Глыба. Ледяная. Полнейшее безразличие, и даже некое отчуждение на красивейшем из лиц. Так и читалось: «я знаю, что ты меня боготворишь, и презираю тебя за это». И, внезапно, резкая жалость пронзила сердце. Мне ничего не стоило подловить самозабвенно атакующего на смертельной контратаке, но…

Ну ладно-с. Исчезновение ярости заметно сказалось на поединке. Барон воспарил духом, и я решил привести в действие одну из ранних заготовок. Даже попался на подсечку, рухнул, сгруппировался, но вел себя дальше так, словно неудачно упал. Прихрамывал и прижимал левый бок локтем. Простецкая задумка Гарфилда — сымитировать травму ради хоть какого-то блефа и психологического преимущества. Получилось два в одном. А барон разошелся и, почуяв слабину, бросился словно дикий вепрь на цель.

Какое представление мы разыграли! Словно заказной поединок, имеющий место быть всегда, на некоторых состязаниях. Сначала таинственный Лорд с дальнего севера чуть было не проиграл от детского удара. Затем, разозлившись, разразился смертоносным вихрем, не оставляя мокрого места от несчастного барона. Роковая случайность, нескладное падение, и вот уже фон Браун показывает все, на что способен! Оказывается, ничтожной малости недоставало немцу для обращения битвы в свою пользу!

Звон мечей, серии зрелищных обменов ударами, мы подарили истинное наслаждение себе и трибунам. Я хорошенько размялся. Но, пора и честь знать.

Незаметное глазу ускорение, миг, и досконально выверенный удар завершает поединок. Трибуны ахнули.

Удар был нанесен настолько резко и в правильную точку на запястье, что Генрих сразу даже не понял, что кисть его подвела, и он продолжает атаку лишившись оружия. Следующий миг тратиться на осознание происходящего, а мой клинок уже в миллиметре от горла противника.

Барон фон Браун с достоинством кланяется, признавая мое превосходство, и глубоко опечаленный покидает бушующую арену.

Уже битый час я переживаю не лучшие мгновения жизни.

— Да как ты мог вообще?! Чем только думала твоя рогатая башка?! — бесновался учитель.

— Это двусмысленно звучит, не находите?

— Я вкладываю один единственный смысл! И этот смысл — в твоей непроходимой тупости! Кто просил тебя выпендриваться так долго?! Мало того, что столько сил потратил, так теперь от приглашения не отвертишься! У всех на виду и на слуху! Вместо одного из десятков претендентов — внимание-внимание! Гарри Поттер — звезда Турнира! Живописнейший матч года!

— А-а что за приглашение? — робко уточняю.

— А-а, что за приглаше-ение-с! … — передразнил Александр. – Вот, держи-ка!

В трясущуюся от усталости ладонь упала ароматная, очевидно облитая духами бумаженция.

— Мероприятие по поводу открытия турнира! Для друзей короля и особых гостей. Полюбуйтесь!

— Ну, схожу, первый раз что ли?

— Поглядите-ка, он сходит! А присматривался ли ты к кандидату номер двадцать четыре?!

— Н-ну… нет, а что с ним не так?

Гарфилд хмыкнул и смерил виновника нечитаемым взором. Затем, немного успокоившись сел, и подперев рукой подбородок, вздохнул.

— Родольфус Лестрейндж, под оборотным зельем собственной персоной! Вполне вероятно, что с тем же успехом вокруг могли затесаться его женушка, и прочие пожиратели, хоть целый выводок. А ты тут на гульки собрался?!

— Л-лестнейдж?! И никто ничего не подозревает?

— Да всем все известно. Но по древней традиции участники Турнира неприкосновенны, до самого завершения.

— Почему тогда сам Волан-де-Морт не явился на регистрацию?! — тут уж разгневался я.

— Нет, ну ты уже хватаешь лишку. Но выводы слишком очевидны. Темный Лорд обратил свой взор на Европу. Родольфус, насколько мне известно — один из лучших фехтовальщиков в Британии, и точно лучший среди Пожирателей смерти. Его победа насколько желанна для Лорда, настолько и нежеланна для правителя. И тем более для принцессы.

— Что-то нехорошее предчувствие у меня…

И оно меня не обмануло.

