— Я не забыла. Как не забыла и то, что вы убили моего брата. Да, вы мстили за свою девушку, но мой брат ее как раз не трогал. — Тут Елена поглядела на удивленного меня, и продолжила. — В Лару попала бутылка, брошенная Виктором. И не говорите мне, что это не имеет значения. Еще как имеет. Марк, мой брат, был отличным бейсболистом, великолепным питчером. Его сватали в профессиональный спорт, но отец запретил. Так вот, мой брат был прекрасным питчером, он даже профессиональным бэттерам страйк-ауты делал. Для него, попасть бутылкой в вас или вашу девушку не составило бы никаких проблем. Но дело в том, что ни на одной бутылке, которую бросили ребята в вас, не было отпечатков моего брата. И это правда, потому я тогда и была в такой ярости. Можете мне верить, можете не верить. Но это так.

— Даже если это и правда, то ваш брат был в одной команде с напавшими на нас парнями. И особо печалиться из-за этого я не намерен. Ему надо было думать, с кем дружить. — Я снова хмыкнул, и отпил глоток кофе. На самом деле, переживать из-за этого я не собираюсь. Ну, мало ли, что сказала Елена. Кстати, сейчас, проанализировав ее слова, мне вспомнился этот хлыщ. — Ну да, он не бросал бутылки, я ему до того здорово нос разбил, он обеими руками его зажимал, пытаясь кровь остановить. Но до того он пытался меня ударить. Не лез бы ко мне и Ларе, остался бы жив.

— Может и так. — На мое удивление, Боровая не стала спорить. Хотя, в ее эмоциях явно плеснуло раздражением и злостью. — Не в этом дело. Я хочу предложить вам мировую. Вы не трогаете меня, я не трогаю вас. Более того, я постараюсь переехать их вашего города весной, после начала навигации. Вроде ведь ниже по течению Великой есть еще города, где цивилизация не пустое слово?

— Есть. — Я медленно кивнул головой, стараясь как можно точнее сканировать эмоции девушки. Кстати, странно, ее наверняка учили блокировать свой эмоциональный фон. Она ведь работала в серьезном концерне, а там всегда учитывают возможность присутствия на переговорах эмпата или менталиста. Но фальши я не обнаружил. Все тот же коктейль, но Елена сама верит в то, что предлагает. — Я, в принципе, не против. Свое я с вашего семейства взял, можем счета обнулить. Вы как согласны?

Я поглядел на девушку, и повернувшись к основному лагерю, крикнул:

— Федь, Шел, подойдите сюда, пожалуйста. И Шел, возьми мою планшетку. — Обернувшись к Боровой, я пояснил. — В планшете есть бумага и карандаши, а Бирюков и Брауберг будут свидетелями.

Взяв у подошедшей девушки планшетку, я поблагодарил ее, и объяснил Федору и Шейле, почему я их позвал.

— Ну, мировая лучше ссоры. Здесь, на этой планете, итак слишком много льется крови. И мне было бы жалко такую красивую девушку. Как вы, Елена. — Федор уселся на камень рядом с Боровой, и подмигнул мне. А сам принялся рассматривать профили лиц блондинки и шатенки, то есть Елены и Шейлы. Ну, и не только лица, девушки, по причине относительного тепла в пещере, ходили в тонких рубашках. А вот нательного белья у Елены не было, да и у Шейлы под тонким шелком была только ее собственная кожа. Тела у девок красивые, сиськи молодые, посмотреть есть на что у обеих. Так что это занятие Федора намного интереснее, чем смотреть на то, как я пишу мировой договор между мной и Еленой в двух экземплярах.

— "Настоящим подверждаем, что между Еленой Боровой и Матвеем Игнатьевым заключен мировой договор, с обнулением всевозможных счетов между семьями.

Обе стороны намерены соблюдать мир между собой и семьями друг друга, обязуются не привлекать наемников или прочий посторонний люд для возможных действий друг супротив друга. Да пребудет так во веки веков, аминь." — Боровая прочла и усмехнулась. Взяла карандаш, и аккуратно расписалась на моем и своем экземпляре, после чего передала бумаги Федору и Шейле. — Неплохой договор. Никаких приписок мелким шрифтом. Может быть, теперь вы вернете мне мой револьвер?

