Собрание бурно реагировало на сообщение Озимина. Выяснилось, что Перлаков бывал в доме Чевардина во время читки запрещенной литературы, встречался с теми, кого арестовали в январе. Ребятишки видели его с урядником на улице и стражников около Синих камней. Все факты говорили о том, что Перлаков шпион. Собрание постановило уничтожить его.

В ремесленной школе появились два тяжелых ящика. Когда и кем они были занесены в инструментальную, никто из учащихся не видел, да и вряд ли кто обратил внимание. Но вот сюда зашел юный разведчик боевой дружины — ученик ремесленной школы Петя Гузаков. Он прощупал один ящик и обнаружил пистолеты. Удивленный разведчик немедленно сообщил об этом своему брату.

— Молодец, Петя, — одобрил действия брата Гузаков Михаил. Наблюдай за ящиками, но виду не подавай, что интересуешься ими. Сделай ключи к входным дверям и принеси их мне. Будь осторожен.

Михаил Гузаков немедленно созвал совет боевой дружины.

— Товарищи, разведка обнаружила в ремесленной школе два ящика с пистолетами. Есть предложение изъять оружие. Вы согласны?

— Согласны, — ответили Мызгин Иван и Валерий Теплов.

— Тогда, вот мой план…

…Ночь. Погасли огоньки. Поселок замер. Даже прекратилось цоканье копыт, напоминавшее жителям о ночных патрулях. В два часа к ремесленной школе бесшумно подъехал Мызгин Иван. Он предусмотрительно обмотал тряпками копыта коня. Гузаков Михаил и его друзья были уже здесь.

— Лошадь во двор! — приказал Михаил.

Иван послушно выполнил распоряжение. Михаил махнул рукой и все ринулись по своим местам. Валериан Теплов и Алексей Чевардин перелезли через забор и встали у входа на кухню. Киселев остался около лошади. Петя Гузаков беззвучно открыл парадную дверь. Ширшов встал часовым в прихожей. Лаптев и Леонов заняли парадный ход директорской квартиры. Остальные с кошачьей осторожностью вошли в инструментальную.

Вошедшие остановились. Минута без движения. И затем Петя Гузаков и Митя Кузнецов разом навалились на сторожа. Послышалась возня. «Неужели не справятся ребята», — подумал Иван. И в этот миг услышал: «Готово».

— Выносите ящики! — приказал Гузаков.

Четверо схватились за ящик. Вдруг в квартире директора появился свет. Дружинники приготовились схватить директора. Замерли. Донеслось шлепанье туфель. Погас свет. Снова все смолкло.

— Пошли!

Четверка вытащила два ящика и погрузила в телегу.

— Снять всех с постов и но домам! А мы поехали.

Бесшумная повозка покатилась по гладкой, немощеной дороге.

Директор ремесленной школы был удивлен утренней тишиной.

Он быстро оделся и направился к выходу, но не смог открыть дверь, бросился к другой, она оказалась подпертой. Пришлось разбить стекло у парадной двери и пролезть в свой кабинет, в котором был телефон.

— Алло-алло! Поскорее соедините меня с полицией! Алло, алло! Полиция? Говорит Костырев. Здесь что-то произошло.

Полиция окружила школу, осмотрела все вокруг и затем вошла в двери, открытые Костыревым. Стражники нашли связанными прислугу и сторожа.

— Господин урядник, ящиков нет, — доложил один стражник.

— Кто вас связал? Отвечайте! — заорал Чижек-Чечик на развязанных.

— Ничего, господин урядник, не успели разобрать. Они внезапно наскочили, закрыли лицо, заткнули рот и скрутили…

Чижек-Чечик разослал всех стражников и казаков по поселку.

— Обыщите дома всех бывших арестантов и дом Гузакова, перетряхните все, ищите оружие! Проверьте, дома ли бывшие арестанты. Немедленно!

Полицейские и казаки с точностью выполнили приказ урядника, но не нашли никакого оружия. Бывших арестантов они застали дома. Гузаковы заявили, что их сын Михаил уже давно не живет с ними, и не знают, где он.

