Отпив пару глотков, южанин достал мобильник и стал лихорадочно что-то там набирать. Я заметил, что у него ничего не получается.

– Can I help you?

Он машинально переспросил: «Scusi?», но тут же перешёл на русский:

– Извини, что ты сейчас сказал?

Какой интересный у него оказался акцент! И это знакомое мне слово «scusi» сразу подсказало, какой именно.

– Могу я вам помочь?

– Да, если тебе нетрудно. Недавно сменил модель, да всё никак не могу с ней справиться.

Я взял его телефон: простая мобила, надёжная и примитивная до невозможности, с такой даже «даун» не растеряется! Меню было на итальянском, что лишь подтвердило мою догадку.

– Сначала надо установить дату и время: ваши часы показывают погоду! Но ничего страшного!

Я исправил всё, что было нужно, и проверил его работоспособность, сделав контрольный звонок на свой сотовый.

– Prego! – протянул я ему его игрушку.

– Grazie! – машинально ответил он, и тут же осёкся.– Ты говоришь по-итальянски?

– Пять слов: «спасибо», «ещё вина!», и самое главное: «Девочка, я хочу тебя трахнуть!»

– Вполне достаточно, чтобы покорить всю Италию! – рассмеялся он, но вдруг засуетился, и передумал звонить. – Извини, я с этими перелётами совсем потерял чувство времени. Надо срочно отоспаться! Ciao!

Что-то знакомое я углядел в этом парне, но всё никак не мог понять, что именно.

* * * * *

Дженни сладко спала на животе, а её волосы падали с подушки.

Я осторожно приподнял простынку, в очередной раз залюбовавшись её телом.

Мне хотелось поцеловать и эту чистую спинку, и эту пухлую попку, но я решил не будить свою красавицу: у нас впереди целых трое суток!

Спать совершенно не хотелось, и я прилёг в другой комнате, открыв «pocket-book», купленный неделю назад в каком-то супермаркете.

Книги я предпочитаю читать в бумажном виде: мне нравится перелистывать страницы и слышать их шуршание, а не перекручивать «мышкой».

Когда-то институтский преподаватель по математической логике рекомендовал для развития воображения читать детективы, и я старался следовать его совету.

Страница 47 этой книги поведала:

«В кровати лежала мёртвая миссис Лестрейд, и инспектор Грей вызвал скорую помощь. Четыре дня она промучилась в больнице, и наконец, испустила там дух, но так и не промолвила ни единого слова, что могло бы помочь раскрыть загадку смертельного самоубийства старого лорда Йохансона».

Я тут же перевернул двадцать страниц.

Там этот инспектор допрашивал подозреваемого с использованием современных средств дознания: «ярко-красный квадрат синусоиды[12] на экране чётко говорил: этот мерзкий, ничтожный Эркюль Мехти-заде опять врёт!»

Можно было бы на этом и закончить, но я перевернул ещё десять страниц.

Там главный герой уже мучился сомнениями в справедливости предъявленных им этому гаду обвинений.

Он закурил сигару «Суэцкий канал», смело стряхнул пепел на недавно купленный нигерийский ковёр из верблюжьей шерсти, и, залюбовавшись лучами утреннего заката, очередной раз погрузился в раздумья.

Я со злостью кинул этот «шедевр» в стенку, достав роман Ариэля.

На его первой странице было тщательно выведено:

«Всем, кого я любил, и всем, кто меня любит, посвящаю этот роман!»

Я с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, но первое впечатление бывает обманчивым, и я решил прочесть этот «опус».

Начинался он так:

«Родился я в такой-то деревеньке, такого-то числа. Отец мой работал плотником, а мать дояркой. Дед и бабка были из этой же деревни. Здесь же жили и мой прадед и прабабка».

«Сейчас он дойдёт до викингов и охотников на мамонтов», – подумал я, но обошлось.

Перевернув ещё несколько страниц, я познакомился со всеми друзьями его детства, отрочества и юности.