— Может быть, поменяете на другой? С доплатой? — Я встал, опираясь на костыль. Блин, хреноватенько, нога почти не слушается. И это несмотря на то, что мясо пратически зажило, уже струпья начинают отваливаться, обнажая тонкую розовую шкурку. Похоже, у меня скоро задница станет как у павиана — наполовину красная, наполовину волосатая. — Этот же здорово тяжел, да еще переснаряжать долго, пока забьешь в каморы по очереди порох да пули, да капсюля на брандтрубки взденешь, времени пройдет вагон и маленькая тележка. Вон, поглядите, какой пистолет у Шейлы. Плюс оружейный пояс с кобурой и патранташом, плюс патроны. Могу еще винтовку добавить, восьмизарядную. Кстати, в кого вы так увлеченно палили, что почти весь барабан расстреляли?

— Я не знаю, они мне не представились. — Боровая нахмурилась, отчего на высоком лбу прорезались морщины. — Напали на меня, когда разбивала лагерь. Успела свалить пару человек, после чего просто рванула куда глаза глядят, паля назад в белый свет как в копеечку. Меня ранили, но я ушла, заплутала следы в лесу. Там река была, замерзшая, и много-много притоков к ней. Голый лед, следов не видно. Вышла на Великую, шла вдоль берега. Потом буран, потеряла ориентиры, заблудилась, Шла сквозь буран, пока не потеряла сознание. Потом какой-то призрак, который привел меня сюда. Наверное, привиделось в горячке. Хотя, не удивлюсь, если тут есть свои приведения, слишком уж место такое, неоднозначное.

— Наверное. — Кивнул я. За этими разговорами мы дошли до лагеря, где я полез в свой мешок, и вытащил Ле Ма и кольт. Следом на камни легли ремень и "француженка", плюс по полсотни патронов к винтовке и пистолету. Убрав в одну сторону одинокий девятизарядник, я показал на получившуюся композицию девушке. — Ну как, меняемся?

— Согласна. — Елена пододвинула ко мне тяжеленный (целых три кило с небольшим) капсюльник, и принялась собирать выменяное оружие. Шейла, усмехнувшись, пришла на помощь новой подруге. И все-таки, интересно, быстро они снюхались. Хотя, две красивые и очень умные девушки, обе с центральной планеты, обе, прямо скажем, на птичьих правах, да посреди грубых мужиков, небритых, пропахших дымом и конским потом… с грубоватыми недвусмыленными шуточками. Хочешь не хочешь, потянешься к себе подобной.

— Так, Матвей. Я тут подумал, и решил, что у тебя здорово выходит писать договора. Давай, садись, пиши соглашение об организации поискового треста… ыыы, ууу, пусть будет "Некрополь". — Федька уселся напротив меня, и взлохматил волосы. Поглядел на окружающий люд, и продолжил. — Не знаю, как насчет призрака, которого, то ли видела, то ли не видела Елена, но тут добра немеряно. И нам сюда надо не одну ходку сделать, причем, чем скорее начнем разработки, тем лучше. И вообще, постоянную вахту бы не помешало, человека три, не меньше.

— Федь, может лучше после ледохода? Смотри, найти эту дыру, не зная где она — сложно. Сколько лет вы тут копаетесь? А то, что около города есть такая пещера — никто не догадывался. Сейчас мы отсюда уйдем, следы пару километров позаметаем, а потом у новая метель поможет. Ну да, снова снегопад будет, и похоже, с ветром. У меня задница сейчас здорово перемены погоды чует. — Закончил я свою речь под смех мужиков. Да и Шел с Боровой улыбнулись.

Интересно, у меня внутрях организма как будто здоровенная пружина распрямилась. Нет желания убить девушку — и на душе комфортно. И слава богу, как говорят в "Звездных войнах" — Темная Сторона сильна.

Потом пришлось изображать из себя писарчука, строча на крышке планшета в блокноте один договор за другим. Девушки от этого хитро отказались, типа, непривычны они писать карандашом, мол, максимум готовы стилом по сенсору. А у меня к завершению этого процесса пальцы чуть узлом не завязались. Но управился.

По итогам вышло восемь документов, по числу участников. Подписали, чуть обмыли, и завалились спать, оставив дежурных на входе в пещеру.

Во сне я почувствовал подкатившуюся мне под бочок Шейлу. Махнув про себя рукой, я подтянул спящую девушку поближе, и укрыл нас толстым одеялом. Все теплее, да и женское-мягкое под боком приятная штука.