До той поры Амиран играл ради удовольствия, как бы сам по себе. Так что, по существу, еще ничего не знал и не умел. Но он был понятливым и трудолюбивым юношей, поэтому был тепло принят в команде, которая старалась во всем помочь своему новому товарищу в приобретении необходимых навыков.

Авалишвили дал Амирану недельный испытательный срок, и все семь дней занимался с Амираном индивидуально. И парень влюбился в баскетбол, тренировался самозабвенно, с огромной радостью, рос как на дрожжах. Довольно скоро попал Схиерели и в сборную Грузии, возглавляемую знаменитым «дядей Мишей» Кекелидзе, а затем и ко мне в сборную страны.

Играть за сборную Амиран хотел так, как никто. Он видел в этом свою главную цель. Поэтому не было на сборе в Дубне (а мы готовились к турне по США) более азартного и неутомимого баскетболиста. Энтузиазму, с каким работал Амиран, можно было только позавидовать, я ставил его в пример другим ребятам. Но надо же такому случиться, что именно Амиран в столкновении с мощным, жестким, угловатым и неуступчивым Сашей Ковалевым (с ним мало кто любил схлестнуться, но Амиран не собирался пасовать) получил довольно неприятную травму. Он даже заплакал, хотя всегда был мужественным игроком, от такой несраведливости, поскольку считал, что теперь уж ни за что не попадет в сборную.

Однако мы с доктором Романом Сергеевичем Зубовым решили его подлечить и все же взять в турне. Горячность, самоотверженность, отдача Схиерели должны были быть вознаграждены. Да и я был уверен, что, восстановившись, Амиран сыграет хорошо. Так оно и вышло, хотя попереживать ему пришлось немало: до последнего часа не верил он, что его все же берут в команду. Баскетбол, как считает Амиран и сегодня, дал ему все. «Что бы я был без баскетбола? — спросил он меня как–то. — Так бы и прозябал в горах. А баскетбол открыл передо мной страну, мир, чудесных людей». Может быть, и поэтому так беззаветно был предан Схиерели, что хотел трудолюбием, терпением, постоянной учебой ответить на заботу и внимание тех, кто сделал его баскетболистом.

Особенно тепло отзывается Амиран о тренерах и старших товарищах — Кеклидзе, Авалишвили, Отаре Коркия, Мосешвили, Инцкирвели. Это благодаря им он стал заметной фигурой в нашем, да и в мировом баскетболе. Амирана Схиерели знали, он пользовался известностью. Чемпион Европы, обладатель Кубка европейских чемпионов, игрок сборной СССР — что ни говори, внушительный перечень достижений.

Судя по всему, столь же заметен он и на ответственном посту в МВД Грузии, где он нашел себя после того, как излишние эмоции и прямо–таки болезненная реакция на промахи своих подопечных помешали ему стать тренером. Что ж, не всем дано быть наставниками спортивных команд. Главное, чтобы человек это понимал и не пытался заниматься не своим делом, а искал именно свое. Амиран Схиерели такое дело нашел и, видимо, не жалеет. И пусть он ушел из спорта — баскетбол, баскетболисты его помнят и любят.

Владимир Никитин

Рассказывая о Володе, я обязан адресовать несколько добрых слов своему младшему брату Жене. Ему посчастливилось вырастить, подготовить и довести до сборной страны нескольких выдающихся высокорослых баскетболистов. Это и Болошев, и Жигилий, и Гришаев, и позже Охотников, к сожалению так и не раскрывшйся, хотя обещавший многое. В их числе был и Володя Никитин. Причем именно его Женя считает самым преданным, самым приятным, самым серьезным и хорошим человеком из тех, с кем сталкивала его жизнь на площадке.

Сын офицера, Володя привык к частым переездам. Он рано повзрослел, привык к самостоятельности и ответственности, что во многом повлияло на его дальнейшую жизнь.

Баскетболом он увлекся в Казани, а Женя увидел его в 1965 году в Минске на Всесоюзной спартакиаде школьников. Никитин сразу обратил на себя внимание всех специалистов. Во–первых, высокий. Во–вторых, что было особенно заметно, по–спортивному злой. В-третьих, превосходил своих 18-летних сверстников по развитию, образованности, был явно взрослее, разумнее, серьезнее для своих лет.

