сожрать у них на глазах.
Тело наливается почти забытым злым пламенем. Мощь переполняет меня.
Хохот заполняет пространство и, кажется, вокруг хохочет легион. Обвожу револьвером полукруг, расстреливая обойму в безумном веселии. Окно, стена, дверь, кофейная полка…
Мгновение тишины. Дымок тянется ввысь над скобкой прицела.
И как холодный душ… Как леденящий, разрывающий душу клинок.
Тихий, наполненный болью стон за дверью.
В два гигантских прыжка оказываюсь у двери и распахиваю. Чтобы увидеть конец своей жизни окончательно. Время остановилось.
За дверью тихонько оседала беременная Гермиона, а на цветастом сарафане расплывалось кровавое пятно. Она тянула ко мне руку, что-то бессвязно лопоча…
Нет… НЕТ!
— Я-я так… хотела увидеть тебя… сказать прости. Мне некуда больше идти было, я никому не нужна… прости меня, прошу!
Безумие тьмы схлынуло, а ему на смену пришел необъятный всепоглощающий ужас. Что я наделал?! Душа разорвалась на тысячу крестражей.
Это же Гермиона… моя девочка, милая Гермиона, беременная моим ребеночком. А ты убил её своими руками. Она пришла, незваная, просить последнее прощение, забытая, одинокая и никому не нужная…
А ты просто стрелял, в злом безумии.
Завыв раненым зверем падаю перед ней на колени. И, собрав последнюю волю в кулак, подхватываю тело, и без всякой палочки, какой-либо аппарации и прочего, шагаю сквозь пространство в больницу святого Мунго. Окажись на моем пути Волан-де-Морт, я уничтожил бы его одной мыслью.
— ДОКТОРА СЮДА!!! — мой рев пронесся взрывной волной по всем закоулком громадного здания. Люди высыпали, как горох.
— Мистер Поттер…
— Если она умрет, я разнесу всю больницу камень за камнем!!! — рычу неистово. Боль и отчаяние разрывают душу. Разве до этого были страдания? О-нет, дорогуша, это были цветочки. Вот если она умрет, вот тогда ты будешь СТРАДАТЬ.
И даже ярость тебя не убережет от Сам-знаешь-Какой участи.
Гермиона, девочка… плевать, что ты там делала, я сам не ангел. Женщина, которое носит мое дитя. Которое погибло по моей вине…
Душу свело судорогой. Я упал на колени, и прислонившись к лбом к двери палаты прошептал:
— Господи, только бы она осталась жива. Только бы они были живы…
Минуты тянулись бесконечно. Часы в коридоре больницы тикали с громкостью отбойного молотка — бах-бах. Ах ты страдалец! Мучился тут один! Ей было много хуже! Столько месяцев, беременная, одна-одинешенька, отвергнутая всеми. Даже в Азкабан бросилась, доведенная до ручки в поисках искупления. И даже там оказалась не нужна.
Что же я наделал…
Вышел взмыленный доктор. Я кинулся к нему, и ухватил за плечи, чуть не разорвав того надвое. Тот даже вскрикнул от боли.
— Что с ними?!
— Мистер Поттер! Держите себя в руках! — взвизгнул врач, болезненно скривившись. — Можете расслабиться — все хорошо.
Я просто рухнул на пол. Лежал на спине и с облегчением хохотал, ликуя. А слезы непрерывным потоком текли по глазам.
— Понятия не имею, каким чудом так получилось, — продолжил тем временем доктор. — Наверное, это единственная траектория, которой могла пролететь пуля навылет, не повредив особо ни матери, ни ребенку.
— Ребенок цел?! — неверующе вскидываюсь.
— Цел ваш ребенок. Произошли преждевременные роды, естественно. Но, поскольку мадам и так была на девятом месяце, и с опозданием, то все в порядке. И, прошу прощения, оговорился. Не ребенок, а дети. Мальчик и девочка.
Внезапно стало очень-очень хорошо-хорошо. Теплое нечто разлилось в груди, даря тепло и блаженство.
Все хорошо. Неужели я заслужил это?
Нет, конечно. Это просто дар. Иногда жизнь дарит что-то хорошее просто так. Живи и радуйся. Будь счастлив.
— Можно? — робко спрашиваю у доктора. Тот ухмыляется и кивает на дверь, мол — иди.
Захожу, и первое, что попадает в глаза — двойная детская кроватка. Два славных малыша. Черноволосая девочка, по хмурым бровкам уже сейчас понятно — та ещё штучка. И спокойно-уверенно сопящий парень, солидно сложивший ручки на пузике.
Это мне ли недавно не было ради чего жить?!
Я медленно вдыхаю, и перевожу взгляд левее. А там — Гермиона. Смотрит с такой всепоглощающей мольбой, что я вздрагиваю, подаваясь вперед.
— Как… он? — еле-еле спрашивает она.
— Не он. Они.
— Они?! — её очи счастливо и с удивлением распахиваются.
— Да. Они.
Новоиспеченная мама откинулась на подушки и улыбнулась сквозь слезы. Судорожно скомкала одеяло на груди.
— П-прости м-меня…
— Не смей. Я уже простил. И остался должен, за такой-то дар, — я снова и снова перевожу взгляд с девушки на колыбель, и вновь на мать своих детей. — Разрешишь остаться с тобой?
Становлюсь перед ней на колени и целую кончики дрожащих пальцев, комкающих покрывало. Её глаза наполняются слезами. Она силится выдавить хотя бы звук, но не может. Наконец получается:
— Ты разве не уйдешь?
— Могу ли я бросить свою семью? Никогда.
Хватаю её руку и сжимаю в своей. Перевожу взор на детскую колыбель.
Никогда.
К О Н Е Ц. Комментарий к ЭПИЛОГ: Вот теперь все! Полтора годы с момента начала фанфика подошли к концу. Всем спасибо, кто помогал добрым словом! Счастья, Любви и до новых встреч!
Следующий шаг:
http://samlib.ru/editors/f/fedor_wasilenko/temnyeberega.shtml
И ещё:
https://vk.com/vasilenko_f_i – группа, где нас когда-то будет очень много)