Читать это было скучно: ни единой драки, ни одной сексуальной сцены, ни кровавых убийств, на целых пятидесяти восьми страницах довольно корявого изложения.

Страниц с пятьдесят девятой по сто десятую в этой пачке не было.

А на сто одиннадцатой Ариэль ходил уже по кладбищу, выпивая за упокой дедушки, и читал эпитафии на памятниках:

«Я же говорил, что я сам болен!» – этот деревенский лекарь всегда отлынивал от работы.

«Покойся с миром! Этот камень поставили в память о тебе все сыновья, за исключением Ричарда, который просто удрал!» – матушка была очень сварливой, и всё время злилась на старшего сына, который сразу после школы уехал на заработки во вражескую Россию, и выучился там на геолога.

Он узнал о смерти матери только после окончания долгой экспедиции, и не сумел приехать даже на её поминки.

Все родственники попрекали его этим ещё лет двадцать.

«Я прожил так долго, потому что никогда не был трезвым!» – самый отвязный местный пьяница успокоился в сто восемь лет и шесть месяцев от роду.

* * * * *

А вот и солнце взошло: можно звонить на работу!

И как только я положил трубку, до меня вдруг дошло, что в том посетителе было для меня знакомым: его джинсы, кроссовки и майка. Именно такой гардероб я вёз тогда вечером в эту провинцию!

И часы у него были точно такие же, и мобильник всё той же модели, да и сумка того же самого цвета!

Впрочем, в этом нет ничего удивительного: они оба итальянцы, и оба находятся в чужой стране.

И то, что Дамиано решил ему помочь, говорит только в его пользу.

А почему этот парень оказался в моём районе, тоже легко объяснить: Дамиано не раз говорил, что обитает где-то от меня неподалёку.

Только этому «итальяшке» зайти к нему можно, а мне – пока нельзя!

Арамис привычно улёгся в моих ногах, а на кухне опять зашуршала некоммерческая компания «Фрося и сыновья».

Глава 10. Профессор ненормативной лексики

Ранним утром, как всегда, Ленард Шатра, менеджер чешской фирмы по производству мебели, которая имела здесь филиал, спустился к своей «Шкоде».

Машина завелась, но трогаться с места почему-то не захотела, и откуда-то снизу появился густой чёрный дым.

Ленард вылез из-за руля, и увидел: все колёса его автомобиля спущены. Случайно проколоть одно из них можно, но не все же четыре!

Он вымолвил только три слова: «шлапка, штетка, курва!», со злости ударил кулаком по капоту, и вдруг замолчал. Но ровно через две минуты Ленард вспомнил уже весь свой богатый и могучий родной язык.

В своей тираде он упомянул всех Христовых Апостолов поимённо, но почему-то Петра обматерил всего один раз, а вот Павла проклял трижды! Затем Ленард переключился на своих национальных героев: Яна Гуса и Яна Жижку.

Марии Магдалене повезло больше остальных: он так и не сумел сформулировать проект её наказания, а вот Матери Божьей досталось капитально!

Вдоволь наругавшись, Ленард позвонил на работу, и предупредил, что сегодня немного задержится.

Только сейчас он увидел на заднем сиденье какой-то конверт.

Там были триста долларов и листочек, отпечатанный на принтере: «Sorry».

«Значит, это не примитивное хулиганство! Но для чего, и кто это сделал?»

Положив деньги в карман, он порвал конверт и направился к автобусной остановке.

Скоро его автобус застрял в длинной пробке.

Водитель постоял минут двадцать, потом вылез из кабины и пошёл вперёд для выяснения обстановки.

Скоро он вернулся, почему-то довольный:

– Всё, граждане пассажиры, выметайтесь! Свежий воздух и пешая прогулка полезны для здоровья! Не забудьте захватить из салона все свои и чужие вещи!

Пройдя по ходу маршрута метров восемьсот, Ленард увидел причину этого затора: мост, что был впереди, внезапно обвалился, и это произошло, как говорили очевидцы, примерно полчаса назад.

Если бы не эти злополучные колеса, он как раз бы проезжал под низом на свое «Шкоде».