Когда в Волгограде создавалась мужская команда «Динамо», Женя предложил Никитину выступать за нее. Володя сразу согласился, причем чувствовалось, что он хозяин своему слову. Редкая для юноши, да еще спортсмена (слишком уж привыкли наши ребята к посторонней опеке, некоторые ни одного решения не могут принять без чьей–то помощи, пальцем не пошевелят без контроля, совета, поддержки–нехорошее явление), самостоятельность. «Я посоветуюсь с родителями, — сказал тогда Володя, — но решающим будет мое слово». Да, уже в столь юные годы это был абсолютно трезвомыслящий человек, ясно сознающий, что и как нужно делать. В 1967 году на Спартакиаде России состоялся матч, о котором до сих пор вспоминают очевидцы. Тогда молодая, недавно созданная команда волгоградцев дала бой опытным свердловчанам, баскетболистам «Уралмаша», среди которых были хорошо известные Кандель, Маркадеев, Шалимов, Новиков, Иванов, Ковалев, подававший огромные надежды (и оправдавший их) Сергей Белов. Три дополнительные пятиминутки пришлось проводить в матче, в котором мальчишки взяли верх над сыгранными и маститыми соперниками.

Самой яркой фигурой на площадке был Никитин. Он вел команду вперед, боролся без устали, отдавал всего себя, в общем сражался. Не выдержал даже Александр Ефимович Кандель, звезда первой величины. В одном из эпизодов, когда Кандель в очередной раз проиграл Володе, он в сердцах сказал: «Нет, я все–таки тебя побью», Александр Ефимович только после матча узнал, что его неуступчивому и отнюдь не пугливому сопернику лишь 19 лет.

Победа, однако, не принесла волгоградцам большого успеха. В итоге они заняли третье место. Но как–то так вышло, что на награждении волгоградцам вручили серебряные медали вместо бронзовых. Никитин же свою медаль, когда ребят попросили заменить комплекты, так и не отдал: «Мы же обыграли свердловчан. Значит, заслужили», — упрямо твердил он. Так и не поддался на уговоры и увещевания.

Прогресс Володи был естественным и неизменным. Все говорило о том, что он поднимется на вершину. Данные у него были такие, что вполне мог оказаться в составе той золотой сборной, что выиграла чемпионат мира, олимпиаду. Ведь были же в ней его товарищи Болошев и Жигилий. Но мы забежали вперед… В 1966 году Володя стал чемпионом Европы среди юниоров и был одним из лучших в сборной СССР, возглавляемой Сергеем Башкиным и Юрием Бирюковым, хотя за нее выступали такие в будущем звезды нашего баскетбола, как Сергей Коваленко, Анатолий Крикун, Виталий Застухов, Алексанр Болошев, Михаил Коркия, Анатолий Поливода… Володя тем не менее играл в ней первую скрипку. Это тоже убеждает меня в том, что его будущее могло быть совершенно фантастическим. В этом же уверены и тренеры той юниорской сборной, и мой брат Евгений. Чем–чем, а талантом судьба Володю не обидела.

Когда волгоградское «Динамо» расформировали, перед ведущими баскетболистами встал вопрос: куда идти? Блик и Сидякин выбрали ЦСКА, а Никитин и Болошев сказали моему брату: «Куда вы, Евгений Яковлевич, туда и мы». И оказались в «Динамо» московском, которое в их лице сразу приобрело очень перспективных игроков. Команду тогда тренировал Виктор Петрович Власов. И она, хоть и была крепким середняком, на большее не претендовала. Явно не хватало старожилам клуба — Петрову, Полякову, Шаламову, Цинману — настроения. С Болошевым и Никитиным, а затем и вернувшимися в родные пенаты Сидякиным и Бликом «Динамо» сразу стало одним из лидеров нашего баскетбола. Что было характерно в то время для игры Володи Никитина? Бегал он с трудом, эдакими прыжками. Чтобы набрать достаточную скорость, ему нужно было вдоволь набегаться до матча, а уже в ходе игры рывок у него получался только как бы с разбега, т. е. стартовой скорости у него не было, а дистанционной в общем–то владел. Поэтому разминка была важна для него, как ни для кого другого. Дело не только в том, что центровым вообще сложнее в этом плане, хотя, конечно, при росте 210 сантиметров, какой был у Володи, разминаться надо особенно хорошо, продолжительное время, чтобы основательно разогреться, привести себя в рабочее состояние, обезопасить от травм. Но Володе еще ужасно мешал шип в пятке, который в итоге и заставил его раньше времени уйти из баскетбола и не дал поиграть по–настоящему на высшем уровне. Длительная разминка помогала ему на какой–то период «выключать» проклятый шип из игры…