Глава церкви вел дело торопливо, самовластно и круто. Он требовал немедленного отказа от старых обрядов и точного исполнения новых. Печатный двор спешно напечатал исправленные книги. Их рассылали по епархиям, а старые изымали. Константинопольский патриарх благословил и одобрил все начинания Никона. Грекофильство Никона не знало предела. Он велел духовенству сменить традиционное русское облачение на греческое. На патриаршей кухне была заведена греческая еда. Старорусские обряды предавались осмеянию с неуместной запальчивостью и резкостью. Грекофильство имело в основе не преклонение перед эллинистической культурой и византийским наследием, а провинциализм патриарха, выбившегося из простых и претендовавшего на роль главы вселенской греческой церкви (С. Зеньковский)[660].

Ревнители московского благочестия не сразу сложили оружие. Они опирались на силу традиции. У них были влиятельные покровители при дворе, множество приверженцев среди стрельцов и в народе. Про царицу Марию Милославскую говорили, что она спасла Аввакума от казни. Непримиримыми противниками реформы выступили боярыня Морозова и ее сестра княгиня Урусова (первая из них была свояченица Б. И. Морозова). После удаления Никона в монастырь Аввакум и Неронов вернулись в Москву и пытались с помощью царя добиться отмены нововведений. Однако глава Святорусского православного царства нанес их надеждам жестокий удар. Порвав с Никоном, он продолжил его дело.

Призванные на собор Неронов и другие приверженцы старых обрядов (старообрядцы) принесли повинную. Лишь Аввакум остался верен себе и продолжал решительно отстаивать на соборе старину. Многие священники, монахи и столичные юродивые повторяли речи Аввакума и убеждали народ в его правоте. Собор предал Аввакума анафеме. После ареста его вторично отправили в ссылку.

Собор 1666–1667 гг. довершил торжество никониан и грекофилов. Добрую половину епископата на соборе составляли иерархи, прибывшие с Востока. Собор отменил решения московского Стоглавого собора, признав, что митрополит Макарий с иными московскими иерархами «мудроствовал невежеством своим безразсудно». Собор положил начало расколу русской церкви. Все, кто отказался подчиниться его решениям, были отлучены от церкви. Преданные анафеме ревнители московского благочестия получили название раскольников и староверов. Раскольники подвергались жестоким преследованиям со стороны светских властей. Аввакум после многолетнего заточения в тюрьме был сожжен, боярыня Морозова с сестрой умерли в тюрьме. Однако никакое насилие не могло положить конец церковному расколу. Огромное впечатление на народ произвела трагедия одного из главных центров русской духовности — Соловецкого монастыря. Монахи этой обители выступили на защиту русского благочестия и отказались подчиниться постановлениям собора 1666–1667 гг. Царские войска в течение 8 лет осаждали монастырь. Большинство соловецких монахов погибло в годы осады, прочие подверглись жестокой казни после падения крепости. Соловецкий монастырь издавна пользовался большим авторитетом на русском Севере, который с этого времени стал оплотом раскола.

Староверы считали, что измена царя и патриарха московскому благочестию превращала светлое православное царство в царство Антихриста. Последователи учителя раскола Капитона укрывались в глухих лесах и доводили себя до смерти голодом, другие устраивали «гари» — массовые самосожжения. Раскол церкви имел серьезные последствия, так как произошел в условиях кризиса русского общества. Последствия разрухи, воцарившейся в Русском государстве в годы гражданской войны, не были преодолены ни при царе Михаиле, ни при его сыне Алексее. Даже к 1670‑м годам в Замосковном крае оставались невозделанными более трети старопахотных земель. Крепостнические меры государства не дали желаемых результатов. Крестьяне продолжали покидать центральные уезды и переселялись на необжитые степные окраины в Среднем Поволжье и к югу от Белгородской черты, а также в Западную Сибирь. Создание новых крупных очагов земледелия в черноземной полосе потребовало много сил и времени. Мелкие помещики не имели средств для распашки новых земель, розыска беглых крестьян и населения царской службы.

Продолжавшееся дворянское «оскудение» тревожило правительство. В интересах дворянства власти после издания Соборного Уложения 1649 г. стали посылать для сыска беглых крестьян воинские команды. Сыск распространился на огромную территорию, в результате чего землевладельцы вернули себе десятки тысяч крепостных.

Стремительный рост государственной земельной собственности привел к тому, что свободное крестьянское землевладение почти целиком исчезло в Центре. Большие массивы «черносошных земель сохранились лишь в Поморье и Западной Сибири, куда поместное землевладение не проникло.

Общая численность населения России, по самым примерным расчетам, не превышала 9–10 млн. человек, а его плотность оставалась самой низкой в Европе. Подавляющая часть народа жила в крохотных деревнях. Как крестьянское, так и помещичье хозяйство носило преимущественно натуральный характер. Из–за частых неурожаев население голодало. Товарные излишки хлеба были невелики.

Крупнейшим торговым городом России оставалась Москва. Но в силу неразвитости товарного производства и плохого состояния путей сообщения Москва в XVII в. еще не могла превратиться в центр всероссийского рынка. Обмен между изолированными местными рынками носил сезонный характер и осуществлялся через ярмарки. Самыми крупными ярмарками были Макарьевская в окрестностях Нижнего Новгорода на Волге, Ирбитская на Урале и Свенская под Брянском. Первая из них привлекала массу купцов как из Центра России, так и из азиатских областей. Свенская ярмарка играла важную роль в торговле России с Украиной. Казна установила монополию на экспорт товаров (пушнины, поташа и др.), пользовавшихся наибольшим спросом на зарубежных рынках. Это неизбежно замедляло процесс накопления капитала. Наиболее прибыльным товаром на внутреннем рынке оставались соль, вино, металлические изделия. В наибольшем количестве соль добывалась в Поморье и Приуралье, а также в Старой Руссе и Балахне. Железнодорожным промыслом славились Тульско — Каширский район под Москвой, Тихвин и Устюжна Железопольская.

К XVII в. относятся первые попытки освоения природных богатств Урала. Небольшой медеплавильный завод был основан тут уже в 1631 г., однако он просуществовал недолго. Отсутствие капиталов и местной рабочей силы помешало наладить выплавку уральской меди и железа. Более удачным оказался опыт крупных мануфактур, основанных под Москвой с привлечением иностранного капитала и техники. Три завода были основаны в 1636 г. голландским купцом Андреем Виниусом в Тульско — Каширском районе, давнем центре железоделательных промыслов. Армия остро нуждалась в оружии, а потому заводовладельцы получали крупные правительственные субсидии. К мануфактурам приписывали дворцовых крестьян, которые в счет отбывания государственных повинностей должны были заготовлять руду и древесный уголь и возить их на заводы. Помимо Тулы центром вновь возникшей металлургической промышленности стал Олонец, где датчанин А. Бутенант построил несколько предприятий. На заводах применялась современная западноевропейская техника — доменные печи. Мануфактуры работали почти исключительно на казенные заказы.

Масштабы мануфактурного производства были незначительны. К концу XVII в. Россия выплавляла едва десятую часть железа, производимого Швецией. Доход промышленников был неустойчивым, и заводы часто меняли своих владельцев. Недостаток средств побудил А. Виниуса принять в компаньоны датчанина П. Марселиса и голландца Ф. Акему, которые устранили его от дел. Новым заводовладельцам удалось расширить тульские мануфактуры и основать 4 железоделательных предприятия под Каширой. Помимо того они взяли в аренду завод, выстроенный боярином Милославским в его вотчине. После смерти Марселиса казна передала его тульско–каширские заводы в собственность боярину Л. Нарышкину.