А я взвел курок своего марлина. После чего неторопливо занял место на выложенной из толстых поленье огневой позиции. Все едино, с моим простреленным задом я много не набегаю и не навоюю.

Впрочем, это все было для показухи, Федор уже давненько связался со мной, запрашивая точные ориентиры зимовья. Ну, я ему и скинул карту местности. Из меня художник еще тут, рисовать даже воображением толком не умею, а оставшаяся блокировка запрещает делать копии спутниковых снимков. Но я сумел достаточно точно изобразить береговой рельеф, и наше зимовье на нем. Как говорит старая поговорка — нужда заставит калачи есть.

Метрах в трехстах появились макушки всадников, потом их головы и головы лошадей. И вскоре на нашу поляну въехал небольшой конный отряд с Федором во главе.

— Здоров, хозяева. Спасателей заказывали? — И Федька соскочил с крупного буланого мерина.

************************************************************************************

— Ничего себе. — Не выдержала Шейла, глядя на светящееся подземное озеро.

Ну как светящееся. В огромные, прорезанные в скалах окна падало достаточно света, чтобы прозрачнейшая вода казалась светящейся.

— Надо же. Это сколько тысячелетий прошло, а они целые. — Удивленно пробормотал Грегори Симменс, глядя на это великолепие. — И заметьте, они чистые. Ни пыли, ни грязи.

— Ну да. Система очистки до сих пор действует. Несмотря на то, что от зданий самого комплекса остались руины, поросшие лесом. — Кряхтя, я слез с волокуши, и опираясь на костыль, проковылял к воде. — Теплая водичка. Можно искупаться.

— Позже. — В Федоре проснулся командир отряда. — Так, вы двое, за дровами. Грегори, Бен, на вас лошади. Коновязь, водопой… короче, работайте. А мы с тобой, друже, пройдемся, поглядим. — Это Федька уже ко мне обратился, задумчиво стоящему около нижней ступени широкой мраморной лестницы, ведущей куда-то вглубь холма.

— Я с вами, можно? — Шейла тоже соскочила со своего мерина, морщась потирая натруженную поездкой попу. Седла хоть и ковбойские, профессиональные, но с непривычки и они неплохо задницу натруждают.

Увидев мою ехидную усмешку, девушка неожиданно разозлилась.

— Чего смеешься? Разлегся на горе мехов, как древнерусская принцесса, и доволен?

— Шел, у древних русских не принцессы, а княжны были. Но так — да, доволен. Мягонько, удобно. — Я подошел к Федору, и понял причину его глубокой задумчивости.

На мраморной ступени не было пыли, да. Но вот отпечаток окровавленной ладони был. Причем явно не очень давний. Я опустился на левое колено, придерживаясь за костыль, и приложил рядом свою ладонь. Отпечаток был примерно вдвое меньше.

— Как думаешь, когда это было? — Вынимая пистолет из кобуры, поинтересовался друг. Глядя на командира, остальные мужики тоже взялись за оружие.

— Не знаю, Федь. Но точно до бурана, следов не было. — Я тоже взвесил на ладони длинноствольный револьвер, после чего провернул барабан, и взвел курок. — Поглядим? Шел. Ты останешься здесь. Побудь около лошадей.

Девушка недовольно нахмурилась, но послушно отошла к импровизированному загону.

Лестница была длинной. Раньше бы я и внимания на нее не обратил, но подниматься с костылем было неудобно, и потому к вершине я вовсю матюкался про себя.

Впереди меня и Федора поднимались два парня с винтовками наизготовку. На верхних ступенях они грамотно разошлись в стороны, и, страхуя друг друга, коротко выглянули. После чего вроде как неторопливо, но плавно и быстро оказались на площадке, прикрываясь колоннами из красного гранита.

— Чисто. — Коротко бросило нам с Федькой ближайший.

Наверху оказалась здоровенная пещера. Если я думал, что внизу большая, то я ошибался. Тут, под высоким сводом, вполне пара буксиров-внутрисистемников поместится.

Множество лежаков из гранита и мрамора. Видимо, тут, в этом гигантском гроте было очень популярное место отдыха у прошлых. Несколько тысяч лежаков, их ряды теряются в сумраке дальнего конца пещеры.

И практически на каждом из лежаков останки прошлых. Кое-где практически целые костяки, в паре мест прямо-таки мумии, множество всевозможных артефактов.

Полное отсутствие пыли или паутины. Свежий воздух. Здесь, в этом месте был яркий солнечный свет, проникающий непонятно как сквозь толщу холма.

