— Идемте отсюда, ребята! Мы не потерпим, чтобы нас оскорбляли, — кричал Мхенди.

Многие африканцы двинулись к выходу. Председатель стукнул молотком.

— Дамы и господа, будьте добры, соблюдайте порядок.

— Чтобы снова выслушивать оскорбления? — крикнул Эдибхой.

— Я приношу извинения, — сказал председатель.

Начавшийся было исход африканцев приостановился.

— Если я оскорбил мистера Лэнвуда, прошу меня извинить! Это произошло ненамеренно. Знаете, как бывает…

— Знаем… — насмешливо ответил чей-то голос.

Мхенди жестом вернул всех назад. После того как африканцы заняли свои места, председатель стукнул молотком.

— Мистер Лэнвуд имеет слово по процедурному вопросу.

Лэнвуд был сама учтивость.

— В интересах конструктивного сотрудничества я принимаю ваше извинение, господин председатель. Отрадно видеть, как вы начинаете усваивать правила хорошего тона, которым так старательно учите своих колониальных подданных…

Председатель побагровел. Министр предостерегающе дотронулся до его локтя.

— …Я хотел сказать лишь, что, на мой взгляд, председатель проявил излишнюю суровость, остановив мистера Мэби. Он даже не дал себе труда убедиться — действительно ли мистер Мэби собирается произнести речь. Это называется вынести приговор, не предоставив слова обвиняемому. Я достаточно повидал всякого рода конференций и знаю, что это нарушение процедуры.

Лэнвуд сел под бурные аплодисменты присутствующих африканцев.

— Прошу мистера Мэби задать свой вопрос.

— Итак, сэр, как я уже сказал, я с большим вниманием выслушал выступление предыдущего оратора, в особенности ту часть, где говорится о необходимости определения сроков, когда колониальные народы созреют для самоуправления. А теперь вопрос: по какому богом данному праву вы, англичане, уполномочены решать, созрел или нет для самоуправления тот или иной народ?

Раздались одобрительные выкрики африканцев. Оратор встал.

— Господин председатель, коротко ответить на вопрос мистера Мэби я могу так: лично я, во всяком случае, не считаю, что у нас есть, как он выразился, богом данное право…

— А как бы выразились вы? — крикнул кто-то.

— Я, сэр, вообще не вижу необходимости подыскивать выражения. Но мы должны смотреть фактам в лицо. А факты таковы, что, независимо ни от каких богом данных прав, колониями управляем мы. У нас есть обязанности по отношению к колониальным народам, и эти обязанности мы должны выполнять. Кому же, как не нам, решать, что полезно этим народам и что нет. Именно потому, что мы искренне считаем, что никакого богом данного права у нас нет, мы и пригласили вас, африканцев, сюда, чтобы вы помогли нам найти лучшее решение…

— А обязанности у вас откуда взялись? — донеслось из зала.

Председатель стукнул молотком.

— Я охотно отвечу на этот вопрос, господин председатель, — сказал оратор. — Да, мы создавали нашу империю так, как создаются все империи, — путем завоеваний. Но мне кажется — и я говорю это вовсе не с целью оскорбить кого-то, — что наши африканские друзья имеют очень слабое представление об истории. Они, по-видимому, уверены, что, кроме их стран, никого никогда не покоряли и не захватывали. Захват и покорение чужих земель стары как мир. И Британские острова пережили в свое время вражеские нашествия. Когда-то Британия была Римской колонией; потом сюда вторглись германские племена, наконец, Британию завоевали норманны. Но мы только выиграли от этого. Завоеватели помогли нам стать тем, что мы есть. Если бы наши африканские друзья помнили об этом, помнили бы, что их случай далеко не единичный в истории, они могли бы многому научиться и обратить себе во благо колониальную зависимость, которая доживает свой век и покончить с которой нам хочется ничуть не меньше, чем им.

Английская часть аудитории аплодировала; африканцы слушали молча.

Следующим выступил министр по делам колоний.