Однажды, поздним вечером, шпики заметили появление Гузакова у Пашковых. Через двадцать минут примчалась полиция. Они перерыли все в доме Пашковых, искали и во дворе. Но Гузакова не нашли. Он в это время проводил совещание боевой дружины на кладбище в часовне.

Дружина собралась в связи с приездом Кадомцева.

— Сегодня, товарищи, начнем регулярную военную подготовку, — говорил Кадомцев. — Будем учиться стрельбе из разных видов оружия, метанию бомб, изучать тактику уличного боя, овладевать приемами джиу-джитсу, навыками строгой конспирации. Будем готовиться к решающему бою с самодержавием.

Боевики с напряжением слушали своего учителя. Вокруг часовни стояли пикеты, зорко охранявшие собравшихся.

— Нам потребуется оружие, — продолжал Кадомцев, — вы уже добыли два ящика и кроме них еще 8 маузеров, 11 браунингов, три нагана и несколько ружей. Словом, дружину вооружили. Но нам нужны еще бомбы. Постарайтесь изготовить их на заводе.

— Сами? — с удивлением спросил Иван Мызгин.

— Да, сами. Вы сделаете оболочку, а начинять их будем в другом месте. Оружие надо доставать всеми путями. Его потребуется очень много для того, чтобы вооружить народ. Не забывайте, что мы, дружинники, выполняем с вами только часть общепартийного дела, часть подготовки к восстанию. Ошибается тот, кто думает, что только силами боевиков можно свалить самодержавие. Партия требует вооружения народа и его обучения военному делу. Вот мы с вами научимся сами и должны подготовить к бою массы.

Вскоре опытные люди начали отливать в литейном цехе чугунную оболочку для бомб, а в механическом их растачивали.

Умов с помощью карательного отряда ввел на заводе двенадцатичасовой рабочий день, снизил заработную плату, отнял прибавку, завоеванную рабочими, восстановил процентное удержание из заработной платы, утвердил таксу штрафов.

Во всех цехах на стенах появились черные железные листы с жирной белой надписью: штраф. За курение во время работы — 30 копеек, за мусор и окурки в цехе — 40 копеек, за невежливый разговор с мастером — 50 копеек, за неснятие шапки перед мастером — 40 копеек, за пререкания с мастером или управляющим завода — 50 копеек, за утерю бирки — 20 копеек, за вход в контору без разрешения — 30 копеек.

На кордонах Умов усилил охрану. Запретил вывозить из леса не только бревна, даже хвою.

Все больше и больше накипала ненависть рабочих к управляющему и к карателям, оберегающим умовские порядки.

Умовский подручный — урядник Чижек-Чечик разрешил полиции применять огнестрельное оружие. В поселке чаще стали раздаваться выстрелы.

Неожиданно отозвали в Уфу всех казаков и прикомандированных стражников.

Боевики воспользовались отъездом карателей и развили такую деятельность, что паника охватила местную власть и полицию.

Боевая дружина теперь была хорошо вооружена.

Подготовленная Кадомцевым, она действовала уже как опытная воинская часть. Но не хватало ручной «артиллерии». Оболочек для бомб заготовили много, но нечем было их начинять.

Михаил Кадомцев предложил захватить динамит и гремучую ртуть на складе у строителей железнодорожного моста около Усть-Катава.

Разведка сообщила, что склад находится примерно в версте от моста, в лесу, в дощатом сарае. Вся территория обнесена забором из жердей. Живут там несколько сторожей.

— Более удобного ничего не найдешь! — сделал вывод уфимский штаб боевых дружин и поручил эту операцию уфимским и симским боевикам под командованием Михаила Кадомцева.

В состав чрезвычайного отряда из симцев Гузаков назначил Мызгина Ивана, Леонова Гавриила и двух новых дружинников — Киселева Александра и Королева Василия.

Кадомцев, прибывший в симский лес с пятью уфимцами, назначил своим заместителем Гузакова Михаила и проводником Носкова — рабочего Усть-Катавского завода.

Когда солнце скрылось за горы и повеяло прохладой после жаркого июльского дня, боевики, вооруженные револьверами, двинулись в путь. Дождавшись ночи, они нашли изгородь, связали сторожей, забрались в склад и положили в каждый мешок по две коробки динамита, патроны, гремучей ртути, бикфордов шнур.