И кое-где свежие кровавые пятна. В одном месте цепочка капель, тут на мраморном лежаке смазанное кровавое пятно. Как будто кто-то едва не упал, успев в последний момент упереться о место упокоения нэки, смахнув походя старые кости и остатки одежды.

— Ого. — Я, шагнув в сторону, поднял из-под соседнего лежака тяжелый капсюльный револьвер. — Вот это агрегат.

Понюхал стволы, от которых шибануло сгоревшим дымным порохом. Ну да, тут два ствола, один основной, и один дополнительный, гладкоствольный. Похоже, двенадцатый калибр, не меньше.

— Что это за пушка? — Федька с интересом посмотрел на мою находку, которую я затолкал сзади за ремень.

— Револьвер Ле Ма, новодел, естественно. Из него нехило отстреливались. Дробовой заряд и шесть пулевых потрачены. Осталось снаряженными три каморы. — Я остановился, чуть прислушавшись и принюхавшись. Ну да, я снова в режиме сканера, как только унюхал относительно свежую кровь. И сейчас тоже кровь чую, и человеческие экскременты. Не так уж далеко, кстати. — Мы почти пришли. Там, за той колонной.

Парни, до того бдительно водящие стволами по сторонам, резко перестроились, и, прикрывая друг друга, двинулись вперед. Федя набрал себе в отряд серьезных ребят, эти двое минимум срочку в каких-либо планетарных частях оттянули. С ними я сейчас связываться не буду, в моей-то форме. Нормально работают ребята, четко и грамотно. При этом я точно знаю, что они не из нашего города. Надо Федю спросить, кто это, и откуда.

— Есть, командир. Девушка, жива. Похоже, из "выживальщиц". — Один из них выглянул из-за колонны, и приглашающе махнул рукой.

— Надо же. Насколько тесны миры. — Взводя курок Ле Ма, прошипел я. — Евгения Боровая. Какая встреча.

— Офицер, прекратите. — К моему удивлению и неудовольствию, второй парень заслонил лежащую без сознания девушку. — Она же одна из нас, поселенка-каторжанка.

С трудом погасив вспышку бешенства, я опустил тяжеленный револьвер. Пару раз вздохнул, и, придерживая пальцем, спустил курок, после чего засунул револьвер за пояс. С немалым трудом удержался, чтобы не выхватить свою переломку, и не пристрелить валяющуюся около небольшого прудика с гранитной чаше девушку.

— Из-за ее и ее семьи я сюда попал. Учти, она хоть сейчас и ссыльная, но там. — Я ткнул пальцем в практически необлагороженный свод пещеры. — Там она была дочерью сенатора Борового. Поганое семейство. И девица тоже из их стаи, помню что она орала на суде.

Да, такое не забудешь. После оглашения приговора эта стерва минут пять поливала грязью меня и Лару. Если бы ее не вывели приставы, так бы и продолжала верещать.

— Мда. Знаешь, Матвей, коли б мы одни были б, то я не возражал бы против того, чтобы ты ее пристрелил. Но мы не одни, и слишком много допущений. Так что нет. — Федор покачал головой, глядя на полуживую девушку. — Франц, позови Шейлу, пусть осмотрит новенькую. И Матвей, пошли отсюда. Это для тебя неприятность, но это всего лишь девчонка. Переживешь, ничего страшного.

— Ничего, ты прав. Я это переживу. А эта — пусть немного поживет. Выздоровет, тогда вызову на дуэль и пристрелю. — Ярость никуда не делась, но парни правы — сейчас не место и не время сводить счеты. А вообще, я только сейчас сообразил. — Но это — наименьшие из наших проблем. Мы нашли, если ты не заметил, место упокоения Прошлых.

— Заметил. — Довольно промурчал Федор, едва не потирая руки. — Знаешь. Нам теперь и то золото, что есть около Щучьего, не очень нужно. Тут миллионы, наверное. Столько артефактов, просто лежащих — я никогда про такое не слышал.

— Ты забыл про главное — тут останки Прошлых, Федь. Да еще живая система климат-контроля. Но само система так, железяка. А вот останки… мы не знаем точно, из-за чего они погибли. Предполагаем, но не знаем. А теперь представь — что будут делать с нами парни из санитарного отдела Корпуса Эдикта? Как скоро они тут окажутся? Что будет вообще с нами? Похоже, мы стронули с места лавину, Федь. Ох ты мать твою!