Громкий праздничный вечер в главном холле снятого целиком под нужды магов отеля сверкал великолепием. Праздничные одежды, отрепетированные улыбки и кричащая роскошь поражали воображение.

«Сколько денег впустую», — мрачно подумалось мне. Прихватив бокал шампанского я тихо-мирно стоял в уголке, наблюдая то за танцующими парами, то за азартными игроками в отдельном крыле. Вон неподалеку несколько приличного вида людей в нетрезвом состоянии сели резаться в шахматы или карты.

— Лорд Поттер? — четкий, уверенный вопрос.

Я оглянулся. Передо мной стояло парочка набычившихся бугаев, напыжившихся, и несмотря на угрожающий вид отдающая декорацией. А вот стоящий перед ними высокий сухощавый мужчина средних лет, темноволосый, с короткой стрижкой и безразличными глазами убийцы потревожил чутье. Даже более — все чувства просто вопили об исходящей от него угрозе.

— Позвольте представиться — граф Гранте.

— Искренне рад знакомству граф, — настороженно склоняюсь.

— Прошу извинить меня за доставленные неудобства, но соизволите ли вы пройди с нами для личной беседы? Моя госпожа жаждет обменяться с вами парой слов. Клянусь честью, вам ничего не угрожает.

И кого интересно столь опасный, явно самодостаточный человек может именовать госпожой? Принцессу? Королеву? Иную загадочную личность?

— Почему бы и нет? Ведите.

Отказать после столь серьезных заверений было бы ужасным оскорблением, и поводом для немедленной дуэли. Да и не думаю, что кому бы то ни было из окружения королевской четы выгодно устранять неизвестного, малоперспективного заокеанского Поттера. В Европе он, все же, гораздо менее воспеваем, чем в Британии.

Короткое путешествие в лифте куда-то на верхние этажи, затем блужданием по полутемным коридорам, и мы оказываемся в номере, просто кричащем о роскоши. Президентский люкс, не меньше.

— Привели его? — взволнованный, стервозный, не терпящий неповиновения голосок сразу же наставил на строптивый лад. Доносящийся откуда-то из затемненного угла, он одновременно дразнил и вызывал сладостную дрожь.

— Лорд Поттер удовлетворил вашу просьбу, принцесса, — ну хоть умный граф не забыл о манерах.

— Спасибо, можете быть свободны, — величественный взмах рукой отпустил охранников.

В освещенный центр комнаты вышла чарующей красоты девушка. Сейчас, в вечернем полумраке после бокала шампанского принцесса ещё больше приковывала взор. Плавные линии и переходы соблазнительных изгибов покоряли не хуже Империуса. В горле пересохло, а в сознание заволок тягучий туман. К такой красотище даже не хотелось касаться с животной стороны. Просто встать на колени и молить о возможности день за днем любоваться совершенным творением природы.

Осознал я себя, делающим неосознанный шажок вперед, с полу сгибом в коленях… и, хвала небесам, успел спохватиться. С чудовищным усилием выпрямился встретившись с наполняющимся безмерным презрением взглядом. Красивое личико исказила ехидная полу ухмылка.

И тут накатило. Момент полной потери контроля я благополучно упустил, наполнившись чудовищной, нечеловеческой яростью. В груди занялось нечеловеческое пламя, а сознание заволокло багровая поволока.

«Чшшто?! Да как посссмела… эта низшшая!!!»

Пылающие дьявольским пламенем очи впились к чарующие вейловские глазки, тотчас же расширившиеся от ужаса. Волевой импульс, крушащий все барьеры сметает смехотворную пленку, именуемую защитой. «На колени!!!»

Девица рухнула, как подкошенная, трясясь и сжавшись.

Миг остановившегося времени.

И все прошло.

Принцесса повела мутным взглядом по комнате, остановилась на мне, а затем медленно, как в замедленной сьемки поднялась. Словно карикатурные мальчики в комнату посыпались охранники, как горох.

— Что произошло? — резко и жестко потребовал граф.

— Все в порядке, Джон, — принцесса странным взглядом окинула защитника. — Спасибо, но помощь не нужна. Я оскользнулась.

Джон Гранте обвел подозрительным взглядом комнату и скупо кивнув удалился. А принцесса опустошенно уселась на угловой пуфик, и сложив ладони на коленях уставилась в одну точку. Я молча смотрел на судорожно размышляющую женщину, постепенно приходя в норму.