— Господин председатель, мне кажется, что первым долгом мы, собравшиеся здесь, должны задать себе такой вопрос: какова связь между политическим и социальным развитием колоний. Мне кажется, что, не ответив на этот вопрос, мы рискуем просмотреть самую сущность проблемы. В нашем понимании, настоящий политический прогресс неразрывно связан с развитием как экономическим, так и социальным. Без этого политический прогресс невозможен. Профсоюзы, кооперативы и местные выборные власти важны не только потому, что они непосредственно влияют на жизненный уровень населения, но еще и потому, что являются выразителями общественного мнения и заинтересованы в поддержании демократических порядков. Твердо веря в это, мы, как партия, стоящая у власти, кое-что сделали в этом направлении. Что же мы сделали?

Мы внесли на рассмотрение законопроект, по которому ассигнования, предоставляемые по закону об улучшении социального обеспечения в колониальных странах, должны предусматривать известные льготы для создания профсоюзов. Кроме того, мы назначили специальных советников в профсоюзы. Немедленным результатом явилось резкое увеличение числа организованных рабочих в колониях. И число это продолжает расти. Выросло также количество кооперативов и их значение. Для блага колониальных народов нами израсходованы огромные суммы. Миллионы фунтов стерлингов — все эти цифры у меня есть, и желающие могут с ними ознакомиться — истрачены на медицинское обслуживание и образование, на постройку жилых домов, на приведение в порядок шоссейных и железных дорог, на развитие сельского хозяйства, на постройку портов, на борьбу с эрозией почвы. За последние десять лет на эти работы потрачено свыше ста пятидесяти миллионов фунтов.

Откуда же поступили эти деньги? Они поступили от рядового английского налогоплательщика. Мы уже не богатая страна, мы больше не первая держава в мире. Эта сумма легла тяжелым бременем на английского налогоплательщика. Однако деньги были выделены, притом охотно. Почему?

Теперь мы подходим к самой сути дела. Толкает нас на эти расходы мысль простая, но верная. Мы считаем, что управлять государством, тем более демократически, чрезвычайно трудно. И учиться этому нужно очень серьезно. Недостаточно передать власть в руки нескольких специально для этой цели избранных или особенно горластых политиков из числа местных жителей. Если бы мы поступили так, что смогли бы спросить с этих людей неорганизованные, не имеющие за спиной демократических традиций массы? Поэтому мы решили выработать у колониальных народов навыки участия в местном управлении через профсоюзы, самоуправление и кооперативы. Конечная же наша цель — передача суверенной власти. Но это последний шаг, а отнюдь не первый. Такая постановка вопроса вызовет, естественно, разочарование и недовольство тех, кто по образованию и политическому развитию значительно опередил своих соотечественников. Сегодня мы были свидетелями этого недовольства. Присутствующие здесь обвиняют нас в недемократичности, тогда как на деле мы стремимся как раз к тому, чтобы создать демократический образ правления в их странах. Мы понимаем разочарование этих лиц и сочувствуем им, но в первую очередь мы должны думать о народных массах, а не о горстке стремящихся к власти людей. Если мы передадим управление массами в руки подобных деятелей, прежде чем эти самые массы осознают свои права и научатся умело пользоваться ими для контролирования и обуздания своих правителей, это, будет означать, что мы не оправдали доверия и не исполнили своих обязательств перед народами колоний. Ни в том, что мы сделали, ни в том, что собираемся сделать, я не вижу ничего позорного. Наши побуждения благородны, наши действия известны всем, нашу цель мы провозглашаем открыто. Дело не за нами, а за этими лицами. Пусть они вместе с нами трудятся во имя великой цели — сделать свой народ достойным будущей независимости. Так и только так они смогут победить свое разочарование, в этом их истинное служение Африке и народам, населяющим ее.

Министр не успел сесть, а десятки рук уже взметнулись вверх. Лэнвуд, Удомо и Мхенди вскочили со своих мест и, стоя, громко щелкали пальцами. Но их опередила какая-то женщина. Это была решительная дама, член прогрессивной партии, депутат палаты общин, считавшаяся крупным специалистом по колониальным вопросам. Она повторила мысль министра, несколько развив ее, а затем продолжала: